Поскольку Джошу нужно было отвести Питта, было решено, что он отправится раньше остальных членов команды и присоединится к ним позже, когда они приступят к работе. Так как ему предстояло впервые за долгое время встретиться со своей семьёй, он хотел провести с ними несколько дней.
Он поблагодарил миссис Робертс за всё и пообещал ей оставаться на связи. Она не скрывала своей грусти, крепко обнимая Питта. После этого Джош несколько дней готовился к отъезду, в спешке собирая вещи, и, наконец, поехал в аэропорт.
Когда он поднялся на борт самолёта с ребёнком в одной руке и небольшим ручным чемоданом в другой, на лицах стюардесс мелькнуло замешательство. Сначала, увидев его, они улыбались, затем, заметив ребёнка у него на руке, замирали, после чего моментально натягивали на лица профессиональные улыбки — и так повторялось несколько раз с каждой бортпроводницей.
Джош усадил сына в детское сиденье и заботливо укрыл его одеялом. Когда он дал Питту конфету, тот, довольный, сидел спокойно, не капризничая.
Когда он укладывал чемодан, его взгляд упал на лицо сына. Его округлые пухлые щёчки и милое личико напомнили Джошу о том мужчине.
Было ли это потому, что он знал, что Питт — его ребёнок, или они действительно так похожи?
Джош не мог попросить кого-либо подтвердить это, поэтому у него не было другого выбора, кроме как подавить своё неуместное любопытство.
Малыш быстро заснул. Вытирая липкие следы от конфеты на детском личике, Джош задавался вопросом: «Узнает ли он меня? Помнит ли он меня вообще?»
Невольно Джош вспомнил, что сказал ему этот человек при первой встрече, смотря при этом на него свысока, и нахмурился. Образ этого человека в голове Джоша всегда был одним и тем же: самовлюблённый сноб.
Большинство доминантных альф имели черты социопатов, и в случае проявления признаков вторичного пола до полового созревания они практически не переживали так называемого "переходного возраста" с его эмоциональными качелями, что значительно повышало вероятность развития у них психопатии.
В случае с Чейзом С. Миллером было сказано, что он проявился после полового созревания. Благодаря этому он, по крайней мере, понимал эмоции; единственной проблемой было то, что большинство его эмоций состояли из чистой ярости.
«Видимо, психопаты тоже могут испытывать ярость и гнев», — мрачно подумал Джош.
Раз может чувствовать — значит, может и притворяться. Будь он хоть трижды красавцем, без актёрского таланта вряд ли бы преуспел в актёрской карьере.
Хотя, с такой-то внешностью, можно просто стоять в кадре даже не играя...
Вдруг в памяти всплыла реклама шоколада с пятилетним Чейзом — его дебют, перевернувший Америку с ног на голову. Даже сейчас её иногда вспоминают, настолько культовой она стала. Этот рекламный шедевр зацепил даже маленького Джоша.
Каким же жестоким стало разочарование, когда через несколько лет он узнал, что тот ангелочек был мальчиком.
Конечно, Джош был не единственным, кто был разочарован. Мальчики его возраста, которые по-детски мечтали о романтических отношениях с этой «девочкой», были, по сути, убиты горем. В то же время все они усвоили одну жизненную истину: первая любовь никогда не заканчивается счастьем.
Так будет и сейчас. Чейзу не нужно было утруждать себя заучиванием сценария и игрой. Достаточно было просто появиться в кадре — одного его присутствия хватало с лихвой.
В какой-то момент Джош задался вопросом, зачем этот человек вообще так сильно старается ради роли. Однако так было до тех пор, пока Джош не посмотрел одну из его работ.
Чейз Миллер вживался в роль с пугающей самоотдачей.
Без исключений — даже в рекламных роликах.
— О боже, — тихо воскликнул кто-то.
Джош поднял глаза. Пассажир, сидевший напротив Питта, пристально вглядывался в экран, прикреплённый к спинке сиденья. В промелькнувшем кадре — будто материализовавшись из его мыслей — двигался тот самый мужчина.
Сердце пропустило удар.
«Да... Именно таким он и был», — пронеслось в голове.
Мужчина, мокрый с головы до ног, вышел из бушующего моря, словно морское божество, принявшее человеческий облик. Каждая деталь — длинные пальцы, откидывающие мокрые пряди, гипнотические фиолетовые глаза, холодная улыбка — всё кричало о его нечеловеческой природе. Нет, Чейз Миллер не мог быть простым смертным.
Сердце бешено колотилось в груди, и Джош с горечью осознал — даже смерть не избавит его от этого наваждения. Пока сознание не обратится в пепел, этот образ будет преследовать его. И бешено стучащее сердце тому подтверждение.
Не успел он опомниться, как реклама закончилась, сменившись другими кадрами, но Джош продолжал смотреть в экран пустым взглядом.
Скоро ему придётся встретиться лицом к лицу с этим человеком. Но он продолжал отчаянно сопротивляться этому моменту.
Он зажмурился, словно пытаясь убежать от реальности, но самолёт стремительно нёсся в сторону Калифорнии, совершенно не заботясь о желаниях Джоша.
* * *
— Джош!
Эмма, которая ждала Джоша в аэропорту, радостно бросилась к нему, как только увидела. Но с Питтом на одной руке и чемоданом в другой Джош не мог обнять её в ответ, и лишь позволил сестре прижаться к себе, принимая её объятия.
Эмма сделала несколько глубоких вдохов, словно сдерживая переполняющие её эмоции, прежде чем подняла голову. Их глаза встретились, и Джош улыбнулся. Эмма улыбнулась в ответ.
Джош тепло её поприветствовал, радуясь воссоединению после стольких лет:
— Ты всё такая же страшненькая.
На этом трогательное воссоединение закончилось.
* * *
— Не могу поверить, что никто не видит, какой у тебя скверный характер, — снова повторила Эмма, стиснув зубы.
Джош скучающе смотрел вперёд, сидя на переднем пассажирском сиденье.
— Поворачивай.
— Заткнись, это я тут водитель.
— Нажми на газ, чёрт возьми, он же несётся на тебя!
— Я сказала, заткнись! В последний раз повторяю, я здесь водитель!
В тот же момент Эмма резко вывернула руль, вклиниваясь в соседний ряд. Её горящий взгляд упёрся в дорогу, а из уст полился поток ругательств. По её лицу было ясно — ещё одно слово, и она вырвет руль и разобьёт им голову брата.
Джош чуть повернул голову и увидел, как Питт обеспокоенно смотрит по сторонам. Он тепло улыбнулся сыну и изобразил руками птицу, хлопающую крыльями. Питт захихикал и захлопал в ладоши. А Эмма всё продолжала тихо бормотать ругательства.
«Я действительно вернулся», — подумал Джош, закрывая глаза и наслаждаясь лучами солнца.
Акт 4
Где-то неделю спустя Джош, наконец, вернулся к своей команде. За это время он успел провести время с семьёй, купить кое-что для сына и подготовиться к новой работе.
В доме, куда он вернулся впервые за долгое время, царил настоящий беспорядок. Всё вокруг требовало ремонта, и ему пришлось трудиться весь день, стуча молотком. Ещё он подстриг заросший газон, обрезал ветки деревьев, параллельно препираясь с Эммой и прогоняя забредших койотов.
Он и оглянуться не успел, как отпуск закончился.
Хотя в последнюю неделю он целыми днями проводил время с Питтом, когда пришло время расставаться, сердце Джоша сжалось от боли. Малыш, как и всегда, не хотел отпускать его, цепляясь за ноги и плача.
— Папа, папочка...
Джош с тяжёлым сердцем поднял сына на руки. От нежных похлопываний по спинке Питт всхлипнул и начал икать. Раньше, даже если они расставались утром, вечером обязательно были вместе. Но сейчас ситуация была иной — из-за чередующихся выходных членов команды он мог не увидеться со своим ребёнком больше десяти дней.
Осознав, что не знает, когда увидит своего сына в следующий раз, Джош не мог двинуться с места. Он продолжал качать малыша на руках, не решаясь уйти уже полчаса как.
— Ты опоздаешь, Джош. Тебе пора идти, — мать Джоша, наблюдавшая за ними, протянула руки.
Джош с трудом принял реальность, которую больше нельзя было откладывать. Он крепко обнял сына в последний раз и нехотя передал его матери. Питт тут же начал кричать и брыкаться. Джош отвернулся от плачущего сына, сел в машину и уехал прочь. Сердце сжималось, он едва сдерживал слёзы.
* * *
— Да. Это самое трудное, — кивнул Марк, когда Джош наконец-то присоединился к команде, собравшейся в ресторане на завтрак.
Как отец троих, он понимал это лучше кого бы то ни было.
— Хорошо, что мой старший уже вырос. Когда все трое были маленькими, они требовали внимания одновременно... Каждый мой отъезд превращался в драму. Джанет пришлось нелегко, — добавил Марк.
Поскольку из-за работы они нередко могли месяцами не видеться с семьями, эта тема была близка всем, у кого есть дети. Разве что холостяки Исаак и Генри всё так же не спеша жевали свои панкейки, не проявляя особого интереса. Сет, у которого уже давно были серьёзные отношения, тоже ничего не сказал.
— Просто кофе, спасибо, — поскольку Джош уже поел, он заказал только напиток.
Официантка с улыбкой удалилась, а когда вернулась, достала большую горсть дешёвых сливок и положила их на стол. Когда девушка, бросив на Джоша многозначительный взгляд, ушла, Генри прошипел:
— Надень своё чертово кольцо, ты, неверный засранец.
Джош лишь горько усмехнулся в ответ. Исаак, который только что щедро полил свой панкейк кленовым сиропом, отрезал большой кусок и, отправив в рот, сказал:
— Давайте теперь поговорим о работе.
Все взгляды разом устремились на Марка. Марк оглядел помещение. Обеденное время уже прошло, и в ресторане было почти пусто. Сотрудники, собравшиеся в углу и погружённые в разговор, не обращали на них внимания. Убедившись в этом, Марк начал:
— Около месяца назад поступила информация, предупреждение Ч о П.
Ч означало Чейз, а П — похищение. Это была часть секретного кода команды. Если клиент был слишком известен или операция требовала особой секретности, команда использовала этот шифр, чтобы предотвратить утечку информации.
Излишне говорить, что всё, что касалось Чейза С. Миллера, было совершенно секретным. Кодовой буквой Чейза была Ч не только потому, что это его инициалы, было также другое значение.
Ч — чокнутый.
— ФБР занимается этим вопросом, но прямых улик пока нет. Конечно, личность информатора тоже пока не установлена. Есть несколько подозреваемых, но...
— Это месть? — спросил Исаак, прервав Марка.
Генри, сидевший рядом с ним, тут же набросился на него:
— Идиот! Ты вообще головой думаешь? Если бы дело было в мести, они бы никогда не смогли найти подозреваемого. Любой, кто знает этого ублюдка, стопроцентно захочет его убить.
Это была правда. Чейз Миллер обладал редким даром вызывать неприязнь одним своим существованием, а стоило ему заговорить — и эта неприязнь мгновенно превращалась в жажду убийства. Никто за столом не стал спорить с этим. Даже Джош лишь молча отхлебнул кофе.
Исаак, видимо, тоже разделял это мнение, потому что тоже не сказал ни слова, но его выражение лица явно не было довольным. Это было неудивительно, к грубому языку Генри было трудно привыкнуть даже спустя много лет.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|