Глава 2. Смена власти

Все чиновники, связанные с министром Гоу, около тридцати человек, были брошены в тюрьму в ожидании осенней казни.

Что касается старого канцлера, то, хотя император ничего не сказал прямо, все проницательные люди при дворе заметили, что к нему стали относиться холодно.

Старый канцлер сдал государственные экзамены в год восшествия на престол предыдущего императора и служил шестьдесят лет, фактически наблюдая за взрослением нынешнего императора.

Император изменил должность господина Ли, то есть старого канцлера, на левого канцлера и назначил нового правого канцлера.  Им стал не министр Сюй из Министерства общественных работ и не господин Гао.

Правым канцлером стал Чжан Гуй, отец наложницы Гуй.

Таким образом, власть постепенно перешла из рук старого канцлера к Чжан Гую.

Благодаря поддержке правого канцлера император наслаждался беззаботной жизнью.

Однако, как говорится, ничто не вечно под луной: повстанческая армия с юго-востока уже подходила к Шэнцзину.

Восстание было вызвано засухой.

На северо-западе уже три года не было дождей.

Налоги продолжали собирать, мужчин забирали на военную службу, а оставшиеся старики, женщины и дети умирали от голода и болезней.

В конце концов, оставшиеся в живых, стиснув зубы, подняли восстание.

Этот мятеж, подобно лесному пожару, распространился по всей стране и достиг Шэнцзина.

В день, когда повстанцы вошли в Шэнцзин, стояла ясная солнечная погода. Звуки оружия и лязг доспехов разносились по всей столице.

Чэн Вэй, предводитель повстанцев, захватил императорскую семью. Император и его четыре сына были убиты на месте, а несколько князей брошены в тюрьму к министру Гоу и другим заключенным.

Министры были заперты в зале для аудиенций, а наложницы — в своих покоях. Чэн Вэй со своими людьми прочесал весь дворец, поразившись его великолепию и торжественности.

В этот день единственная принцесса Да Лян проходила церемонию совершеннолетия (цзицзили).

— Какой прекрасный день, — сказал Чэн Вэй, приподнимая подбородок принцессы окровавленным обухом меча. — Как тебя зовут?

— Лян Сяо, — слезы текли по лицу Лян Сяо. Скрытые под широкими рукавами пальцы впивались в ладони, а запах крови, наполнявший воздух, вызывал тошноту.

Это была кровь ее брата и племянников.

Чэн Вэй рассмеялся.

— Прекрасное имя. И день сегодня прекрасный.

В этот «прекрасный день» Чэн Вэй взошел на трон. Не пройдя всех необходимых церемоний, он уже держал власть в своих руках.

В глазах народа новый император был милосердным — по крайней мере, по сравнению с последним императором Да Лян.

Он не стал преследовать знатные семьи, позволил наложницам покинуть дворец (тех же, кто пожелал остаться, принял в свой гарем), сохранил жизнь принцессе предыдущей династии, даровав ей титул «Лян Сяо», и не препятствовал уходу чиновников со службы.

Чиновники, заключенные в тюрьму за коррупцию, остались в заключении. Их судьба решалась отдельно.

Особое беспокойство у Чэн Вэя вызывал Ли Чун Тай, левый канцлер, господин Ли.

Чэн Вэй был простым крестьянином и десять лет честно трудился на земле. Он был немногословен и редко общался с односельчанами.

Когда все вокруг, уставшие от засухи, проклинали императорский двор за издевательства над народом, он продолжал молча пахать землю и охотиться.

Кто не идет вперед, тот идет назад. Когда пламя восстания достигло его деревни, Чэн Вэй вступил в армию.

Все менялось постепенно. Чэн Вэй не помнил, когда привык к крови, клинкам и войне.

Прежний предводитель повстанцев погиб в бою, и Чэн Вэй, женившись на его дочери, занял его место.

На пути из северо-западных земель в Шэнцзин Чэн Вэй часто просыпался посреди ночи. Глядя на яркую луну, он не мог понять, какой сегодня день, где он находится, и молча точил свой острый меч.

Этот меч лежал у него под подушкой. Каждую ночь Чэн Вэй засыпал, сжимая рукоять, и порой ему казалось, что он не знает, чью жизнь этот меч должен забрать — чужую или его собственную.

Прежний предводитель, отец жены Чэн Вэя, госпожи Чжао, был убит во сне.

Это был шрам, оставленный войной и распрями на его душе.

Только после взятия Шэнцзина сердце Чэн Вэя немного смягчилось. Когда он приподнял подбородок принцессы Да Лян обухом меча, слезы на ее лице пробудили в нем остатки совести.

Сяо — красивое имя. Лян Сяо. Лян — исчезнувшая.

Ей было всего пятнадцать лет. Чэн Вэй вспомнил свою младшую сестру, которой было семнадцать или восемнадцать. Она была известной красавицей на десять ли вокруг, с двумя черными косами, перевязанными ярко-красными лентами, и постоянно с ним пререкалась.

Сестра и его родители погибли за день до того, как он вступил в армию. Их убили беженцы из районов, пострадавших от засухи еще сильнее, чем его родные места.

Чэн Вэй сохранил жизнь последней представительнице рода Лян, даровав ей титул «Лян Сяо». Новой династии нужно было успокоить чиновников и весь народ.

Чэн Вэй хотел, чтобы господин Ли остался на службе, но с момента его восшествия на престол старый канцлер постоянно жаловался на болезни и не появлялся при дворе.

Господин Ли служил государству несколько десятилетий. Чэн Вэй слышал о нем с детства. Подкупить его было невозможно, а принуждать — тем более.

Поэтому через месяц после прибытия в столицу Чэн Вэй с двадцатью своими людьми отправился в дом старого канцлера, чтобы лично пригласить его на службу.

Старый канцлер ничего не ответил, лишь приказал накрыть на стол.

— Вы действительно не хотите помочь мне укрепить государство?

— Ваше Величество, — старый канцлер посмотрел на него с отеческой улыбкой, как на младшего. — Я много лет служил династии Да Лян, денно и нощно размышляя о том, как бы не навредить стране. Но мои способности ограничены, и я не совершил ничего выдающегося. Я лишь стремился к тому, чтобы народ жил в мире и достатке. И так продолжалось несколько десятилетий.

Он немного помолчал.

— Служивший прежней династии не может служить новой. Я вынужден признать, что время Да Лян истекло. Увы, такова судьба.

Старый канцлер опустил глаза на чашку с плавающими чайными листьями.

— Я лишь надеюсь, что вы станете хорошим правителем. В будущем к вам придут талантливые и достойные люди. Что же касается меня, старика, то прошу позволить мне вернуться домой и спокойно дожить свой век.

Чэн Вэй молчал.

Старый канцлер посмотрел на него и спокойно улыбнулся.

— Кстати, я уже больше десяти лет не был в родных местах.

В конце концов, старый канцлер ушел.

Люди, находившиеся в тюрьме, провели там несколько месяцев и в середине сентября были выведены на городскую площадь для казни.

Гоу Цюань и Чжу Цай были казнены линчи, остальные — отправлены в ссылку или обезглавлены.

Человека, стоящего сейчас на коленях на эшафоте, звали Шэнь Сань.

Шэнь Сань был зятем Гоу Цюаня и занимал должность заместителя министра в Министерстве финансов. Каждый день, проведенный в тюрьме, был для него мучением — как физическим, так и душевным.

Шэнь Сань все больше ненавидел лицемерие, но ничего не мог с этим поделать. Мир казался ему грязным прудом, а он — задыхающейся в нем рыбой.

Долго подавляемые чувства, словно семена, пустили корни и дали ростки. Забавно, что никто этого не заметил. Шэнь Сань перестал поддакивать Гоу Цюаню. Лишившись власти и богатства, он утратил прежнее рвение к восхождению по карьерной лестнице.

Понимая, что скоро умрет, Шэнь Сань в последний раз вспоминал свою жизнь: как сдал экзамены на государственную службу, как стал приближенным Гоу Цюаня, как познакомился с Юнь Нян, как потерял ее и женился снова. Он не мог понять, на каком этапе сбился с пути.

Палач поднял меч. Солнце светило так ярко, что у Шэнь Саня закружилась голова. Он крепко зажмурился, и перед его глазами возникло лицо Юнь Нян. Она была подобна луне.

Шэнь Сань резко открыл глаза. Внизу толпились люди, их лица выражали ненависть и злорадство. Они возбужденно кричали. Юнь Нян среди них не было. «Ах да, — вспомнил он, — ее давно уже нет».

Шэнь Сань снова закрыл глаза.

«Юнь Нян, Юнь Нян, если будет следующая жизнь, я больше не совершу этих ошибок».

Меч со свистом опустился.

— Мама, почему этот человек плакал?

— Нельзя смотреть, — женщина закрыла ладонью любопытные глаза ребенка.