Глава 3.1

За время, необходимое для сгорания благовония, Цзинчжэ с большим трудом смогла проводить Цзян Чжии в отдельную комнату на третьем этаже чайного дома.

Как только двери и окна закрыли, уличный шум стих, и наконец, воцарилась тишина.

Цзян Чжии, опираясь на запястье Цзинчжэ, перевела дух. Подняв голову, она заметила подозрительное влажное пятно на вуали своей шляпы — видимо, следы летящей слюны, когда они пробирались от кареты к чайному дому. У неё закружилась голова, и она пошатнулась.

Цзинчжэ быстро поддержала её, ловко сняла испачканную вуаль и накидку, затем застелила мебель в комнате чистыми покрывалами и заменила чайный сервиз на свой, прежде чем усадить Цзян Чжии у столика у окна.

Цзян Чжии перевела дыхание и прикрыла нос вышитым платком:

— Что это за благовоние? 

Чайный дом был переполнен, и даже эту отдельную комнату освободили несколько знатных молодых господ. Если бы они не узнали Цзян Чжии и не изъявили учтивости, им, возможно, негде было бы отдохнуть — пришлось довольствоваться тем, что есть.

Цзинчжэ поспешила потушить мужские благовония, оставленные предыдущими гостями:

— Госпожа, может, открыть окно, чтобы проветрить?

Открыть окно — значит терпеть уличный шум, оставить закрытым — мириться с запахом. Так или иначе, одному из чувств придётся страдать.

Цзян Чжии раздражённо махнула рукой. Цзинчжэ повернулась, открыть окно, размышляя, как успокоить гнев госпожи.

Честно говоря, если бы сегодняшний триумфальный въезд в город устроил кто-то другой, возможно, принцесса не была бы так расстроена. Но этим человеком оказался как раз молодой господин Шэнь.

Этот молодой господин Шэнь, пользуясь тем, что его отец — командующий округом Хэси, куда бы он ни направлялся, вёл себя в столице беспечно и развязно. Принцесса же не жаловала таких «смутьянов».

С тех пор как они поссорились из-за игры в крикет, их отношения стали, как огонь и вода. Каждая их встреча заканчивалась холодными насмешками с одной стороны и язвительными ответами — с другой. При малейшем разногласии она в гневе удалялась в карету, а он вскакивал на коня, и ни один не желал уступать.

С одной стороны — особа императорской крови, с другой — сын командующего, держащего в руках огромную военную мощь. Окружающие не смели вмешиваться и со временем усвоили одно правило: если хочешь, чтобы пир прошёл спокойно, запомни — если приглашена принцесса Цзян, Шэнь быть не должно, и наоборот.

Так они соперничали долгое время, пока внезапно на границе Хэси не вспыхнула война, принёсшая весть о гибели командующего Шэня.

Молодой господин Шэнь получил императорский приказ отправиться на передовую и отсутствовал три года. Всё это время, находясь вдали друг от друга, они наконец-то обрели мирное сосуществование.

Но, кажется, молодой господин Шэнь был рождён, чтобы противостоять принцессе. Только-только вернувшись в столицу, даже не успев войти в город, он перекрыл ей дорогу!

Едва приоткрыли окно, как донесся молодой мужской голос:

— Эй, как думаете, принцесса Юнъин приехала встретить Шэнь Юаньцэ? 

Это те самые знатные юноши, уступившие комнату, теперь оживлённо беседовали по соседству.

Цзян Чжии, только что поднявшая чашку, замерла и наклонила голову в сторону Цзинчжэ.

— Что за чушь они несут? Я сейчас… — поспешно ответила служанка

— Да как это может быть! Разве раньше они не готовы были придушить друг друга? Да и какое положение у принцессы по сравнению с ним! — тут же возразил другой, более высокий голос.

Цзян Чжии тихо выдохнула, медленно поднесла чашку к губам и жестом велела Цзинчжэ успокоиться.

— Сейчас всё иначе. Ты видел процессию внизу? Разве у принцессы когда-либо было такое пышное сопровождение?

Цзян Чжии: «...»

— Так чем же Шэнь Юаньцэ заслужил такой пышный прием?

— Ты что, не слышал, как он с пятью тысячами солдат контратаковал восемьдесят тысяч элитных войск с севера и заставил старого короля Бэйтина за ночь подписать письмо о капитуляции?

Цзян Чжии слегка наклонила ухо к окну.

Все эти годы она жила, не слыша ничего за пределами своего круга.

Окружающие были достаточно тактичны, чтобы никогда не упоминать Шэнь Юаньцэ в её присутствии. А ей было всё равно, чем он занимался в Хэси.

Она знала лишь, что император отправил его в Хэси — как единственного сына командующего Шэня — для поднятия боевого духа войск. В общем, он должен был стать символической фигурой, а не тем, кто унаследует дело отца и поведёт армии за собой.

Позже, размышляя об этом, она решила, что он так и остался в Хэси, продолжая вести себя как избалованный мальчишка среди старых подчинённых отца. Но, судя по этим разговорам, выходило, что он стал великим героем, спасшим Хэси от катастрофы?

Цзян Чжии скорее поверила бы, что свиньи умеют лазить по деревьям, чем в то, что Шэнь Юаньцэ на такое способен.

— Не преувеличивай! Шэнь Юаньцэ — не бессмертный божественный полководец. Восемьдесят тысяч человек? Одной их слюной его можно было утопить, не говоря уже о контратаке!

Цзян Чжии согласно кивнула, задумчиво поворачивая чашку в руках.

— Ты прав лишь наполовину. Мой отец лично видел донесение с поля боя. Наши пять тысяч солдат были окружены, подкрепление — за много ли. Именно Шэнь Юаньцэ возглавил прорыв.

— И в чём же я прав?

— Ты прав, что это не была контратака. Мой отец сказал, что Шэнь Юаньцэ изначально намеревался уничтожить эти восемьдесят тысяч элитных войск. Он использовал себя как приманку, чтобы заманить их в ловушку! Они сражались день и ночь. Кровь текла рекою.

— И всех их убили за одни сутки?

— Говорят, он использовал какой-то метод, чтобы вызвать наводнение...

— Читай больше книг! Это называется «перекрыть реку, чтобы утопить врага».

— Но Шэнь Юаньцэ тоже не читает книг. Откуда он это узнал?

Цзян Чжии поставила чашку и нахмурилась.

Откуда Шэнь Юаньцэ это узнал — она не знала. Но что странно — почему ей самой эта тактика кажется знакомой?

— Тебе не кажется... — Цзян Чжии посмотрела на Цзинчжэ, — что это звучит знакомо?

Цзинчжэ кивнула и достала из рукава книгу «История Ии».

— Вроде бы, это описано в повести...

Цзян Чжии моргнула и с сомнительным удивлением взяла книгу, быстро пролистав до военных подвигов главного героя, просматривая по десять строк разом:

• Использовать себя как приманку, чтобы перекрыть реку и утопить врагов.

• В одиночку въехать во вражеский лагерь.

• Совершить рейд, протяженностью в тысячу ли*, чтобы захватить вражеского генерала.

• В одиночку войти в Бэйтин.

— Так значит... — продолжил молодой голос за стеной, — правда, что Шэнь Юаньцэ в одиночку въехал во вражеский лагерь, совершил рейд в тысячу ли за головой генерала и один вошёл в Бэйтин?

«...»

Цзян Чжии медленно подняла голову и переглянулась с Цзинчжэ.

— Госпожа, неужели история из книжки снова сбылась?

Цзян Чжии подняла руку, останавливая служанку, без всякого выражения закрыла книгу, немного посидела молча, глубоко вдохнула и медленно снова открыла книгу.

Белая бумага осталась белой, а чёрные иероглифы — чёрными.

Цзян Чжии опустила ресницы, неподвижно застыв за столом и пристально глядя на четыре крупных иероглифа  в книге: «Брат Цэ».

____________________

П.п:

*Ли (里, Lǐ) — единица измерения расстояния в Китае. В древности ли составляла 300 или 360 шагов. Современное значение равно 500 м.