Глава 101. Уроки Трансгрессии и Твиккросс

— А что, если я превращу пуговицу, которая уже пришита к одежде, в жука? — спросил Антони. — Что будет с жуком, если пуговица уже связана с ниткой?

— Нет, всё не так, — сказала Профессор Макгонагалл.

Она превратила маленький квадратный стол перед Антони в свинью, а затем, когда он поспешно убрал с её спины шаткий чайник, снова превратила её в светло-жёлтый круглый деревянный стол.

— Как бы сильно это ни было похоже на свинью, это всё ещё стол. Трансфигурация меняет только форму и внешний вид, но не природу заколдованного объекта, — объяснила она.

Антони кивнул: 

— Разница между живым и неживым, — это была знакомая ему область.

— Верно. Как бы много животных ни могла имитировать трансфигурация, мы никогда не сможем создать полноценную жизнь. Возможно, поначалу трудно понять разницу между ними... — Профессор Макгонагалл словно вдруг вспомнила, что её коллега — некромант, и сделала паузу. — Но я думаю, для тебя это не проблема.

Антони серьёзно указал палочкой на стол и сосредоточился, говоря себе, что во что бы он ни превратился, это всё равно останется маленький круглый стол в тридцать шесть дюймов. Даже если он выглядит как свинья, ходит как свинья и издаёт хрюкающие звуки, он всегда будет столом в учительской. Как бы странно это ни звучало, в этом и заключалась магия.

Затем стол превратился в свинью с деревянной текстурой. Между четырьмя ногами и туловищем были едва заметные швы, как будто конечности были жёстко прикреплены. Деревянная свинья опустила голову, хрюкнула и понюхала пол комнаты отдыха. На кончике её носа всё ещё оставалась светло-жёлтая краска.

— Неплохая попытка, — спокойно подбодрила Профессор Макгонагалл, снова взяв в руки студенческие работы. — Желаю тебе приятно провести время с твоим столом-свиньёй.

Антони попытался помешать свинье грызть его мантию: 

— Минерва! — он не был уверен, как общаться со свиньёй, поэтому предупреждающе уставился на своё творение.

Профессор Макгонагалл подняла глаза и снова посмотрела на коллегу, стоявшего напротив свиньи. На её серьёзном лице промелькнула улыбка, она подняла палочку и взмахнула ею, снимая неуклюжую трансфигурацию Антони.

Антони посмотрел на стол перед собой, похлопал по мантии, вспомнил деревянную текстуру на спине свиньи, которая была точь-в-точь как у стола, и слегка вздохнул: 

— Это самая настоящая свинья, которую я когда-либо видел.

— Она не входит в число самых странных трансфигураций, которые я видела, — успокоила его Профессор Макгонагалл. — Представь себе парту, которая пытается кататься по полу, Генри, а теперь представь себе класс с четырьмя такими партами. И, похоже это на продукт или нет, пожалуйста, не пытайся его съесть. Трансфигурация не предназначена для еды.

— Основные законы Трансформации Гэмпа, — сказал Антони. Хотя его предыдущие попытки терпели неудачу, он, по крайней мере, овладел базовой теорией Трансфигурации.

— Совершенно верно, — с удовлетворением сказала Профессор Макгонагалл.

Антони сделал глубокий вдох, поднял палочку и продолжил попытки превратить стол в неотличимую от настоящей свинью в этот безмятежный выходной. Напротив него Профессор Макгонагалл опустила голову и поставила на работе букву «П».

— Может ли Трансфигурация изменить то, чего не существует? — спросил Антони.

Работы по Трансфигурации у всех семи курсов были проверены. Профессор Макгонагалл, выполняя свои обязанности Заместителя Директора, сверяла что-то в толстом журнале. Теперь у неё появилось свободное время, чтобы попить чаю, пролистать страницы и поболтать с Антони.

— Насколько не существует? — спросила она.

— Что?

Профессор Макгонагалл подняла глаза и объяснила: 

— Всё зависит от того, как ты определяешь существование, Генри. Существует ли эта свинья? — её остроконечная шляпа указала на свинью, которая пыталась открыть дверцу шкафа.

Антони рассмеялся: 

— Ладно. Тогда позволь мне спросить вот так: может ли трансфигурация создать лошадь с рогом на голове и крыльями по бокам?

Профессор Макгонагалл немного подумала, подняла палочку и нарисовала в воздухе замысловатый узор, и на глазах у Антони появилось описанное им животное — несуществующий единорог.

Прекрасное создание постучало копытами по полу комнаты отдыха, заржало, расправило крылья и чуть не опрокинуло банку с чаем и бутылку с молоком, стоявшие рядом с ним.

— Гибрид единорога и пегаса, я полагаю, — сказала Профессор Макгонагалл, всё ещё сидя за столом. — По крайней мере, я могу сделать это, но оно не будет обладать какими-либо магическими способностями. Что это за животное, Генри?

Антони встал. Он убрал все бутылки и банки со стола обратно в шкаф и уставился на трансфигурированное существо, не отрывая глаз.

— Единорог, несуществующий единорог, — сказал он. — Я давно хотел это попробовать. Спасибо, Минерва.

Это был единорог с иллюстрации из его первой книги сказок. В отличие от единорогов из реального волшебного мира, иллюстратор полагал, что у них должны быть крылья, поэтому маленький Антони тоже верил, что эти элегантные и величественные животные могут свободно летать.

Он с восхищением смотрел на фальшивого единорога, сделанного из обеденного стула, на его шелковистую гриву, гладкие длинные рога, крепкие мускулы, сильные крылья и спокойные, кроткие глаза.

— Ты гений, Минерва, ты гений, — сказал Антони. — Именно это я и представлял.

Поскольку единорог занимал слишком много места, Антони с грустью позволил Профессору Макгонагалл снять заклинание.

— Значит, Трансфигурация действительно может изменить то, чего не существует, — с чувством сказал он. — Магия — это... Магия.

Минерва покачала головой. Когда речь зашла о Трансфигурации, её настроение заметно поднялось: 

— Это потому, что ты описал то, что, по нашему мнению, возможно, Генри. Если бы ты захотел сотворить... Скажем, кролика с тремя ушами, то разместить лишнее ухо было бы сложнее, потому что это ещё более нелогично и неправдоподобно, чем пегас. А если бы ты захотел синие мантии только красного цвета, то этого не смог бы сделать никто.

— Круглый кубик сахара, — пробормотал Антони.

— Что?

— Ничего, — сказал Антони. — Значит, если я не могу представить себе что-то, то не могу этого изменить?

— Да, — подтвердила Профессор Макгонагалл.

— А что, если у меня есть только смутное представление? — спросил Антони. — Как будто я не могу точно представить, как должна выглядеть свинья, у меня есть только смутное представление. Повлияет ли это на то, как я превращаю стол в свинью?

Профессор Макгонагалл кивнула: 

— У когтевранцев есть объяснение этому... Это окажет некоторое влияние, но не очевидное, потому что большинство людей знают, что такое свинья, и верят, что она существует. Эти общие знания текут в магии, помогая тем, кто не совсем представляет, как выглядит свинья, трансфигурировать её в свинью, соответствующую общественному мнению, то есть в нормальную свинью, — она одобрительно сказала: — Будь ты моим студентом, я бы добавила тебе баллов за этот вопрос.

Антони рассмеялся: 

— Можешь добавить баллы Гриффиндору, Минерва, за свои прекрасные и терпеливые объяснения.

Он немного подумал и вынужден был признать, что это объяснение имеет смысл. По крайней мере, оно согласуется с его нынешним опытом в Трансфигурации.

Но, с другой стороны, он не мог не покачать головой: 

— Потрясающе, коллективное бессознательное...

Это также помогло ему понять, почему волшебники так гордятся своей магией. В каком-то смысле он понимал, почему волшебники считали, что они не из того же мира, что и магглы.

На самом деле, Антони теперь казалось, что весь мир похож на паззл, собранный грубой силой. С одной стороны — мир магглов, склонных к материализму, считающих, что всё можно объяснить физическими объектами и их взаимодействием, с другой — мир волшебников, во многом подчёркивающий эмоции и уверенность, склонных к субъективному идеализму, а кроме того, ещё и некромантия с теорией, близкой к плюрализму.

Если бы у этого мира действительно был создатель, то он представил бы его как ребёнка, который не знает, как играть с пластилином, наугад хватает несколько цветов, небрежно мнёт их вместе и называет это произведением искусства.

 

После пасхальных каникул состоялся второй урок Трансгрессии.

Несколько студентов громко смеялись, рассказывая о том, что они делали на каникулах. Увидев Антони, стоявшего рядом с ними, некоторые из них многозначительно переглянулись — точнее, скорчили гримасы — и у них вдруг заболели животы. Когда они вернулись из туалета, большинство желающих пройти обучение Трансгрессии уже были на месте, и им пришлось с сожалением отказаться от передних мест и занять свободные места в задней части зала.

С лёгким хлопком инструктор из Министерства Магии, Уилки Твиккросс появился перед всеми точно в назначенное время.

Он ещё раз повторил важность трёх «Н», взмахнул палочкой, и перед всеми появились деревянные обручи для самостоятельных занятий. Присутствующие на тренинге переглянулись, и на лицах друг друга прочли изумление. Если бы каждый урок проходил так, Антони искренне полагал, что Филч мог бы быть ассистентом преподавателя.

После его последнего странного расщепления Твиккросс приготовил деревянный обруч и для Антони, тихо поставив его перед ним.

Антони взглянул на него. Тот по-прежнему не обращал на него никакого внимания и лишь слегка взмахнул палочкой, когда студент рядом с Антони от волнения и гипогликемии упал на пол, и перенёс его в сторону, чтобы тот отдохнул.

Итак, нацеленность, настойчивость, неспешность.

Антони внимательно посмотрел на обруч. Несколько раз переведя взгляд с обруча на что-то другое и обратно, он закрыл глаза, убедившись, что чётко запомнил его внешний вид и расстояние, а затем, разведя руки в стороны, начал вращаться...

Краем глаза он заметил, что студенты рядом перестали упражняться и напряжённо наблюдают за ним. Антони выдохнул и сосредоточился на обруче, представляя, как он встаёт в него вместе с головой...

Затем последовало знакомое ощущение сдавливания. Он почувствовал, как будто его всего сжимают и растягивают, скручивают и вытягивают. Ему казалось, что глазные яблоки, барабанные перепонки и нос сейчас вопьются внутрь. Неизвестно, не оторвался ли нос у Альбуса Дамблдора во время трансгрессии, ведь Антони мог себе представить, как часто ему приходилось ездить на собрания...

В конце-концов раздались аплодисменты. В ушах у Антони всё ещё стоял звон, поэтому ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что произошло.

Он посмотрел вниз и увидел, что стоит внутри обруча. Не совсем в том месте, где он планировал, но всё же внутри, и его руки и ноги всё ещё были целы и находились на своих местах. Антони поднял руку и потрогал голову, потом шею.

— Профессор Антони, не волнуйтесь, вы ничего не потеряли! — крикнул один студент.

— Мы всё видели! — выкрикнул другой.

Антони с облегчением вздохнул. Ему очень не хотелось пугать ещё больше Стэна Шанпайка.

— Хорошо сработано, — спокойно сказал Твиккросс. — У нас появился первый успешный ученик.

Антони вернулся на исходную позицию. К нему осторожно подошли несколько студентов и спросили о секрете успешной трансгрессии. Антони вкратце рассказал о ходе своих мыслей, но когда они стали расспрашивать его дальше, он чуть было не ляпнул про три «Н», как Твиккросс.

Только когда он сам трансгрессировал, он понял, насколько точны эти три пункта и как полно они описывают весь процесс.

Он попробовал ещё раз. На этот раз чувство сдавливания пришло быстрее, и он оказался ближе к намеченной точке, но неприятное ощущение сдавливания никуда не делось.

Когда он вернулся, вокруг него столпилось ещё больше студентов. Антони пришлось снова описать свой процесс трансгрессии и дать советы, основываясь на своём скудном опыте.

— Постарайся вращаться плавно, парень, — он поддержал студента-слизеринца, который чуть не упал. — Не спеши, не нужно быть юлой... — этот студент, слушая рассказ Антони, начал нетерпеливо вращаться и тут же запнулся левой ногой о правую.

Он сделал демонстрационный поворот и предложил студенту попробовать ещё раз. Но даже когда тот полностью повторил движения Антони, он так и не почувствовал описываемого им «чувства сдавливания».

Зато один шестикурсник-гриффиндорец с хлопком появился в трёх футах от своего обруча. К счастью, он был цел и невредим.

Казалось, это было то, на что обращали внимание и остальные присутствующие в зале.

Перед ликованием и аплодисментами в зале на мгновение воцарилась тишина. Антони заметил, что не только он, но и почти все остальные быстро осматривают то место, где только что стоял этот студент, пытаясь найти, не обронил ли он чего лишнего.

Например, голову.

Антони аплодировал, подозревая, что только что провёл для других учеников наглядный урок техники безопасности при трансгрессии.

Он услышал, как студент рядом с ним тихо сказал: 

— Вдруг он расщепился...

— Я — особый случай, — ответил Антони, чтобы успокоить его. — Не так-то просто расщепиться вот так, — он примерно понимал, почему этот студент никак не может трансгрессировать. Из-за чрезмерного страха расщепления ему катастрофически не хватало решимости.

Антони увидел, что тот испуганно собирается извиниться, и махнул рукой, предлагая ему расслабиться: 

— Будь увереннее в себе. Или во мне. Готов поспорить, что никто в этом зале не сможет расщепиться настолько же ужасно.

Вернувшись домой, он посмотрел информацию по Трансгрессии. Помимо расщепления, вызванного экстренным перемещением в пространстве, подавляющее большинство случаев было связано с недостаточной концентрацией на той или иной части тела.

А у Антони были все основания полагать, что он меньше всех в том зале дорожил своей головой.