Цзян Лянь внимательно следил за выражением лица Чжоу Цзяо и, когда он заметил на ее лице довольную улыбку, то тут же сделал шаг вперед, уже не сдерживая ярость в своем взгляде.
Чжоу Цзяо мгновенно убрала улыбку и прошипела:
— Назад!
Воздух замерцал. Атмосфера словно застыла, наполнившись каким-то осязаемым напряжением.
— Ты не спрыгнешь, — голос Цзян Ляня звучал уже не по-человечески холодным. Спустя долгую паузу, он добавил: — Ты... не такой человек.
Он презирал людей и не испытывал к ним никакого интереса, считал их ничтожными, грязными, мерзкими тварями. Даже ее запах, сводивший его с ума, был для него просто мелкой рыбкой, случайно попавшей в пасть кита.
Но теперь он анализировал ее характер и даже произносил такие осторожные слова как «ты не такой человек».
Как высшее существо, непостижимое для человеческого разума, он пытался понять ее, используя человеческую логику.
Похоже, это была самая большая уступка, на которую он мог пойти.
— Откуда ты знаешь, что я не такой человек? — парировала Чжоу Цзяо, глаза которой сверкали нежным и одновременно злобным блеском. — До твоего появления у меня была работа, дом, сбережения. Я жила обыденно и счастливо, как большинство обычных людей. А потом появился ты. Ты разрушил мою спокойную жизнь, лишил меня всего, работы, дома, денег, начал охотиться за мной... Ты даже не представляешь, под каким давлением я находилась. Да я мечтаю спрыгнуть отсюда.
Сплошная ложь.
Она даже не пыталась это скрыть — ее голос звенел от едва сдерживаемого смеха.
Она издевалась над ним, используя свою жизнь как приманку, а его ярость — как развлечение.
Любое существо, обладающее собственным достоинством, на его месте просто развернулось бы и ушло, чтобы не слушать эти бредни.
В конце концов, она бы не прыгнула.
Он чувствовал ее жажду жизни. Ее инстинкт выживания был сильнее, чем у кого-либо, иначе она не смогла бы вырваться из его хватки. А по сравнению с этим инстинктом сила ее души была еще более впечатляющей.
И даже когда он сжимал ее шею, наблюдая, как лицо синеет, под угрозой смерти она не проявляла слабости, не молила о пощаде, не кричала от боли. Наоборот, она всеми силами пыталась убрать руку со своей шеи.
На самом деле ему было все равно, что она говорила в тот момент. Тогда он отпустил ее не потому, что она была близка к смерти, а потому что почувствовал интерес к ее взгляду.
В тот момент от ее аромата у него так закружилась голова, что ему захотелось прильнуть к ней и нюхать ее до тех пор, пока в груди не заклокочет от восторга.
Как такой человек мог выбрать смерть от падения с высотки?
У него была тысяча причин не верить ей...
Но он не смел шагнуть вперед.
Прошло неизвестно сколько времени — возможно, всего несколько секунд — прежде чем Цзян Лянь наконец ответил:
— ...Я больше не буду преследовать тебя. Живи как хочешь.
Чжоу Цзяо покачала головой:
— Ты не человек. Ты не умеешь держать обещания. Я тебе не верю.
Лицо Цзян Ляня мгновенно исказилось в ужасающей гримасе:
— Ты действительно хочешь, чтобы я убил тебя прямо сейчас?
— Хорошо, хорошо, — решив не перегибать палку, тихо сказала Чжоу Цзяо. — Не убивай. Я закончила играть... Подойди, помоги мне встать. Я так долго тут, что отсидела ноги.
Возможно, потому что команда «подойти» воспринималась им легче, чем «отойти», Цзян Лянь без малейших колебаний шагнул вперед.
Когда он проходил мимо брошенного ею бинта, его кадык судорожно дернулся, и он наклонился и поднял окровавленную ткань.
Чжоу Цзяо склонила голову набок, улыбаясь, и протянула ему руку.
Цзян Лянь, вцепившись одной рукой в бинт, грубо схватил ее за ладонь.
Слишком долго он не прикасался к ее коже. В момент соприкосновения по его телу пробежал странный электрический разряд, превратившийся в обжигающее, как раскаленный уголь, покалывание, ударившее прямо в мозг.
Его рука тут же покрылась трещинами, из которых выползли влажные, холодные радулы с крошечными зубами, принявшиеся тщательно, сантиметр за сантиметром, вылизывать ее пальцы.
Одного лишь вкуса ее кожи хватило, чтобы его грудь распирало от удовлетворения, а по всему телу разлилась горячая, покалывающая волна.
Раздражение, так долго мучившее его, мгновенно исчезло, сменившись всепоглощающей пустотой.
Он не отрывал от Чжоу Цзяо горящего взгляда, грубо сжимая ее руку, дыхание его участилось, а в горле пересохло.
Он хотел... прижаться губами к ее губам.
Странно, но желание просто коснуться ее губ было сильнее, чем жажда попробовать ее слюну.
Почему?
Цзян Лянь не сводил с Чжоу Цзяо взгляда, медленно приближаясь к ее губам.
Чем ближе он наклонялся, тем сильнее вздымалась его грудь, а бесчисленные щупальца бешено извивались под кожей.
Его взгляд стал пылающим, буквально прожигая ее губы, словно стараясь оставить на них выжженные отметины.
И в этот момент Чжоу Цзяо обвила руками его шею, крепко прижавшись.
Цзян Лянь замер, а на его лице промелькнула судорога безумного экстаза.
Но она лишь улыбнулась ему в ухо:
— Что же мне делать? Кажется, я сошла с ума.
Выражение лица Цзян Ляня изменилось, в сердце закралось дурное предчувствие.
— Ты прав, я не из тех, кто легко сдается. Я изо всех сил хочу жить, — улыбаясь, продолжила Чжоу Цзяо. — Но мне так нужно проверить одну вещь... Если я не узнаю правду, то, даже если я останусь жива, не смогу ни есть, ни спать. Так что...
Она прошептала:
— Возможно, я действительно сумасшедшая.
Зрачки Цзян Ляня то сужались, то расширялись, а его голос вновь наполнился тем хаотичным, безумным гулом:
— Что ты задумала?
— Проверяю кое-что, — ответила она, доставая из-за голенища кинжал и снимая ножны зубами.
Цзян Лянь ожидал, что она ударит его ножом — ведь учитывая все, что он знал о ней, так все и должно было развиваться — и инстинктивно отпустил ее руку, отступив на шаг.
Но вместо этого она одарила его легкой улыбкой.
Ее улыбка была ослепительной, излучающей неописуемое, яркое очарование.
Когда женщина улыбается только для собственного удовольствия, она обретает сияние, не уступающее полуденному солнцу — слепящее, пронзающее, обжигающее.
Ее улыбка была такой теплой и живой, но он почувствовал ледяной холод в глубине души.
В следующее мгновение Чжоу Цзяо широко раскинула руки и упала назад, падая со стометровой высоты.
В тот же миг грудь Цзян Ляня разорвалась, выпустив мясистое щупальце, устремившееся за ней.
Но оно не смогло ее догнать.
Чжоу Цзяо падала слишком быстро.
Возможно, через две секунды он бы успел достать до нее.
Но он не мог рисковать.
Без малейших колебаний Цзян Лянь прыгнул вслед за ней.
Ветер ревел в ее ушах, неоновые огни вспыхивали перед ее глазами, а отблески голограммных реклам скользили по ее лицу.
Где-то вдалеке сквозь небоскребы пронесся поезд метро, и его пронзительный гудок слился с воем ветра. Она была подобна Икару нового времени, падающему в лесу из стали и неона из-за растаявших крыльев.
Цзян Лянь не сводил с нее глаз, безумие и ярость в его взгляде достигло предела.
Но он догнал ее.
Он вцепился в нее смертельной хваткой и прижал так отчаянно, словно пытался вдавить в собственные кости — и он буквально сделал это. Его верхняя часть тела разорвалась, надежно укутав ее внутри.
И все же этого было недостаточно.
Он все еще боялся, что она пострадает при падении.
И в этот момент он почувствовал острую боль в груди.
Чжоу Цзяо вонзила кинжал ему прямо в сердце.
Если бы он не раскрыл свое тело, чтобы защитить ее, это грубое лезвие никогда не смогло бы причинить ему вред — оно даже не пробило бы защитную слизистую пленку.
Это он сам раскрылся, расколов свое тело и поместив ее у самого сердца.
Мгновение спустя они рухнули на землю.
Цзян Лянь вырвал Чжоу Цзяо из своего тела, грубо зажал ее подбородок между большим и указательным пальцами, заставляя посмотреть на себя — его глаза были пусты.
В то же время его грудь затрепетала, разверзлась трещиной и выплюнула кинжал, уже превратившийся в вязкую субстанцию.
Исходящая от Цзян Ляня давящая аура заставила прохожих на другой стороне улицы содрогнуться. Но улыбка в глазах Чжоу Цзяо становилась только ярче.
Она взяла его руку, отстранила и, прижавшись губами к его уху, нежно прошептала:
— Цзян Лянь... Неужели ты все-таки в меня влюбился?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|