Ревность (Часть 2)

В общем, присутствие Ли Цинцзя заставляло его нервничать. Он сам не мог понять, откуда взялось это чувство.

Лишь много лет спустя он осознал, что это были ревность и собственничество. Чем сильнее он любил Шэнь Ханлу, тем больше его раздражало присутствие Ли Цинцзя. Но Ли Цинцзя не собирался исчезать из жизни Шэнь Ханлу.

Как бы Гу Цзэи ни старался, он не мог вырвать росток, который Ли Цинцзя посеял в сердце Шэнь Ханлу. Пусть это был всего лишь росток дружбы.

Повисло неловкое молчание. Шэнь Ханлу чувствовала себя неуютно, оказавшись между двумя парнями. Атмосфера стала напряженной. Она натянуто улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку.

— Я и не знала, что вы знакомы, — сказала она.

Сейчас она жалела, что рассказала Ли Цинцзя о своей влюбленности в Гу Цзэи. Что, если он случайно проговорится? Как ей будет стыдно! Она может потерять Гу Цзэи как друга.

Гу Цзэи хотел предложить ей подняться вместе, но Ли Цинцзя опередил его: — Шэнь Ханлу, где здесь можно поесть? Я еще не ужинал.

Шэнь Ханлу посмотрела на часы — 21:20. Она хотела показать Ли Цинцзя дорогу, но Гу Цзэи вдруг указал на переулок неподалеку: — Иди туда, направо будет улица с закусочными. Счастливого пути.

Шэнь Ханлу опешила.

— Гу Цзэи, не говори так, — сказала она с недовольством. — Цинцзя мой друг. Он приехал в Наньли, и я хочу угостить его ужином. Иди домой.

— Я тоже не ужинал, — ответил Гу Цзэи. — Пойду с вами.

Шэнь Ханлу подумала: «Ты же только что после уроков ходил в столовую с Чжоу Мином! Зачем врать?»

Конечно, она не стала разоблачать его перед Ли Цинцзя.

Рядом с домом, недалеко от северных ворот Старшей школы Наньли, была улица с закусочными. Они прошли пол-улицы, но так и не решили, где поесть.

В конце концов, Шэнь Ханлу предложила пойти в лапшичную.

Они зашли в ближайшую лапшичную. В это время там было много людей, которые ели поздний ужин.

Шэнь Ханлу попросила Ли Цинцзя и Гу Цзэи занять столик, а сама пошла делать заказ.

В то время онлайн-оплата еще не была распространена. Шэнь Ханлу доставала деньги из рюкзака, когда Ли Цинцзя подошел к ней: — Я сам заплачу за себя.

— Не нужно, — небрежно сказал Гу Цзэи, сидя за столиком.

Они оба удивленно посмотрели на него.

— Я знаком с хозяином, он нас бесплатно накормит, — пояснил Гу Цзэи.

Шэнь Ханлу вспомнила, как хозяин лапшичной приветствовал Гу Цзэи, когда они вошли. Они явно были знакомы. Но даже если Гу Цзэи был постоянным клиентом, разве можно есть бесплатно? Неужели они настолько близки?

Если только это не родственник Гу Цзэи.

На самом деле хозяин лапшичной был дядей Гу Цзэи. Много лет назад он уехал в Ланьчжоу, чтобы заняться небольшим бизнесом, там женился, а потом вернулся в Наньли и открыл эту лапшичную недалеко от Старшей школы Наньли.

Он работал там уже пять или шесть лет, сам был и хозяином, и поваром. Когда было много клиентов, ему помогала жена.

Аренда помещения рядом со школой была невысокой, коммунальные услуги были включены в стоимость, и, поскольку он не нанимал сотрудников, бизнес шел неплохо.

Услышав слова Гу Цзэи, Шэнь Ханлу и Ли Цинцзя не стали звать хозяина из кухни, чтобы расплатиться.

Они вернулись к столику и стали ждать свой заказ. Столик был квадратным, и они сели по одному с каждой стороны.

Примерно через пятнадцать минут принесли все, что они заказали.

Шэнь Ханлу заказала две порции фирменной ланьчжоуской лапши и порцию жареных пельменей.

Она несколько раз видела, как Гу Цзэи покупал жареные пельмени в закусочной «Шасянь». Похоже, он предпочитал пельмени лапше, поэтому она решила заказать их для него.

Но когда принесли еду, Гу Цзэи не стал есть. Он сидел, скрестив руки на груди, и смотрел, как Шэнь Ханлу и Ли Цинцзя едят и разговаривают на бейчуаньском диалекте.

Гу Цзэи не понимал ни слова. Он чувствовал себя лишним. Чем больше он об этом думал, тем больше злился.

— Ты сегодня вечером вернешься в Бэйчуань? — спросила Шэнь Ханлу у Ли Цинцзя на диалекте, отпив немного бульона.

— Да, — ответил Ли Цинцзя. — Завтра утром у нас самоподготовка. После ужина я поеду в аэропорт.

— Я, наверное, поеду в Бэйчуань на Новый год, — сказала Шэнь Ханлу. — Мой дедушка остался там, и я хочу встретить Новый год с ним.

В этом году умерла бабушка Шэнь Ханлу. Линь Юйи хотела забрать дедушку к себе в Наньли. Он был уже в возрасте и жил один, и Линь Юйи переживала за него. Если бы он жил с ними, она могла бы за ним ухаживать. Но дедушка наотрез отказался, сказав, что привык к Бэйчуаню, знает там каждый уголок и не хочет переезжать в другой город. Он хотел дожить свой век в Бэйчуане.

Линь Юйи не смогла его переубедить и в конце концов сдалась.

— Тогда увидимся, — сказал Ли Цинцзя с улыбкой.

— Ага, — ответила Шэнь Ханлу.

Тут она заметила, что Гу Цзэи сидит с хмурым видом и не притрагивается к еде. Тарелка с ароматными жареными пельменями, которые еще недавно дымились, уже остыла.

— Ты почему не ешь? — спросила Шэнь Ханлу, а потом добавила: — Уксуса нет? Я принесу.

— Не нужно, — сказал Гу Цзэи, останавливая ее. — Я не люблю уксус.

Ли Цинцзя, как мужчина, сразу понял, в чем дело. Еще в переулке Гу Цзэи вел себя настороженно и раздраженно.

Похоже, он ревновал. Оказывается, Гу Цзэи тоже неравнодушен к Шэнь Ханлу. Это удивило Ли Цинцзя.

— Пельмени без уксуса невкусные, — Шэнь Ханлу все равно пошла к соседнему столику, взяла бутылку с уксусом и поставила перед Гу Цзэи.

Гу Цзэи молчал.

Он действительно не хотел уксуса. И есть ему тоже не хотелось.

Но сегодня он изрядно наглотался уксуса из-за Ли Цинцзя.