Глава 36. Ситуация обостряется

Глава 36. Ситуация обостряется

Хулиганы увлечённо избивали свою жертву, но, заметив приближающийся свет фонарика, тут же бросили «Чэнь Чжао» и кинулись врассыпную.

В этот момент настоящий Чэнь Чжао подошёл, помог подняться лежавшему на земле парню и невольно изумился:

— А? Чанхуа, как это ты?

— У-у-у, это я! — у Ван Чанхуа глаза заплыли от ударов, лицо было в синяках. Хныча, он сказал: — Ты же говорил, что в тебя влюбилась какая-то легкоатлетка. Я как раз сдал экзамены, делать было нечего, вот и решил потихоньку прийти поглядеть…

— И в итоге! — Ван Чанхуа утёр слёзы. — Они ни с того ни с сего набросились на меня и начали избивать, требуя, чтобы я признался, что я — Чэнь Чжао. Эти скоты…

— …

На мгновение Чэнь Чжао растерялся: то ли винить себя за глупую шутку, то ли удивляться чрезмерному любопытству Чанхуа, которое, впрочем, было в его вечном легкомысленном стиле.

В этот момент Чэнь Чжао краем глаза заметил приближающихся декана Цао Цзинцзюня и классную руководительницу Инь Яньцю и тихо сказал:

— Если хочешь отомстить, не устраивай самосуд. Обязательно сначала вызови полицию.

— А? — Ван Чанхуа заплаканными глазами взглянул на Чэнь Чжао. Увидев его спокойное и решительное лицо, он кивнул, решив ещё раз довериться старому однокласснику.

Цао Цзинцзюнь и Инь Яньцю подошли, светя фонариками. Они несколько раз осветили лицо Ван Чанхуа. Оба его не узнали, но были уверены, что это ученик «Чжисинь», потому что на нём была школьная форма.

— Сначала в больницу! — решительно скомандовал Цао Цзинцзюнь, намереваясь сначала отправить пострадавшего к врачу, а заодно подумать, как разрешить эту ситуацию.

Как говорится, «положение определяет сознание». Как руководитель среднего звена, декан Цао всегда подходил к решению проблем по принципу «превратить большое дело в малое, а малое — в ничто», чтобы избежать огласки и не навредить репутации школы.

Однако Ван Чанхуа, уже получивший совет, был категорически не согласен. Развмазывая сопли, он закричал:

— Не поеду я в больницу, я поеду в полицию заявлять! Меня не могут избить просто так! Я хочу, чтобы их расстреляли, у-у-у…

— Никто не говорит, что не надо заявлять. Мы просто сначала съездим в больницу. Ученик, ты из какого класса? Смотри, у тебя из носа кровь идёт. Ты должен доверять учителям… — Цао Цзинцзюнь пытался этими словами успокоить Ван Чанхуа. Ведь если они и вправду поедут в участок, был риск, что дело получит огласку, и тогда его будет трудно контролировать.

— Нет! Я требую сначала в полицию! — Ван Чанхуа, видимо, понял, что декан хочет замять дело по-тихому, но он не мог стерпеть такую обиду. Это было, чёрт возьми, обиднее, чем вступить в Гоминьдан в 49-м году.

Чэнь Чжао всё это время молчал. В глубине души он хотел, чтобы они поехали в участок.

Лицо Ван Чанхуа распухло, как у свиньи. Если он попадёт в полицию, тем хулиганам придёт конец.

Но это был явно не тот исход, которого желал Цао Цзинцзюнь.

Чэнь Чжао не хотел открыто идти против декана, поэтому, подкинув идею, он молча наблюдал за их перепалкой.

Однако Ван Чанхуа был пострадавшим, и «право голоса» у него было весомее. В конце концов, он сам поднялся с земли и, придерживая зад, ковыляя, направился в сторону полицейского участка.

Инь Яньцю всё-таки была женщиной и больше не могла на это смотреть. Нахмурившись, она сказала:

— Декан Цао, давайте всё-таки сначала поедем в участок… — она посмотрела в сторону парковки, где уже собрались любопытные ученики и местные жители. Вздохнув, она добавила: — Если всё сделать по справедливости, то даже если и пойдут слухи, они быстро утихнут.

— Поехали, поехали. Я ещё позвоню директору Хэ, — неохотно согласился декан Цао. Проходя мимо Чэнь Чжао, он с недоумением бросил на него ещё пару взглядов.

«Разве не говорили, что хулиганы хотели поговорить с Чэнь Чжао?

Вот и хулиганы.

И поговорили.

Так почему же избили другого ученика?»

***

Чэнь Чжао, естественно, тоже поехал с Ван Чанхуа в участок.

Хотя, по логике, если бы он сегодня пришёл один, то, будь он порасторопнее, мог бы и не пострадать.

Но по факту вышло, что Ван Чанхуа принял удар на себя.

Тут было настоящее кровопролитие, нужно было проводить судмедэкспертизу, а значит, те хулиганы точно отправятся в изолятор.

Однако в классе об этом не знали. Хуан Байхань видел только, как Ли Цзяньмин позвал Чэнь Чжао, и тот долго не возвращался.

«Странно, где же он?» — Большой Хуан начал беспокоиться о друге. В конце концов, Чэнь Чжао когда-то перешёл дорогу Ли Цзяньмину.

После первого вечернего занятия Хуан Байхань даже сходил в туалет на стадионе, но так и не нашёл Чэнь Чжао.

Закончилось и второе занятие, а Чэнь Чжао всё не было.

Хуан Байхань тут же побежал в учительскую, чтобы сообщить об этом классной руководительнице Инь Яньцю.

Но и её на месте не оказалось. На пустом столе лежали стопки уже проверенных контрольных, их листы шелестели на сквозняке.

«Что для учительницы Инь может быть важнее результатов второй репетиции экзамена?» — нарастающая тревога Хуан Байханя усилилась. Он подбежал к двери 5-го класса и позвал Ли Цзяньмина.

— Где Чэнь Чжао? — с мрачным лицом спросил Большой Хуан.

— А? Он ещё не вернулся? — опешил Ли Цзяньмин.

Обычно, когда кого-то вызывают, чтобы припугнуть, это не занимает больше получаса. Почему Чэнь Чжао до сих пор не вернулся?

— Я тебя спрашиваю, где он? — взволнованно повторил Хуан Байхань.

— Чего ты так нервничаешь! — к Чэнь Чжао Ли Цзяньмин испытывал некоторый страх, но Хуан Байханя, который с первого взгляда казался простаком, ничуть не боялся. Поджав губы, он сказал: — Его позвали поболтать на парковку неподалёку, ничего страшного…

Хуан Байхань, не дослушав, с грохотом побежал вниз по лестнице. Ли Цзяньмин помедлил секунду и тоже бросился за ним.

У ворот школы его остановили охранники:

— Ученик, ты куда?

Шло время вечерних занятий, и то, что Хуан Байхань так панически выбегал из школы, явно было не к добру.

— Я… я на парковку рядом, — Хуан Байхань, прижимая руку к груди, прерывисто дыша, сказал: — Моего друга позвали выйти, и он долго не возвращается.

— Как зовут твоего друга? — спросил молодой охранник, который тоже был на месте происшествия. Махнув рукой, он добавил: — В любом случае, не ходи туда. Там одного ученика избили, они все поехали в участок.

Услышав это, Хуан Байхань заволновался ещё больше и тут же спросил:

— Кого избили? Его зовут Чэнь Чжао?

Молодой охранник вспомнил, что хулиганы, избивая парня, кажется, выкрикивали это имя, и кивнул.

В голове у Хуан Байханя помутилось, а стоявший за его спиной Ли Цзяньмин почувствовал, как у него подкосились ноги.

«Я же предупреждал, не бить, не бить…

Почему они всё-таки его тронули…

И ещё и в полицию попали…»

Через мгновение Хуан Байхань сделал несколько глубоких вдохов, стараясь не накручивать себя. «А вдруг Чэнь Чжао несильно пострадал?»

Но Большому Хуану было всего восемнадцать, и он не знал, что делать в такой ситуации.

Он бессознательно побрёл в сторону класса, но, пройдя несколько шагов, развернулся, решив, что сначала нужно навестить Чэнь Чжао в участке, но ведь в классе остались вещи…

В его голове царил полный хаос. Ли Цзяньмин рядом продолжал оправдываться:

— Я правда просто хотел, чтобы его припугнули, я не думал, что они его тронут, правда не думал…

— Да пошёл ты к чёрту, отвали! — наконец, не выдержал Хуан Байхань, который редко ругался. Он заорал на Ли Цзяньмина, а вернувшись в класс, тяжело дышал, пытаясь успокоиться.

Сидевшая впереди Лю Хань обернулась и с беспокойством и недоумением спросила:

— Что с тобой? Почему у тебя такое бледное лицо?

— Чэнь… Чэнь Чжао… — Хуан Байхань почувствовал, как пересохло в горле. Дрожащими руками он собирал вещи и, пытаясь говорить спокойно, что у него никак не получалось, произнёс: — Его… его избили по наводке Ли Цзяньмина, они в полицейском участке, я должен сейчас пойти к нему…

Когда человек нервничает, его голос невольно становится громче. Но даже если бы и нет, в тишине класса, где все занимались, эти слова прозвучали, словно разорвавшаяся бомба.

Класс тут же взорвался гулом. Большинство учеников были шокированы и обеспокоены — ведь Чэнь Чжао был их одноклассником.

Но не Кан Лянсун. Этот парень моргнул и приготовился в честь такого события с упоением решить пару-тройку задач по математике.

— Шивэй, ты слышала? — Моу Цзявэнь, оправившись от первоначального шока, ошеломлённо повернулась к Сун Шивэй. На самом деле, Сяо Моу хотела добавить: «Может, это из-за тебя…»

Сун Шивэй вдруг молча вышла из класса.

— Шивэй, Шивэй… — крикнула ей вслед Моу Цзявэнь, но та не ответила. Поколебавшись мгновение, Сяо Моу тоже бросилась за ней.

В 2007 году в «Чжисинь» было запрещено носить с собой средства связи. Конечно, можно было пронести тайно, но если учитель замечал, то конфисковывал телефон и возвращал только на каникулах.

Поэтому большинство учеников телефоны с собой не носили.

Сун Шивэй подошла к таксофону в школьном буфете и спокойно набрала номер:

— Пап…

***

Хуан Байхань, собрав вещи, под пристальными взглядами одноклассников вышел из класса.

Узнав адрес полицейского участка у охранника, он прошёл несколько шагов, но вдруг что-то вспомнил. Он достал из рюкзака записную книжку, нашёл номер и набрал его:

— Тётя Мао? Это Хуан Байхань… Чэнь Чжао… Чэнь Чжао избили…

***

— Алло, Юй Сянь, ты ещё в магазине? — торопливо говорила в трубку У Юй. — Чэнь Чжао избили… Я сама толком ничего не знаю, по всей школе слухи ходят… Ты только не волнуйся, мы сейчас вместе поедем…

Этот вечер обещал быть богатым на события.

Пояснения:

Вступить в Гоминьдан в 49-м году: Исторический мем. Гоминьдан (Националистическая партия Китая) в 1949 году была на грани полного разгрома коммунистами в Гражданской войне. Вступить в её армию в этот момент было верхом безрассудства и гарантировало поражение. Эта фраза стала в Китае синонимом крайне обидной, несправедливой и безнадёжной ситуации.