Глава 7 (Часть 2)

Исходя из этого, Аро снова посоветовал Кайусу не торопиться убивать ведьму.

И Кайус начал ежедневно наблюдать за Анджелией.

Проклятие было не таким уж неразрешимым.

Бессмертие и жажда крови вампиров сами по себе были проклятием.

После первых неприятных побочных эффектов в виде боли и слабости Кайус уже мог нормально функционировать.

Следы проклятия на тыльной стороне его правой руки, которой он схватил ведьму за запястье, после вмешательства опытных стражей временно ослабли.

Он не слишком беспокоился об этом. Конечно, лучший способ снять проклятие — это если ведьма сделает это сама.

Как он и ожидал, ведьма совершенно не подозревала, что за каждым ее движением следят.

Кайуса беспокоило то, что он чувствовал, как ярость, бушевавшая в его груди, чудесным образом утихала, стоило ему просто наблюдать за ней.

Ее жизнь была очень однообразной, как и его собственная.

В Вольтури он каждый день наказывал каких-нибудь недалеких глупцов, отчитывал нерадивых подчиненных, а затем как-нибудь убивал время.

А эта ведьма каждый день ухаживала за цветами, возилась с травами и колдовала, а потом читала книги, и так проходил весь день.

Только во время еды она болтала со старой ведьмой о всякой всячине.

Она совсем не походила на других молодых девушек.

Но Кайус тайно радовался, словно у них появилось что-то общее.

Его завораживало все: и ее профиль у окна, когда она прихорашивалась, и то, как она ухаживала за цветами в саду.

Он даже не понимал, чем именно был так очарован. Почему бы просто не наброситься на нее и не выпить всю ее кровь?

Если он так жаждал этого, почему не сделал этого, как в первый раз?

Защита дома не была для Кайуса препятствием.

Иначе он не смог бы так легко наблюдать за каждым ее движением.

Он мог даже незаметно пробраться в ее комнату, пока она не видит.

Постепенно Кайус понял, что ведьма действительно не воспринимала его всерьез.

Или, скорее, не придавала значения их противостоянию, словно забыла о нем… При этой мысли в его груди вскипели самые разные чувства.

Это было похоже на ее почти зажившую рану, от которой не осталось и следа, в то время как он, словно одержимый, продолжал наблюдать, смотреть, смотреть, смотреть…

Понимая, что со временем следы могут исчезнуть совсем, Кайус решил действовать.

Когда он появился у нее за спиной, он сам не понял, как это произошло.

Тело действовало быстрее разума.

Казалось, оно жаждало этого больше, чем он сам.

Но, увидев ее испуганный взгляд в зеркале, он тут же пожалел о содеянном.

— Не следовало спугивать ее, — подумал Кайус и исчез.

Ведьма наконец обнаружила тайного наблюдателя.

Ее реакция позабавила его.

Она не знала, что все это время в тени был только он.

Разве мог Кайус позволить другим вампирам или людям день и ночь следить за его певицей?

Он знал, что она задумала, но не мог отвести взгляд от ее лица.

Его мысли были полностью поглощены ее голосом и внешностью, он жадно впитывал каждое ее движение, каждое слово.

Но он знал, насколько она коварна.

Ночь.

Кайус наконец не выдержал и вошел в дом. В голове звучал настойчивый голос.

Он был всемогущим вампиром, зачем ему так себя ограничивать?

Вид спящей ведьмы забавлял его.

Одного легкого движения было бы достаточно, чтобы стереть ее с лица земли.

Войдя в комнату, Кайус сразу почувствовал неладное.

Ведьма тайно усилила заклинание… Так вот что она задумала.

Жаль, что это его не убьет.

Но будь он человеком, он был бы уже мертв.

Сладкие, покорные слова, сказанные ею днем, все еще звучали у него в ушах.

Кайуса рассмешило лицемерие и притворство ведьмы, но еще больше его разозлило то, что он сам был доволен ее жалкой похвалой.

— Ха, ведьма.

— Коварная ведьма.

Кайус усмехнулся. Острая боль в левой ладони отрезвила его.

Он сжал руку, позволяя ране кровоточить еще сильнее. Кровь капала на пол.

Внезапно кровь вспыхнула ярким пламенем.

Глаза Кайуса ярко блеснули в свете огня.

Он увидел, что ведьма наконец проснулась.

Он смотрел на нее сквозь пламя. В клубах дыма ее бледное лицо казалось выточенным из белого нефрита.

На мгновение он задумался, не сжечь ли ее заживо, но затем молча спрыгнул со второго этажа.

Он увидел ее испуганный взгляд, и сердце его дрогнуло.

Бушующее пламя последовало за ним, подчиняясь его воле.

А затем Кайус сжег ее сад.