Думал, она ушла

Думал, она ушла

Свир почувствовал, что этот дурак Кодар вот-вот его выдаст, и поспешил вмешаться:

— В конце концов, он ещё ребёнок, у него мало опыта в делах. Вождь, не стоит слишком их винить, чтобы не напугать. Разве это не просто испытание ядом?

— Достаточно найти несколько диких зверей.

Старейшина Наша улыбнулась, опустила свой деревянный посох и произнесла с вежливостью, в которой сквозила острота:

— Старейшина Свир умеет говорить.

У вождя разболелась голова. Он махнул рукой, приказывая разобраться с этим, и распорядился:

— Кодар, у семьи Мои нет еды. Раз уж ты провинился, отнеси ему десять цзиней мяса.

Кодар недоверчиво поднял голову и посмотрел на вождя, но в итоге ничего не сказал. С мрачным лицом он согласился и, сев в стороне, не забыл бросить на Тан Го злобный взгляд.

На стол положили птицу, которой дали яд. Вождь подозвал Тан Го и величественно, но в то же время по-отечески сказал ей:

— У тебя только один шанс. Я надеюсь, ты справишься.

Тан Го кивнула, глубоко вздохнула, подошла и положила руку на птицу, закрыв глаза.

Прошло немало времени, прежде чем она почувствовала, как между пальцами начала исходить сила. Она внутренне обрадовалась — оказывается, этой исцеляющей способностью пользоваться легко и удобно.

Она открыла глаза и с невозмутимым видом кивнула:

— Готово. Ей просто нужно немного времени, чтобы очнуться.

Взгляды всех присутствующих соплеменников были устремлены на неё.

Кодар насмешливо заметил:

— Кто знает, не сбежишь ли ты за эти несколько дней? Вдруг ты просто тянешь время?

Тан Го повернулась к нему и ответила его же тоном:

— А кто знает, не подменил ли ты нарочно лекарство или не использовал ли другой яд, чтобы подставить меня?

Услышав это, Кодар изменился в лице и молча закрыл рот.

Хотя он и не менял яд, но действительно подумывал незаметно подменить эту птицу на мёртвую, чтобы подставить Тан Го.

Вождь всё прекрасно понимал, но ему надоело разбираться в их перепалках.

Он помолчал немного, а затем напутствовал Тан Го:

— Ты слаба физически, охотиться не сможешь. Пойди с бабушками, поучись собирать фрукты.

Сердце Тан Го потеплело, и она кивнула в знак согласия.

Члены племени поняли: слова вождя означали, что он согласен оставить Тан Го.

Одна приветливая пожилая женщина тут же подошла и потянула Тан Го к себе:

— Пойдёшь сегодня со мной!

Подошёл Муэн и с довольной улыбкой сказал:

— Бабушка Су очень хороший человек, иди с ней.

Вождь встал, приказал присмотреть за птицей, чтобы её не подменили, а затем строго позвал:

— Кодар, Муэн, вы двое, идите за мной.

Бабушка Су потащила Тан Го за собой. Та не успела спросить Муэна, не будет ли у него неприятностей, и, видя, что они уходят всё дальше, оставила эту мысль.

По дороге бабушка была очень разговорчива, рассказывала о своей семье и говорила, что Тан Го и Муэн — хорошая пара, а она, мол, зря пошла ухаживать за Лун И.

— Лун И очень хороший, он мне нравится, такой мягкий и милый.

Бабушка вздохнула:

— Я понимаю. У нас, женщин, разве есть право выбора? С кем скажут, с тем и живём. Лун И сейчас маленький, вырастет — может, станет очень сильным!

Она засмеялась вместе с бабушкой, и они, покачиваясь, дошли до ручья.

— Здешние фрукты не все можно есть, некоторые ядовиты. Ешь вот эти красные, жёлтые и ещё вот эти, синие.

Тан Го сорвала один. Оранжевый, блестящий, он даже просвечивал на солнце. Она осторожно откусила кусочек, и рот мгновенно наполнился солёным вкусом.

Бабушка весело прикрыла рот рукой:

— Этот невкусный! У тебя ещё нет опыта.

Слишком солёный. Тан Го посмотрела на фрукт в руке. Возможно, он сможет заменить соль…

— Бабушка, мне этот фрукт пригодится, помоги мне немного собрать, — она нарвала ещё несколько и протянула бабушке.

Бабушка удивилась, но, вспомнив, что Тан Го лечит людей и, как и Хуана, немного странная, не стала удивляться и помогла ей собрать их.

Они вдвоём собирали разные фрукты. Тан Го осматривала окрестности и не удержалась, чтобы не спросить бабушку:

— Здесь много гор, и всё выглядит довольно спокойно. Обычно здесь происходят какие-нибудь серьёзные события?

Бабушка кивнула с обеспокоенным видом:

— Это только так кажется. На самом деле многие чужие племена сражаются за еду, очень жестоко.

— А родители Лун И?

— Этого я не знаю. Я пришла сюда позже, а он уже жил там, в горах позади, никому не нужный.

Сердце Тан Го немного сжалось от тоски. Никому не нужный… Нелегко было дожить до такого возраста.

Бабушка отвела Тан Го ещё в два безопасных места, где они собрали ещё фруктов. Перед уходом она дала ей маленькую корзинку для фруктов и, улыбаясь, пошла обратно в свою пещеру.

Тан Го огляделась. Трава и кустарники были густыми, простая трава достигала полуметра в высоту. Бабушка сказала, что положение женщин здесь очень низкое, только семья старейшины Наши имела чуть более высокий статус.

Единственными безопасными местами для сбора фруктов были эти три. Многие плоды они боялись есть, но Тан Го тайком нарвала много разных.

Неся плетёную из травы корзинку, Тан Го по памяти пыталась найти дорогу обратно, но из-за её топографического кретинизма ей пришлось сделать два круга, прежде чем она с трудом узнала развилку, ведущую к пещере.

— От этой твоей неспособности ориентироваться никуда не деться! — выругала себя Тан Го и, продолжая нести корзинку, зашагала вперёд.

На полпути к горе несколько детей с деревянными палками в руках сгрудились вместе, подпрыгивая и толкаясь, очень весело.

Тан Го подумала, что дети просто играют, и, не обращая внимания, постаралась обойти их стороной.

Дети были очень возбуждены, размахивали палками и злобно кричали:

— Получай, раз ты бесполезный! Бейте его! Мой старший брат сказал, его можно бить!

Слова резанули слух Тан Го. Не желая ввязываться в неприятности, она зажала уши и хотела уйти, но из центра детской толпы раздался рёв загнанного зверя — беспомощный, жалкий и в то же время яростный.

Её сердце ёкнуло. Это Лун И!

Она сама не знала почему, но по одному лишь звуку смогла его узнать.

Она бросила корзинку и кинулась вперёд, схватив одного из детей:

— Что вы делаете? — Она протиснулась сквозь толпу и увидела Лун И, сжавшегося в комок. Были видны только его глаза, в которых блестели слёзы, но больше было гнева.

Тан Го быстро обняла его и сердито крикнула на детей:

— Вы откуда такие взялись, сорванцы? Просто так обижаете других?

Главарь был очень недоволен и удивлённо уставился на неё:

— Ты кто такая? Не лезь не в своё дело!

Один из детей рядом тихонько сказал ему:

— Говорят, вождь дал Лун И женщину. Может, это она?

Главарь тут же всё понял и с игривой интонацией обратился к ней:

— Так это ты! Выглядишь довольно красиво! Зря ты с Лун И связалась! Лучше бы ты была моей!

Услышав его слова, глаза Лун И покраснели. Он забился в её объятиях. Как только она немного ослабила хватку, он резко рванулся вперёд. Мальчик не ожидал этого и инстинктивно отступил на несколько шагов. Устояв на ногах, он понял, что опозорился, и гнев ударил ему в голову. Он замахнулся палкой, чтобы ударить Лун И.

— Рррр… — Лун И оскалил зубы и снова зарычал на него.

Тан Го встала, достала один из фруктов, которые местные обычно не ели, и, держа его в руке, пригрозила:

— Уходите сейчас же! Этот фрукт ядовитый. Если не уйдёте, я не буду церемониться.

Главарь всё ещё размахивал палкой, пытаясь выбить фрукт у неё из руки, но Тан Го вовремя заметила это и увернулась.

— Убирайтесь скорее! — Тан Го бросила в них фрукт, но намеренно промахнулась, и он упал на землю.

Дети разбежались в стороны, перестав окружать их. Увидев это, главарь бросил палку и поспешно убежал.

Наконец-то они ушли.

Тан Го облегчённо вздохнула, присела и осмотрела раны Лун И. Убедившись, что серьёзных повреждений нет, она хотела взять его на руки, но поняла, что не может его поднять.

Матерь божья, вот неловко-то.

Лун И лишь поднял на неё голову и сам пошёл вперёд, перебирая маленькими лапками.

Они вернулись в пещеру. Лун И тут же с помощью механизма закрыл вход.

Тан Го поставила корзинку и спросила его:

— Эту дверь нельзя открывать, да? — Она просто хотела немного погреться на солнышке.

— Они придут меня дразнить, — сказал Лун И, подошёл к камню в стороне, лёг на него и принялся вылизывать свои ранки.

Тан Го тут же подошла, чтобы исцелить его. Лун И инстинктивно попытался увернуться, но она удержала его и нарочито строгим голосом припугнула:

— Эта рана очень серьёзная. Если её срочно не вылечить, ты умрёшь.

…Умрёт он, как же… Ладно, раз хочет лечить, пусть лечит.

Лун И вытянул свою маленькую мясистую лапку.

Эта исцеляющая способность, похоже, действительно была предназначена для Лун И — стоило ей коснуться его ран, как они заживали с поразительной скоростью.

— Готово.

Он посмотрел. И правда, зажило.

Эта женщина не такая уж и глупая. Пожалуй, её можно оставить.

— Голоден? — Тан Го достала мясо, которое им дали вчера, и с корзинкой пошла в заднюю часть пещеры.

Лун И спрыгнул с камня и неторопливо последовал за ней.

Тан Го разложила фрукты из корзинки по вкусу, нарезала мясо острым камнем на мелкие кусочки и положила жариться на очаг. Время от времени она выжимала на мясо немного сока солёного фрукта. Она нашла ещё несколько фруктов со странным вкусом, похожих на приправы. Попробовав их и убедившись, что они не ядовиты, она решила использовать их все.

— Скоро будет готово, — сказала Тан Го, заметив, что Лун И смотрит на неё большими непонимающими глазами.

Ему, похоже, не понравилось, что она объясняет. Он нарочно отвернулся, улёгся и фыркнул носом.

— Почему они тебя обижают? Они каждый день тебя обижают?

Мясо ещё не было готово. Тан Го вспомнила недавний инцидент и не удержалась от вопроса.

— Нет.

Лун И не хотел признавать, что его обижают. Он считал, что показывать слабость перед женщиной — признак бессилия.

Видя, что он не хочет говорить, Тан Го сменила тему:

— Тогда объясни, почему ты вышел? Неужели соскучился по мне и вышел посмотреть, куда я пропала?

— Вовсе нет! Я просто вышел… прогуляться, — Лун И ещё глубже уткнулся мордой. Сегодня утром, проснувшись, он не почувствовал её запаха. Подумав, что она в задней части пещеры что-то делает, он лениво поплёлся туда, но и там её не нашёл.

Он инстинктивно решил, что она ушла. На сердце стало тоскливо и грустно, а ещё появилась лёгкая злость.

Она же говорила, что не уйдёт? Не выдержала всё-таки, ушла.

Теперь в этой пещере он снова останется один.

И никто больше не будет его лечить и готовить ему еду.

Рыбка в роднике плеснула пару раз. В пустой пещере эхом отозвались два-три звука. Его сердце забилось тук-тук.