Глава 11

В классе царила настоящая суматоха. Ученики занимались всем, чем угодно.

Играли в игры, смотрели сериалы, спали, красились, а кто-то даже ел лапшу быстрого приготовления.

Такие, как Сун Шиинь, склонившиеся над тетрадями и делающие записи, в девятом классе Сорок Седьмой школы считались редким видом.

В шумном классе Ли Цяньцянь стояла у доски и пыталась вести урок, словно отчаянный неуч, пытающийся написать что-то вразумительное. У нее совсем не было сил преподавать, она даже несколько раз ошиблась в самых элементарных правилах грамматики.

Но Сун Шиинь все равно внимательно слушала и записывала в тетрадь даже неверную информацию с доски.

В классе стоял шум, как на рынке, а она одна была тихой и спокойной, словно сидела в библиотеке.

Сун Шиинь и остальные ученики в этом классе словно жили в разных мирах.

Почерк девушки был таким же изящным, как и она сама. Длинные черные волосы были собраны в хвост, а выбившиеся пряди у лба заправлены за уши, хотя время от времени одна из них падала на ее белую щеку.

Увидев, что Сун Шиинь пишет в тетради, Чэнь Яо не смог сдержать смешок.

Прилежная ученица, которая внимательно слушает учителя, но при этом такая растяпа.

Смех юноши был приятным, как летний ветерок.

Почувствовав на себе взгляд Чэнь Яо, Сун Шиинь не осмелилась повернуться, ее щеки горели.

Хотя мысли ее были в полном смятении, она старалась изо всех сил делать вид, что внимательно слушает урок.

— Зачеркни "which" и напиши "that", — вдруг сказал Чэнь Яо.

Его длинный палец указал на ошибку. — Если перед определяемым словом стоит прилагательное в превосходной степени, нужно использовать "that".

— Определяемое... слово? — еле слышно прошептала Сун Шиинь.

К своему стыду, она всегда плохо разбиралась в грамматике английского языка и раньше полагалась только на интуицию.

— Дай мне ручку.

Сун Шиинь послушно отдала ему свою ручку.

— Карандаш, чтобы ты могла стереть.

— Извини, у меня нет карандаша.

— За это тоже нужно извиняться? — Чэнь Яо усмехнулся.

Сун Шиинь молчала.

Наверное, нужно было извиниться, потому что она солгала. У нее был карандаш.

Она запустила руку под парту, достала из пенала механический карандаш и тихонько положила его в потайной кармашек рюкзака.

След от карандаша был слишком легким, и через некоторое время мог стереться.

Она хотела, чтобы Чэнь Яо написал ручкой, чтобы надпись нельзя было стереть.

Но она не решилась сказать правду, спрятала карандаш и солгала.

И разве только карандаш она прятала?

Юноши и девушки в этом возрасте иногда бывают очень странными. Самые обычные слова, сказанные с особым подтекстом, приобретают совершенно другой смысл.

— Ладно, давай этой, — сказал Чэнь Яо.

— Хорошо.

Чэнь Яо размашисто обвел несколько слов в аккуратной тетради Сун Шиинь.

Ее записи тут же потеряли свою первоначальную аккуратность, но Сун Шиинь не расстроилась, ведь эти кружочки были похожи на Чэнь Яо.

— Все, что я обвел, — это определяемые слова, — бросил он ручку обратно.

— Угу.

Сун Шиинь была немного рассеянной. Ручка, которую он держал, была такой теплой...

Чэнь Яо с интересом разглядывал класс.

Весело тут у них.

За партой перед ними кто-то смотрел фильм для взрослых, держа руку под столом. Неизвестно, чем он там занимался.

В такой неблагоприятной среде можно либо стать изгоем, либо ассимилироваться.

Очевидно, Сун Шиинь была изгоем.

Впрочем, долго она так не протянет. Если быстро не станешь сильной, участь изгоя — смерть!

Ван Синь громко чавкал, поедая лапшу, и еще причмокивал.

Урок шел уже больше половины отведенного времени. Возможно, решив, что учительница английского слишком мягкая, ученики девятого класса совсем распоясались.

Кто-то, словно желая устроить переполох, запустил бумажный самолетик прямо на кафедру. Он попал Ли Цяньцянь в голову. На самолетике было написано по-английски: «Fuck You Bitch!»

Когда Ли Цяньцянь посмотрела в класс, Ван Синь как раз складывал второй самолетик, словно намеренно пытаясь сорвать урок.

В классе стоял запах недоеденной лапши быстрого приготовления. Аромат консервантов, усилителей вкуса и пальмового масла смешивался в тошнотворный коктейль.

— Ван Синь! — Ли Цяньцянь, покраснев, сделала замечание проблемному ученику.

Она все-таки учитель, добросовестно и честно выполняющий свою работу, который одинаково относится ко всем ученикам и никогда не поступается своими принципами. Разве она не заслуживает уважения?

Но Ван Синю как раз и нужна была такая реакция.

— Hooker! — словарный запас Ван Синя на английском ограничивался подобными непристойностями.

Он скомкал бумажный самолетик и бросил его в Ли Цяньцянь, попав ей прямо в лоб.

Ли Цяньцянь вся дрожала от гнева, не в силах сдержать эмоции. Она расплакалась прямо на кафедре, чувствуя, что ученики издеваются над ней.

— А? Уже плачет?

— Эта учительница еще чувствительнее, чем Сун Шиинь.

Бунтарские настроения в классе достигли своего пика, и все разразились хохотом.

В голове у Сун Шиинь словно что-то взорвалось. Этот смех, похожий на уханье бабуинов, был ей слишком знаком. Так же они смеялись и над ней.

Она задыхалась.

«Не могу больше здесь оставаться», — Ли Цяньцянь думала только об одном — уволиться и никогда больше не работать в этом месте!

Вытерев слезы, она на высоких каблуках вышла из класса.

Но если Ли Цяньцянь могла уйти, то Сун Шиинь — нет.

Настроение в классе было накалено, и эти люди не успокоятся, пока не выплеснут свою злобу.

Поэтому следующей жертвой стала Сун Шиинь.

Ван Синь первым бросил в нее бумажный комок. Он попал ей прямо в голову, удар был сильным, даже раздался какой-то звук.

Комок скатился по ее одежде и упал к ногам. Класс снова взорвался смехом.

Только лицо Чжао Чжожуо, которого Чэнь Яо действительно избил, было мрачным, как будто он объелся чем-то несвежим. Все остальные были довольны.

Тянь Сяотянь злорадно подумала, что теперь-то она сможет отомстить.

Даже если Чэнь Яо такой крутой, разве он сможет справиться со всеми ними?

Жаль только, что его красивое лицо пострадает.

Лицо Чэнь Яо оставалось бесстрастным. Он был совершенно спокоен, даже слишком.

— Сун Шиинь, — позвал он ее.

— А? — еле слышно отозвалась Сун Шиинь, ее голос дрожал. Если бы не прислушиваться, ее бы и не услышали.

— Подними комок и брось в него обратно.

Бросить обратно?

Руки Сун Шиинь дрожали. Она никогда не давала отпор.

Во-первых, боялась, а во-вторых, считала, что не сможет.

— Не бойся, — ободряюще сказал Чэнь Яо, и в его голосе, как ни странно, послышались нотки терпения.

Все ждали продолжения.

Сун Шиинь подняла бумажный комок и сжала его в руке, но поднять руку не смогла.

Сделать первый шаг к переменам всегда трудно.

— Прости... — ее голос дрожал еще сильнее. — Я... я не могу.

— Ничего, — спокойно ответил Чэнь Яо.

Внезапно он отодвинул стул, засунул руки в карманы и небрежно направился к двери.

Он распахнул дверь, и раздался громкий хлопок. Все вздрогнули, смех тут же стих.

Чэнь Яо прислонился спиной к двери и посмотрел на Ван Синя, сидевшего наискосок от него, как лев, охраняющий свою территорию от захватчика.