Глава 43. Маленькая компания Чэнь Чжао после перерождения

Глава 43. Маленькая компания Чэнь Чжао после перерождения

Как правило, к таким ученикам, как Ли Цзяньмин, применяли один из двух подходов.

Первый — это публичная критика на общем собрании, где его заставили бы искренне извиниться, но в итоге он отделался бы лишь не слишком суровым предупреждением.

Громкие раскаты, да мелкие капли дождя. Палку высоко поднимают, но опускают легонько.

Второй — это то, что произошло сейчас: его тихо и незаметно отчислили, так что даже его одноклассники не успели опомниться.

Обычно такое случается только тогда, когда за кулисами действует какая-то влиятельная фигура.

Конечно, мелким хулиганам, которые непосредственно участвовали в драке, пришлось ещё хуже. Через пару дней их всех задержали. Под воздействием «Великого искусства восстановления памяти» кто-то из них проболтался даже о квартирной краже.

Вот и прекрасно. Изначально им светило, может, полгода тюрьмы, а теперь — от двух лет и выше.

Однако для школы это был удар по репутации, к тому же приближался Гаокао, поэтому руководство решило не раздувать скандал и замять дело.

Декан параллели Цао Цзинцзюнь специально вызвал к себе в кабинет Чэнь Чжао как главного пострадавшего и Ван Чанхуа как «пострадавшего по принуждению», чтобы поговорить с ними.

Он надеялся, что они оба будут исходить из интересов общего блага, защитят с таким трудом заработанный имидж школы и не станут никому рассказывать о реальных обстоятельствах произошедшего.

Чэнь Чжао тут же заверил, что всегда считал школу своей большой семьёй. Как говорится, «Слава школы — моя слава, позор школы — мой позор», и он обещал хранить всё в тайне.

Цао Цзинцзюнь немедленно похвалил Чэнь Чжао за высокую идейную сознательность и правильную позицию.

Ван Чанхуа был недоволен и согласился с большой неохотой.

Дело было не в том, что его избили. Дело было в том, что, когда его избили и он вернулся в школу, то обнаружил, что всё вокруг заполнено слухами о романе «Чэнь Чжао и Сун Шивэй».

Получается, побили меня, а вся слава досталась Чэнь Чжао.

Выйдя из кабинета, Чэнь Чжао заметил, что у Ван Чанхуа плохое настроение, и, похлопав его по плечу, утешил:

— Выбери как-нибудь воскресенье после обеда, когда будут выходные, я угощу тебя лапшой с рыбными шариками в том магазинчике.

— Что хорошего в этой лапше? — Ван Чанхуа всё ещё был не в духе.

— Хе-хе, — усмехнулся Чэнь Чжао. — Я могу позвать одну 170-сантиметровую невинную старшеклассницу.

— М-м? — Ван Чанхуа тут же остановился и с сомнением посмотрел на Чэнь Чжао, словно сомневаясь в его способностях.

Чэнь Чжао сказал всего одну фразу, и сомнения Ван Чанхуа развеялись.

— Когда я был в участке, меня навещали и Сун Шивэй, и Юй Сянь.

— В тот день за всю лапшу с рыбными шариками плачу я, Ван Чанхуа!

***

После второго пробного экзамена время словно завели, и вот уже наступил май.

Для выпускников май означал, что до Гаокао осталось чуть больше тридцати дней. Утреннюю зарядку отменили, а погода становилась всё жарче.

Иногда, просидев слишком долго, потели не только ладони, но и ручка становилась скользкой. Приходилось даже вставать и одёргивать брюки, иначе нижнее бельё прилипало к заднице.

Хоть в классах и были вентиляторы, их скрип порой заглушал голос учителя.

Но ничто не могло сравниться с прохладой внезапного дуновения ветерка из окна.

На спортивной площадке вдруг стало людно. Одни гуляли, чтобы снять стресс, другие — юноши и девушки — беспокоились, что после выпуска больше не увидятся, и хотели в оставшееся время выразить свою симпатию.

Учителя в это время словно все разом ослепли, боясь, что неосторожное вмешательство может повредить настрою учеников перед Гаокао.

В один из таких прекрасных, памятных, но в то же время напряжённых дней незаметно подошёл третий пробный экзамен.

Этот экзамен проводился исключительно для поднятия духа, а точнее — для того, чтобы придать уверенности ученикам со средними результатами.

Для Чэнь Чжао он особого значения не имел. Он лишь набрал на десять с лишним баллов больше по английскому, чем во второй раз, и его общий балл наконец превысил 670.

После объявления результатов третьего пробного экзамена начиналось самое важное — подача заявлений в вузы.

В это время большинство учеников ещё не имели жизненного опыта, поэтому выбор в основном делали родители по совету учителей, и лишь изредка на него влияли близкие друзья.

Воскресным днём 13 мая, меньше чем за месяц до Гаокао и за два дня до окончания приёма заявлений, Чэнь Чжао позвал Хуан Байханя прогуляться. Местом встречи был тот самый круглосуточный магазин на улице Шансяцзю.

До официального поступления в университет это место, казалось, стало для Чэнь Чжао и его друзей естественным местом сбора. Снаружи — оживлённая торговая улица, а в самом магазине есть еда и напитки.

А главное, Юй Сянь их не выгоняла и даже угощала газировкой.

— Чэнь Чжао! — едва сев, Хуан Байхань начал жаловаться: — Мои родители хотят, чтобы я поступал в Хуагун на факультет информатики, но я думаю, что шансов у меня мало. Что делать?

Полное название факультета было «Факультет компьютерных наук и инженерии». Это был один из козырных факультетов Хуагуна, а в те годы профессия программиста была одной из самых востребованных, поэтому проходной балл был очень высоким.

Насколько он помнил, минимальный балл для поступления на этот факультет был 620+. Результаты Большого Хуана на трёх пробных экзаменах были 600, 598 и 613, так что шансов поступить у него практически не было.

Чэнь Чжао задумался и сказал:

— А факультет телекоммуникаций? Ваши не рассматривали?

Полное название этого факультета — «Факультет электронной и информационной инженерии». Там в основном изучали электромагнитные волны, схемы связи, цифровую обработку сигналов и так далее. Он не был таким популярным, как факультет информатики, но после выпуска многие компании, особенно государственные, с радостью присылали предложения о работе.

Когда-то Чэнь Чжао сам учился на этом факультете, но после выпуска посчитал зарплату в госкомпаниях слишком низкой, а работу — несвободной, поэтому отказался.

Кто бы мог подумать, что в итоге он станет госслужащим с ещё меньшей зарплатой и ещё меньшей свободой.

— Факультет телекоммуникаций? — почесал в затылке Хуан Байхань. — Мои родители не очень разбираются в этой специальности. А как насчёт юриспруденции?

Юриспруденция тоже была одним из старейших направлений в Хуагуне, и проходной балл был далеко не таким высоким, как на информатику, но Чэнь Чжао был против.

Если Хуан Байхань пойдёт на юридический, он повторит его старый путь. Когда-то он сам выбрал юриспруденцию и встретил там женщину, которая едва не разрушила всю его жизнь.

— Юридический факультет, конечно, неплох. С твоим усердием ты без проблем сдашь экзамен на право заниматься юридической практикой, но… — возразил Чэнь Чжао. — А что после выпуска? Эта работа требует общения и даже споров для отстаивания своей точки зрения. Думаешь, тебе это подходит?

— И правда… — Хуан Байхань снова засомневался.

На самом деле, при подаче заявлений было много таких, как Хуан Байхань, — абитуриентов из обычных семей с хорошими оценками, которые из-за недостатка информации и отсутствия толковых советчиков в итоге выбирали специальность, которую родители считали «перспективной для трудоустройства».

Но после выпуска они обнаруживали, что эта работа им совершенно не подходит, а сожалеть было уже поздно. Нельзя сказать, что жизнь была разрушена, но они чувствовали себя подавленными и несчастными.

Поэтому выбор специальности должен быть научным и рациональным. «Лёгкость трудоустройства» — лишь один из факторов. Нужно также учитывать свой характер и даже то, как связи семьи могут помочь в будущей карьере.

Пока Хуан Байхань колебался, в дверь вошла Чжао Юаньюань с милым жёлтым рюкзачком за спиной.

Юаньюань была невероятно вежлива и с порога начала здороваться:

— Братец Чэнь Чжао, братец Байхань, сестрица Юй Сянь и та красивая сестрица, добрый день!

«Той красивой сестрицей» была У Юй, которая сегодня тоже помогала в магазине.

— А Чжао Юаньюань в каком месяце родилась? — шёпотом спросил Хуан Байхань. — Почему она ко всем обращается «братец» и «сестрица»?

— Ей после Гаокао только семнадцать исполнится, — поскольку они были друзьями детства, Чэнь Чжао кое-что знал. — Она в начальной школе перескочила через два класса.

— Ничего себе! — во взгляде Большого Хуана появилось заметное уважение. В компаниях старшеклассников те, у кого были хорошие оценки, всегда пользовались большим авторитетом.

— Сестрица Юй Сянь, — не прошло и двух минут, как Чжао Юаньюань сладко пропела: — Будьте добры, мне две порции лапши с рыбными шариками.

Услышав это, Хуан Байхань тоже почувствовал голод. Он собирался заказать порцию и спросил Чэнь Чжао, не хочет ли тот поесть.

Чэнь Чжао покачал головой:

— Подожду, пока придёт Ван Чанхуа, поедим вместе с ним.

— Братец Чэнь Чжао, — услышав это, Чжао Юаньюань с любопытством спросила: — А кто такой Ван Чанхуа? Парень или девушка?

Хуан Байхань тоже знал Ван Чанхуа — в конце концов, тот после каждого экзамена подходил к Чэнь Чжао сверять ответы, не говоря уже о том, что недавно его избили, приняв за Чэнь Чжао. Поэтому он с усмешкой ответил:

— Парень, который очень любит выпендриваться.

— Насколько сильно? — Чжао Юаньюань подцепила палочками рыбный шарик и засунула в рот, отчего её и так пухлые щёки стали ещё круглее.

— Хм-м-м… как бы сказать, — Чэнь Чжао задумался. — Когда мы находим какой-нибудь недочёт, мы можем сказать: «Я нашёл баг». А Чанхуа скажет: «Я find’анул уязвимость». Вот примерно такое ощущение.

Хотя Чэнь Чжао никак не описал характер Чанхуа, после этого примера Чжао Юаньюань сразу поняла, что это был за человек.

Парень, который любит выпендриваться, но всегда невпопад.