Глава 1. Часть 2

— Да, выглядит тихоней.

У обоих парней были громкие голоса.

— Как тебя зовут? — спросил Хэ Вэнь.

— Ся Чжи.

— Красивое имя. Сразу слышно, что ты послушная и тихая девочка.

Послушная? Ха, только с виду. Ся Чжи мысленно усмехнулась. На самом деле она была бунтаркой, этим утром даже пыталась сбежать из дома.

Хоть и безуспешно…

Хэ Вэнь отвел ее в общежитие. Это место было похоже не столько на обычную художественную студию, сколько на школу. Территория была большой, целое здание отведено под студию, снаружи — площадка и баскетбольное поле, слева — небольшое красное здание столовой.

Было уже время обеда, и по ветру доносился аппетитный запах тушеной свиной рульки.

Все сомнения Ся Чжи развеялись в тот же миг. Как вкусно пахнет! Эта столовая ей определенно нравилась!

Комната в общежитии была четырехместной. Все кровати, кроме ее, были заняты — девочки жили здесь уже неделю.

— Хорошо, располагайся и поднимайся ко мне на четвертый этаж, в офис, — сказал Хэ Вэнь. — Я тебя зарегистрирую.

Распаковывать Ся Чжи было особо нечего — только постельное белье и сменная одежда. Художественные принадлежности она собиралась купить позже, в учебной аудитории. В студии выходные были только по воскресеньям, в остальные дни занятия с восьми утра до девяти вечера. Расписание висело на двери каждой комнаты.

На время интенсивного курса телефоны нужно было сдавать, пользоваться ими можно было только в случае необходимости, например, чтобы связаться с родителями.

В комнате был отдельный санузел, балкон выходил на спортивную площадку, на южную сторону. Солнечный свет заливал комнату, отражаясь от плиточного пола. На веревках уже сушились футболки и носки, в воздухе витал легкий аромат апельсина.

Лестница слева вела в мужское общежитие, справа — в женское, откуда только что вышла Ся Чжи. Между ними — коридор длиной метра три-четыре, словно разделительная линия.

Хэ Вэнь сказал ей подняться в офис на четвертый этаж, но Ся Чжи трижды обошла вокруг, но так и не нашла его.

Раз уж не получается найти, решила она, нужно осмотреться. Ся Чжи поднялась по лестнице на самый верх. Над головой — бескрайнее голубое небо, легкий ветерок. На крыше студии оказалась большая терраса.

Какой чудесный вид!

Ся Чжи было семнадцать, она готовилась к выпускному классу и только начала свой путь в мир искусства. Раньше она и не думала об этом, всегда усердно училась, и оценки у нее были хорошие.

Все изменилось два года назад, летом. Ее лучшая подруга умерла от депрессии, а Ся Гочжун и Линь Цинхуа, переехав в новую квартиру, начали грандиозные ссоры. Несколько раз они так кричали, что соседи вызывали полицию.

В такие моменты Ся Чжи пряталась в своей темной комнате, в наушниках, отгораживаясь от всего мира. Это был ее безмолвный протест.

Ссоры родителей становились все чаще, по любому поводу, от мелочей до серьезных проблем на работе и в жизни. Любая искра могла разжечь пламя скандала: слишком соленая еда, не забранная посылка, плохие оценки дочери…

Кто бы ни пытался взять ситуацию под контроль, это вызывало недовольство другого.

Иногда Ся Чжи сомневалась, зачем они вообще поженились. Если их отношения так разрушены, почему бы просто не развестись?

Сначала Ся Чжи решила что-то предпринять. В интернете писали, что дети — это связующее звено между родителями, поэтому она попыталась притвориться больной. Это сработало, Ся Гочжун и Линь Цинхуа на время прекратили ссоры, переключив внимание на нее. Но эффект был недолгим.

Любые проблемы Ся Чжи становились поводом для взаимных обвинений.

Тогда она решила стать бунтаркой. Курить, пить, красить волосы — это было слишком сложно. А вот завалить экзамены — проще простого.

Она начала регулярно сдавать пустые листы, и Ся Гочжуна с Линь Цинхуа постоянно вызывали в школу.

В конце концов, вопреки ожиданиям учителей, Ся Чжи решила поступать в художественный вуз.

Хотя, если честно, у нее, кажется, не было никаких художественных способностей. Даже простейший рисунок она могла испортить.

Вернувшись к реальности, Ся Чжи поняла, что уже вышла на террасу. Прохладный ветер обдувал лицо, она заправила выбившуюся прядь за ухо.

Отсюда открывался вид на большую часть города. Ся Чжи прищурилась, глядя на далекие горы. Неужели рядом с Наньчэном есть горы? Она раньше этого не замечала.

Ее взгляд упал на какое-то движение внизу. В углу сидел маленький хомячок. Ся Чжи тихонько подошла. Рыже-коричневый хомячок, похоже, совсем не боялся людей и потерся об ее ногу.

Его шерстка была такой пушистой, он был похож на маленький шарик. Просто прелесть!

— Малыш, как ты здесь оказался? — Ся Чжи взяла хомячка на руки. У него были черные блестящие глазки, крошечные белые лапки цеплялись за ее пальцы. — Похоже, чей-то питомец…

В этот момент зазвонил телефон. Звонила Линь Цинхуа. Честно говоря, Ся Чжи не удивилась. Мать всегда звонила после того, как она проводила какое-то время наедине с отцом, и ее тон был похож на допрос.

Первый вопрос всегда был один и тот же: «Что тебе сказал отец?»

— Новая студия называется «Миранда».

— Я не об этом спрашиваю. Он говорил что-нибудь еще?

— Преподаватели здесь — выпускники художественной академии.

Не получив ответа на свой вопрос, Линь Цинхуа занервничала: — Я спрашиваю, говорил ли он что-нибудь обо мне?

Ся Чжи шмыгнула носом. Хотя был полдень, на ней была только тонкая кофта, и на ветру становилось прохладно. — О… Он сказал… что переведет деньги на расходы поровну.

Линь Цинхуа надолго замолчала, потом, словно сдерживая гнев, спросила: — Это твой отец сказал? Или ты сама добавила?

Ся Чжи смущенно погладила хомячка по шее. Позади послышался шорох. Она резко повесила трубку. Думала, что это Хэ Вэнь, но, обернувшись, увидела незнакомца.

Высокий парень с темными глазами и равнодушным выражением лица. Он был одет в черную куртку, которая подчеркивала его стройную фигуру. На голове — капюшон, из-под которого выбивались пряди темных волос.

Он стоял, прислонившись к стене, лениво скрестив ноги. В пальцах правой руки дымилась сигарета.

Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Парень потер шею, его взгляд был ясным.

Он бросил два слова, холодным, как ветер, голосом: — Цыпа.

Парень был примерно ее возраста, но держался с какой-то отстраненной самоуверенностью.

— Сынок, иди сюда, — сказал он низким голосом с нотками нетерпения. Он что, к ней обращается? Кто так разговаривает с незнакомыми людьми? Нужно хотя бы немного познакомиться…

Ся Чжи была ошарашена. Придя в себя, она вытаращила глаза и пробормотала: — Как ты смеешь быть таким грубым?

Парень, казалось, не обратил внимания на ее возмущение. Он кивнул в сторону хомячка в ее руках: — Эта полудохлая крыса — мой сын.