Глава 1. Старые чувства

В дни после ухода Фулина я начала сомневаться, стоило ли всё то, что я сделала.

Хотя они, отец и сын, были Сынами Неба, говорят, что чувства в императорской семье скудны. Но они оба могли следовать зову сердца и сходить с ума от любви.

А я — всего лишь женщина, наложница или, что важнее всего, мать — должна была стиснуть зубы и не позволить себе оступиться, не дать чувствам взять верх.

После кончины покойного императора я словно выдохнула с облегчением, думая, что смогу избежать этой жизни, которую не хотела принимать.

При жизни покойный император всегда баловал сестру Лань. Не скрою, я ужасно завидовала и тоже мечтала о такой любви.

Я надеялась, что Фулин станет всего лишь князем и проживет богатую и спокойную жизнь. Если бы представилась возможность, я бы даже хотела вернуться с ним в Хорчин, скакать с ним верхом, учить его стрелять из лука. Хотела, чтобы в седьмом месяце он встретил девушку на празднике у обо и пообещал ей, что она никогда не будет одинока в бескрайней пустыне.

Доргонь умер в полном одиночестве посреди дикой местности. Такова была его судьба, и такова была моя. Если бы я последовала за ним тогда, после того недоразумения, и в следующей жизни переродилась бы соколом, свободно парящим над степями Хорчина, это тоже было бы хорошо.

Умирая, он наверняка сильно обижался на меня. Наверняка говорил: «Юйэр, ты поистине бессердечна». Так даже лучше. Если Доргонь ненавидел и винил меня, может, его страдания были хоть немного меньше?

Я так многим ему обязана в этой жизни, но ничем не смогла отплатить. Всё, что он получил — это небрежно сшитый мешочек-хэбао. За этот мешочек он отдал Поднебесную Фулину.

Я часто думаю: почему ты не спросил меня, не было ли в моих действиях корысти? Ты мог бы спросить: «Юйэр, ради кого ты это делаешь?»

Но ты не спросил. Твои чувства ко мне ничуть не изменились, и ты верил, что мои чувства к тебе такие же, как твои.

Я изменилась сильно, сильнее тебя.

Тебя ослепила власть. А меня?

Меня довело до отчаяния одиночество. Фулин был моей единственной опорой, без него я, казалось, уже не выдержу.

Я знала, что у меня все еще есть ты, но как я могла надеяться, что ты придешь и спасешь меня из глубин Запретного города?

Кажется, я любила Фулина больше, чем тебя.

— …Вдовствующая Великая императрица, пора принимать лекарство.

Молодая служанка тихонько окликнула Юйэр, которая задремала, прислонившись к краю кровати.

Болезнь Тайхуан тайхоу, казалось, усугублялась. Она уже плохо помнила время и даты. Император несколько дней назад молился в Храме Неба о здоровье бабушки.

— Который сейчас час? — рассеянно спросила Юйэр.

— Ваше Величество, уже час Шэнь, — ответила молоденькая служанка. — Император сказал, что придет вечером разделить с вами трапезу.

— Он и вправду почтителен, трудно ему приходится. А где Сумоэр? — Юйэр, немного придя в себя, сразу стала искать свою доверенную служанку. Она не знала, куда ушла матушка Су отдавать распоряжения. Хотя матушка Су была всего на несколько лет моложе Тайхуан тайхоу, она была гораздо крепче здоровьем. Император даже подумывал поручить матушке воспитание кого-нибудь из принцев.

— Матушка Су пошла во внешний двор дать указания новым служанкам, скоро должна вернуться, — ответила девушка. Она была самой сообразительной из новеньких, всё подмечала. Не прошло и полчашки чая, как матушка Су уже была рядом, готовясь подать лекарство Тайхуан тайхоу, и отослала всех остальных служанок.

— Гэгэ, вы хотели что-то мне сказать? Девушка передала, что вы срочно меня искали, — Сумоэр села на край кровати и ложечкой стала давать лекарство. Их отношения госпожи и служанки были поистине трогательны.

— Сумоэр, мне кажется, я скоро отправлюсь к нему.

Услышав это, Сумоэр едва не выронила нефритовую чашу.

— Что за вздор вы говорите, Гэгэ? Вы — самая почитаемая женщина Великой Цин, вам суждено жить долго и счастливо. Как можно так говорить о себе? — Глаза Сумоэр тут же покраснели. Хотя она и говорила так, но после лекарей именно она лучше всех знала о состоянии здоровья Тайхуан тайхоу. Времени действительно оставалось немного, но мысль о разлуке с госпожой причиняла ей острую боль.

— Сумоэр, скажи мне, ты скучаешь по нему? — На лице больной женщины появилась улыбка, словно она что-то вспомнила, но тут же снова помрачнела. — Его могилу разорили, а останки осквернили. С его-то нравом, он, наверное, от злости перерождаться не захочет, да? Где же мне тогда его искать?

Сумоэр крепко сжала руку Юйэр, лежавшую на постели.

— Гэгэ, он обязательно вас дождется. Ваша слуга верит, он точно вас ждет.