Глава 42. Это трепет сердца, увы, свой взгляд не спрятать

Глава 42. Это трепет сердца, увы, свой взгляд не спрятать

С самого детства Сун Шивэй в школу отвозила мать, Лу Мань.

Да и не только в школу. В музыкальную школу, в больницу, на прогулку в парк — почти везде её сопровождала Лу Мань.

Отец был слишком занят. Он часто уезжал в командировки, и его не было видно по месяцу, а то и по два.

Поначалу мать лишь изредка хмурилась и тихо вздыхала, даже учила Сун Шивэй с пониманием относиться к занятости отца.

Но время шло. Отец становился всё более уважаемым человеком, а мать вздыхала всё чаще, и нахмуренные брови стали для неё привычкой…

Такое красивое лицо, но улыбка давно покинула его.

После череды ссор и споров, поняв, что отношения уже не исправить, Лу Мань всю свою любовь и энергию направила на единственную дочь.

Такая чрезмерная любовь порой превращается в оковы. Как профессор, она это понимала, но как мать, не знала, что с этим делать…

— Приехали, — сказала Лу Мань, взглянув в зеркало заднего вида на дочь.

Сун Шивэй открыла дверь и молча вышла.

— Сегодня вечером не задерживайся, а то… — Лу Мань высунула голову из окна, чтобы напомнить, но вдруг осеклась. Она не решилась произнести вторую часть фразы: «…а то я буду волноваться».

Ей казалось, что дочь отдалилась от неё, и говорить такие слова было неловко.

Тем не менее, Лу Мань проводила дочь взглядом до самых ворот школы и, только когда та скрылась из виду, надела солнцезащитные очки и резко нажала на газ.

По дороге в школу она, как и всегда, вела машину очень плавно.

А вот по пути на работу, торопясь, она сама того не замечая, увеличивала скорость. За завтраком она сказала, что «может ехать быстрее», но на самом деле это относилось только к ней самой.

Материнская любовь в таких интеллигентных семьях — она как насквозь промокший ватник: носить его тяжело, но если снимешь…

Сун Шивэй не собиралась его снимать. Она до сих пор помнила, как несколько месяцев назад, когда она приняла решение не ехать в Пекин или Цинхуа, а остаться учиться в Гуанчжоу, в гневе и недоумении матери промелькнула толика облегчения.

Возможно, мать тоже думала о том, что, если дочь уедет, она останется совсем одна в пустом доме.

Университет имени Сунь Ятсена — отличный вариант, и можно будет видеться с матерью в любое время. И если бы в университете нашлись интересные люди или события, которые, словно солнце, смогли бы высушить этот промокший ватник, было бы совсем хорошо.

В этот момент ей навстречу шли несколько девушек из выпускных классов. Увидев Сун Шивэй, они на мгновение замерли.

Отойдя чуть подальше, они не удержались и начали шептаться:

— Ты слышала, что вчера вечером случилось?..

— Да кто ж не слышал о таком шуме! Ли Цзяньмин избил другого парня, который ухаживал за Сун Шивэй. Говорят, это тот самый Чэнь Чжао из 11 класса, который на собрании выступал. Сказали, он в больнице…

— У меня подруга из 11 класса, так она говорит, что первая красавица школы и Чэнь Чжао, возможно, давно уже встречаются. А Ли Цзяньмин просто клоун…

Слушая эти небылицы, Сун Шивэй едва заметно поджала губы.

Кажется… уже сейчас довольно интересно.

***

У дверей класса все ученики, сидевшие на утренних занятиях, как по команде, повернулись к Сун Шивэй.

Казалось, они отчаянно желали обладать рентгеновским зрением, чтобы прочесть на её лице всё, что произошло прошлой ночью.

Сун Шивэй, как и всегда, с невозмутимым видом прошла на своё место. Её привычная холодность не позволила никому ничего разгадать.

— Шивэй! — её соседка по парте, Моу Цзявэнь, уже не могла сдержать свою «жажду знаний». Вчера вечером она была с Сун Шивэй до самого приезда Сун Цзоминя.

Вот только Сяо Моу жила в общежитии, где был строгий комендантский час, иначе она бы давно уже запрыгнула в тот «Мерседес», чтобы увидеть всё своими глазами.

— Чэнь Чжао сильно ранен? Он сможет участвовать в Гаокао? — Моу Цзявэнь с ходу начала с самых шокирующих вопросов.

Сун Шивэй, доставая учебник английского, спокойно ответила:

— Если он захочет, то, думаю, сможет.

Моу Цзявэнь, которая была уверена, что Чэнь Чжао ранен, услышав такой ответ, тут же всё поняла:

— Значит, не очень серьёзно?

— Слава богу, слава богу, — Моу Цзявэнь похлопала себя по плоской груди с явным облегчением. — Очевидцы говорят, что вчера после драки у Чэнь Чжао всё лицо было в крови, он еле шёл, и его даже поддерживал какой-то добрый парень в школьной форме…

Услышав выражение «добрый парень», Сун Шивэй вдруг взглянула на соседку.

— Что такое? — Сяо Моу недоумённо моргнула. Взгляд Шивэй показался ей каким-то странным. Она уже собиралась расспросить о деталях, как вдруг увидела, что по коридору кто-то бежит.

Хуан Байхань!

И он был один.

Моу Цзявэнь тихо вздохнула. Все знали, что Хуан Байхань был не только соседом по парте, но и лучшим другом Чэнь Чжао.

«Раз Чэнь Чжао ранен, ему придётся какое-то время лечиться. Теперь Хуан Байханю придётся в одиночестве ходить в столовую», — подумала она.

Едва Хуан Байхань переступил порог класса, как взгляды одноклассников, словно дротики, устремились на него.

Никогда не удостаивавшийся такого внимания, Большой Хуан испугался, опустил голову и поспешил на своё место, мысленно ругаясь:

«Вот же идиот этот Чэнь Чжао, какого чёрта его вдруг в туалет понесло!»

Когда Чэнь Чжао, сходив в туалет, вернулся в класс, поначалу его почти никто не заметил, кроме нескольких случайно поднявших головы учеников.

Он уже почти дошёл до своего места, когда одноклассники наконец опомнились. Словно компьютерные томографы, они принялись сканировать его с ног до головы в поисках травм.

К счастью, это был экспериментальный класс. Отличники здесь были более сдержанными и дисциплинированными, и никто не осмелился бы подбежать с расспросами во время утренних занятий.

Тем не менее, соседи по партам, глядя на невредимого Чэнь Чжао, начали обсуждать услышанные ими версии. Все, кроме таких, как Си-хуан, которая была поглощена учёбой, или Сун Шивэй, знавшей правду, и Моу Цзявэнь, которая сидела с открытым ртом от удивления…

Только когда классная руководительница Инь Яньцю, сжимая в руках стопки контрольных, вошла в класс, все вдруг вспомнили:

«Чёрт, чуть не забыли! Сегодня же объявляют результаты второй контрольной!»

По сравнению с тем, ранен Чэнь Чжао или нет, да что уж там — жив он или мёртв, для выпускников не было ничего важнее результатов собственных экзаменов.

Классная руководительница Инь Яньцю, как всегда, умело манипулировала учениками. Войдя, она сразу почувствовала, что в классе что-то не так. Долго думать не пришлось — виной всему были Чэнь Чжао и Сун Шивэй.

Наставница Инь тут же нахмурилась и, сверкнув глазами, отчитала их:

— Вы что, все думаете, что отлично сдали? Сколько раз я говорила, на утренних занятиях нужно читать вслух, громко, только так запоминается!..

Затем она положила контрольные на стол и, скрестив руки на груди, принялась ходить по классу.

Куда бы она ни подходила, чтение вслух в том ряду невольно становилось громче.

Сделав так несколько кругов, Инь Яньцю с облегчением отметила, что внимание учеников снова сосредоточилось на учёбе.

Она была классным руководителем и очень боялась, что в эти последние десятки дней перед экзаменами настрой её учеников изменится.

Они что, все думают, что они как Чэнь Чжао и Сун Шивэй? Что можно крутить роман и при этом улучшать оценки!

Раньше, когда Кан Лянсун доложил ей, что эти двое встречаются, Инь Яньцю не очень-то поверила. Но после вчерашнего инцидента она была уверена в этом на девять десятых.

Иначе с какой стати Ли Цзяньмину нанимать людей, чтобы избить Чэнь Чжао?

Сейчас по всей школе ходили слухи, что Сун Шивэй и Чэнь Чжао добавили друг друга в QQ, а это означало, что они тесно общаются втайне от всех.

Поэтому, когда отец Чэнь Чжао и отец Сун Шивэй пожимали друг другу руки и беседовали, Наставница Инь, считавшая, что всё понимает, боялась, как бы они в пылу беседы не начали обсуждать калым.

— Так! — Инь Яньцю вдруг вернулась к своему столу и, хлопнув в ладоши, сказала: — Начинаем раздавать контрольные. Чью фамилию называю, подходит и забирает.

Вот так! Минуту назад здесь была арена для сплетен, а теперь — экран подведения итогов второй контрольной.

Инь Яньцю сначала взяла свой предмет, математику, и начала зачитывать имена:

— Дэн Си — 148, Кан Лянсун — 146, Чэнь Чжао — 145, Сун Шивэй — 143…

Сегодня имя «Чэнь Чжао» привлекало особое внимание. А поскольку по математике его результат шёл сразу за результатом Сун Шивэй, их работы лежали одна на другой, и забирать их они вышли почти одновременно.

«Прямо как в сериале», — пробормотал Чэнь Чжао. На глазах у всего класса он и Сун Шивэй с ничего не выражающими лицами разошлись в узком проходе между партами.

Но в этот миг в глазах этих склонных к фантазиям старшеклассников их лица вовсе не были ничего не выражающими.

Это и есть трепет сердца, и опущенный взгляд, и случайный проблеск в глазах, и намеренное притворство, будто ничего не происходит…

Кан Лянсун, глядя на ярко-красную оценку «146», сжал кулаки и пожалел: «Почему я не набрал 144? Тогда бы я оказался прямо между ними…»

Раздав математику, Инь Яньцю принялась за физику. У Чэнь Чжао на этот раз было 148, первое место в параллели. У Сун Шивэй — 140.

Инь Яньцю вдруг заметила, что, когда она назвала имя Сун Шивэй через несколько человек после Чэнь Чжао, некоторые девушки в классе даже вздохнули с сожалением, словно им очень хотелось, чтобы работы Чэнь Чжао и Сун Шивэй снова лежали вместе.

Инь Яньцю мысленно усмехнулась. Школьная любовь — она такая, чистая и прекрасная. Что уж говорить о контрольных, для них, наверное, было счастьем даже то, что их тетради при сдаче домашних заданий лежат рядом.

Поэтому, раздав физику, Инь Яньцю, собиравшаяся было раздавать литературу, вдруг передумала и взялась за английский.

У Сун Шивэй по английскому было около 140, а у Чэнь Чжао — в районе 90. Между ними в списке был почти целый класс.

«Хм-хм, — холодно хмыкнула про себя Наставница Инь. — Хотите романтики — ждите окончания Гаокао! А сейчас я вам нарисую между вами Млечный Путь…»

«Как мудро, учитель!» — не удержался от похвалы Кан Лянсун.

В итоге, общий балл Чэнь Чжао за вторую контрольную составил 658, что было выше, чем за первую. Но самое забавное было в том, что его место в классе и в параллели не изменилось.

Следующие несколько дней были посвящены разбору контрольной. А в школе «Чжисинь», как и ожидалось, имена «Сун Шивэй» и «Чэнь Чжао» оказались прочно связаны друг с другом.

Вот только никто не заметил, что Ли Цзяньмин уже давно не появлялся у дверей 11 класса.

Пояснения:

Си-хуан: Означает «император» или «императрица».

Калым — это традиционный выкуп за невесту, который семья жениха платит семье невесты.