Слухи

— Постоянно есть готовую еду вредно для здоровья, — сказала Шэнь Ханлу. — Если ты не против, можешь обедать и ужинать у меня. Я скажу маме, чтобы она готовила на одну порцию больше.

— Не стоит беспокоиться, — равнодушно ответил Гу Цзэи. — Я, наверное, буду есть в столовой. Возвращаться домой на обед слишком долго.

Шэнь Ханлу промолчала и, опустив голову, продолжила есть.

Пообедав, Гу Цзэи вымыл посуду и ушел домой. У Шэнь Ханлу не было привычки спать днем. Она почитала до часу, затем собрала рюкзак и, выйдя из квартиры, постучала в дверь напротив.

Гу Цзэи, шаркая тапочками, открыл дверь. Шэнь Ханлу заметила, что его волосы были растрепаны — он явно только что проснулся. Надев ботинки, он вышел из квартиры.

Они вместе пошли в школу, как и раньше.

На следующий день Шэнь Ханлу исполнялось семнадцать лет. Она родилась в период «Ханлу» по лунному календарю, поэтому мать дала ей это имя. С детства ей не нравилось это имя, потому что с этого дня светлое время суток становилось короче, а ночи длиннее, незаметно приближалась осень, которая всегда ассоциировалась у нее с увяданием и холодом. Поэтому, в отличие от других детей, она никогда не ждала с нетерпением своего дня рождения. Родители тоже никогда его не отмечали, словно ее появление на свет было чем-то незначительным, не заслуживающим внимания.

Дни шли своим чередом, но Шэнь Ханлу чувствовала, как под внешним спокойствием нарастает напряжение, словно в бескрайнем океане скрывался опасный айсберг, а она была маленькой лодкой, которая вот-вот разобьется о него.

Например, группа девочек во главе с Чжоу Ии начала игнорировать ее. Мальчики, кроме Гу Цзэи и Чжоу Мина, тоже не обращали на нее внимания. Девочек в классе и так было немного, а без компании Чжоу Ии оставалась только Чжан Юйци, которая всегда держалась особняком и тоже недолюбливала Чжоу Ии и ее подруг.

Однажды на перемене Шэнь Ханлу пошла набрать воды и, проходя мимо туалета, услышала, как девочки из ее класса обсуждают ее, распуская грязные слухи.

— А вы знаете, что Шэнь Ханлу встречалась с парнем, когда училась в Первой средней школе Бэйчуаня? И даже сделала аборт! Яблоко от яблони недалеко падает. Говорят, ее мать занимается проституцией,

— Фу, какая распутная! У нее был парень, а она еще и к Гу Цзэи клеится. Бедный Гу Цзэи!

— Моя подруга видела, как они каждый день вместе ходят в школу и обратно.

Чжоу Ии, поправляя помаду, цокнула языком: — У Гу Цзэи совсем нет вкуса. У Шэнь Ханлу столько грязных секретов, а ему все равно.

— Ага, наверное, эта девка умеет охмурять парней.

— Интересно, они уже переспали? Боже мой, Гу Цзэи — мечта всех девушек, а она его так… Блин…

— Вряд ли. В Старшей школе Наньли строго наказывают за отношения. В прошлом году парочку из выпускного класса застукали за поцелуями в роще, так их родителей вызвали в школу, и они забрали своих детей домой. Как они вообще могли на такое решиться?

— Это же Гу Цзэи. Его отец — почетный ректор Наньлийского университета, а мать была председателем Торговой палаты Наньли. Хотя она умерла, но ее авторитет остался. К тому же, его родители пожертвовали деньги на строительство школы. Даже директор школы перед его отцом лебезит. Кто посмеет ему что-то сказать?

— Кстати, Ии, как у тебя дела с Се Цзинъе? Он же за тобой ухаживал?

— Он? — фыркнула Чжоу Ии. — Такой же, как Шэнь Ханлу. Бабник. Вчера после уроков я видела, как он обнимался с какой-то распутной девчонкой из своего класса, когда они спускались по лестнице. Прямо у меня на глазах! Он такой же, как Гу Цзэи, только наоборот. В этой школе им двоим все сходит с рук…

Шэнь Ханлу, стоя за стеной, словно окаменела. Она не понимала, откуда взялись эти слухи о ее семье, ее прошлом и ее отношениях с Гу Цзэи. Ее пальцы, сжимавшие стакан, побелели.

Почему они так ее очерняют? Почему выливают на нее всю эту грязь? Неужели сплетни действительно могут убить?

Она сдержалась и не пошла выяснять отношения и оправдываться. Слухи, основанные на пустом месте, всегда останутся слухами. Рано или поздно правда выйдет наружу. Если она сейчас пойдет туда, это будет выглядеть так, будто она сама чувствует свою вину.

Шэнь Ханлу ушла до того, как девочки вышли из туалета.

Первым уроком после обеда была география. Шэнь Ханлу весь урок была рассеянной и даже не заметила, когда он закончился.

— Эй, Шэнь Ханлу, — Гу Цзэи помахал рукой у нее перед глазами. — Перемена.

Шэнь Ханлу пришла в себя. Она боялась разговаривать с Гу Цзэи, поэтому взяла какую-то тетрадь и начала что-то писать.

Весь день Шэнь Ханлу не вставала с места во время перемен. Она боялась, что любое ее действие привлечет внимание одноклассников и вызовет новые сплетни.

Гу Цзэи, как обычно, проспал все дневные уроки. Днем были только гуманитарные предметы, которые он никогда не слушал.

Прозвенел звонок с последнего урока — истории. Учитель истории имел привычку задерживать учеников, как минимум, на полчаса.

— Вы должны выучить наизусть раздел по новейшей истории, — сказал учитель. — Советую учить по хронологии, особенно тем, кто собирается сдавать гуманитарные предметы. Это обязательный материал для выпускных экзаменов. Если вы не выучите то, что есть в программе, то не жалуйтесь потом, что плохо сдали экзамены.

Подведя итоги урока, учитель истории наконец отпустил учеников.

Шэнь Ханлу взяла рюкзак и вышла из класса через заднюю дверь.

Сегодня она не пошла домой вместе с Гу Цзэи, как обычно.

На следующее утро, когда Шэнь Ханлу выходила из квартиры, Гу Цзэи тоже выходил из своей. Их взгляды встретились, но Шэнь Ханлу не поздоровалась и, сохраняя бесстрастное выражение лица, спустилась по лестнице.

Когда они вышли из дома, Гу Цзэи подошел к ней: — Ты не разговариваешь со мной со второго урока вчерашнего дня. Что случилось?

Шэнь Ханлу остановилась: — Гу Цзэи, я думаю, нам лучше держаться подальше друг от друга.

Гу Цзэи знал, почему она избегала его последние два дня. Эти слухи… Если она их слышала, то и он тоже.

— Не обращай внимания на эти сплетни, — сказал Гу Цзэи. — Я знаю, какой ты человек.

Шэнь Ханлу опешила. Они были знакомы совсем недолго, почему он так ей доверяет?

— Ты тоже слышал? — с горечью усмехнулась Шэнь Ханлу. — Они говорили обо мне гадости, да?

Гу Цзэи помолчал несколько секунд, а затем сказал: — Если тебе так будет спокойнее, я могу попросить Лао Чжоу пересадить меня.

Шэнь Ханлу совсем не хотела менять соседа по парте. В конце концов, Гу Цзэи был так силен в точных науках, а у нее с ними были большие проблемы. Она надеялась, что он сможет ей помочь. — Ладно, пусть говорят. Не затыкать же им рты.

Гу Цзэи подумал и сказал: — Давай не будем больше ходить домой вместе. Пойдем по отдельности. Если учителя заподозрят, что у нас роман, это плохо скажется на тебе. Пока что это только слухи среди учеников, учителя еще ничего не знают.

Шэнь Ханлу кивнула, а затем спросила: — А почему ты работал в книжном магазине «Сюаньфэн»?

— Я не работал там, — улыбнулся Гу Цзэи. — В тот день моему дедушке стало плохо, и я подменял его. «Сюаньфэн» — это книжный магазин моего дедушки. После выхода на пенсию он открыл его в Старшей школе Наньли. Раньше он назывался «Книжный магазин дедушки», а потом его переименовали в «Сюаньфэн». Кстати, мой дедушка был одним из первых выпускников этой школы.

Шэнь Ханлу вспомнила свою первую поездку в «Сюаньфэн». Старик с седыми волосами спокойно сидел в кресле-качалке и читал книгу. Его взгляд был твердым, а в уголках глаз играла улыбка. Он выглядел добрым, но в то же время строгим. Ее собственный дедушка умер рано, она даже не знала, как он выглядел. Если бы он был жив, он, наверное, был бы похож на дедушку Гу Цзэи.