Глава 10 (Часть 2)

Стоя на чёрных рифах у берега и вглядываясь вдаль, за горизонт, Чэнь Хао всегда начинал сомневаться, не стоит ли он на краю света или в ином измерении. Он немного жалел, что после поступления в университет ни разу не возвращался сюда на каникулы. Море всегда дарило первозданное спокойствие, даже если здесь жили воспоминания, к которым не хотелось возвращаться.

Море поглощает всё и принимает всё.

У берега тянулись холмистые гряды, волны бились о многочисленные рифы, выстроившиеся в ряд. В море виднелось несколько лодок с рыбаками, старики на борту дремали, прикрыв лица широкополыми шляпами.

Особенно поверхность моря, переливающаяся под лучами солнца, напомнила Чэнь Хао... блестящие глаза Бай Саньси.

Чэнь Хао невольно передёрнуло. Как он мог подумать о Бай Саньси в такой момент, глядя на этот пейзаж?

Бай Саньси, наверное, уже благополучно добрался домой под присмотром родителей. Наверняка снова засел за игры дни и ночи напролёт. Только вот раньше, расставаясь, они хотя бы поддерживали связь, почему же в этот раз от него ни слуху ни духу?

Глядя на бескрайнее море, Чэнь Хао почувствовал, как по маленькому озеру в его душе пробежала рябь.

Незаметно наступил третий день. Чэнь Хао понимал, что так или иначе должен навестить родителей Се Сяоцю.

Возможно, из-за неизбежности этой встречи, спал он не очень хорошо. Утром проснулся с болью в пояснице и шее. К счастью, тот сон ему давно не снился.

По воспоминаниям нескольких лет давности, Чэнь Хао помнил, что дом Се Сяоцю находился на западной стороне острова, примерно в получасе ходьбы.

Сначала Чэнь Хао зашёл на рынок, купил фруктов. Полагаясь на старую память, петляя по улочкам и расспрашивая прохожих, он наконец нашёл дом Се Сяоцю.

Даже чтобы постучать, требовалась смелость. Чэнь Хао смотрел на плотно закрытые, выкрашенные чёрной краской ворота. Наконец, глубоко вздохнув, он нерешительно подошёл. Только он собрался постучать, как ворота открылись.

— Эй, вы кого-то ищете?

Мужчина, открывший ворота, собирался выехать на велосипеде и удивлённо посмотрел на Чэнь Хао.

— Здесь живёт Се Сяо... Ой, нет, здесь живёт семья по фамилии Се?

Мужчина говорил со смешанным сычуаньским и местным акцентом. Как бы плохо Чэнь Хао ни помнил родителей Се Сяоцю, он бы их не перепутал.

— Вы ищете хозяев этого дома? Они съехали три-четыре года назад. Говорят, у них дочь умерла. Беловолосые провожают черноволосых, вот грех-то.

— О, хорошо... ладно, извините за беспокойство.

Услышав слова мужчины, Чэнь Хао почувствовал укол грусти. Но он не мог не признаться себе с некоторой долей подлости, что испытал и облегчение. Зная местных жителей, он предположил, что родители Се Сяоцю, скорее всего, переехали в соседний большой город с крупным портом. Ему понадобится время, чтобы узнать их адрес. Он мог дать себе ещё несколько дней на моральную подготовку.

На обратном пути даже шаг стал легче. У ворот одного из домов на него залаяла маленькая собачка. Шерсть у неё лоснилась, черным-черна, глаза круглые, тоже чёрные и блестящие.

Чэнь Хао присел на корточки и погладил собачку по голове. Та сразу стала намного ласковее.

— Привет, Сяобай, — пробормотал Чэнь Хао, обращаясь к чёрной собачке. Двое детей, игравших в классики в переулке неподалёку, посмотрели на него как на дурака.

В отличие от других островов Китая, почти все из которых стали туристическими местами, коммерциализация Цзюшудао была практически нулевой. Дороги были узкими, но для острова, где машины встречались редко, — в самый раз.

Ходить пешком тоже требовало сноровки. То и дело под ноги попадался мелкий песок или ракушки. Не успеешь пройти немного, как видишь лестницу, подъём, потом спуск, и так по кругу. Пейзаж вокруг казался живописно разбросанным.

Большинство домов были одноэтажными, построенными из известняка и тесно прижавшимися друг к другу. Среди них изредка попадались небольшие, не слишком вычурные домики в западном стиле. Вблизи они не представляли особой красоты, но издалека почему-то напоминали Чэнь Хао кубики Лего, торт со свечами и греческие прибрежные городки.

Чья-то кошка лениво разлеглась на крыше — совершенно белая, похожая на кролика.

На световом коробе перед парикмахерской красовался портрет какой-то неизвестной кинозвезды эпохи двухтысячных: кричащий макияж, огромные серьги, короткие каштановые волосы после ионного выпрямления. Парикмахерская ещё не открылась, но у входа молодой парень с крашеными светлыми волосами, моющий голову, оживлённо болтал с девушкой из соседней кулинарии.

Пожилая женщина, мывшая посуду в маленьком ресторанчике, выплеснула таз грязной воды прямо на улицу перед входом.

В углу одного двора росло дерево пипы. Его ветви перекинулись через забор на улицу и почти доставали до окон дома напротив.

Чэнь Хао огляделся по сторонам. Убедившись, что никого нет, подпрыгнул и сорвал лист пипы.

Каждый раз, видя дерево чуть выше себя, он испытывал желание подпрыгнуть и дотянуться до него. Сам не знал, что это за странность.

За следующим поворотом был уже его дом. В некоторых домах уже начали готовить еду. Подумав, что он один, Чэнь Хао решил обойтись лапшой быстрого приготовления.

Проходя мимо закусочной, расположенной всего в одном квартале от дома, Чэнь Хао вдруг остановился.

Он никогда не покупал там завтрак, потому что эта закусочная никогда не работала. У входа даже вывески нормальной не было — только корявая надпись красной краской: «Закусочная Ван Эра». Человек, писавший это, явно не старался: красная краска стекала с конца каждой буквы, напоминая лозунги вроде «Долг платежом красен».

Поэтому в детстве, проходя мимо этой вечно закрытой закусочной по дороге в школу, Чэнь Хао подсознательно решил, что её владелец влез в огромные долги, чтобы открыть заведение, но сбежал от кредиторов ещё до открытия.

Но на этот раз, проходя мимо, Чэнь Хао боковым зрением заметил, что закусочная открыта.