Шедевр (Часть 2)

Однако узел в душе не так-то просто развязать парой фраз. Чэнь Шиюй ничего ей не обещал и не говорил никаких утешительных слов. Обдумав свое поведение, он стал немного лучше относиться к Чэнь Чанфэну.

— Этот негодник неплохо себя показал в последнее время, — похвалил Чэнь Шиюй старшего сына, что случалось нечасто. — Я хочу, чтобы он поработал в разных компаниях, посмотрел, что ему больше нравится.

— Пусть познакомится со всеми направлениями, — согласилась Ли Юю. — Сейчас у нас слишком много разных проектов, некоторые можно и закрыть.

Супруги с энтузиазмом обсуждали рабочие вопросы, попутно рассуждая о кадровых перестановках в руководстве и о том, как найти Чэнь Чанфэну надежных наставников.

— Я слышала о новых правилах. Поговори с отцом, пусть продаст участок в заливе Ядай как можно скорее, — закончив говорить, Ли Юю заметила, что Чэнь Шиюй молчит и смотрит на нее отсутствующим взглядом.

— О чем задумался? — спросила она.

Чэнь Шиюй убрал прядь волос с ее лица, открывая изумрудные серьги, и нежно погладил мочку ее уха.

Он ничего не сказал, но один этот жест заставил Ли Юю покраснеть. Пожилые супруги обменялись взглядами, и все стало понятно без слов.

Они почти одновременно поднялись наверх.

Пока одни взрослые занимались взрослыми делами, другие продолжали детские игры.

Чэн Но вернулась в свою комнату, смыла макияж, но еще не успела принять душ, как в дверь постучали.

Узнав, кто это, она крикнула: — Входи, не заперто!

Чэнь Чанфэн вошел, спрятав руки за спину.

Трудно было не обратить внимания на этот жест.

— Если ты сейчас достанешь оттуда питона или какую-нибудь другую страшную игрушку, я тебе голову оторву, — предупредила Чэн Но.

— Я не настолько глуп, — ответил Чэнь Чанфэн. — Слушай, меня только что посетило вдохновение! Я сделал для тебя набросок! Держи!

Изобразив барабанную дробь, он достал из-за спины квадратный холст и продемонстрировал ей свой «шедевр», написанный гуашью: небрежный фон сине-зеленого цвета, в центре — забавная панда, поедающая бамбук. Особенностью панды был розовый ободок с бантиком, точно такой же, какой сегодня носила Чэн Но.

Чэн Но: …

Холст был натянут на деревянный подрамник, сзади которого имелись подставка и крепление, что позволяло как рисовать, так и вешать картину на стену.

Чэнь Чанфэн уже искал подходящее место, чтобы повесить свой «шедевр». Подойдя к кровати Чэн Но, он указал на стену над бра: — Вот сюда повесим. Береги мою картину, она еще вырастет в цене.

Чэн Но подумала, что это он скоро вырастет в цене, когда она ему как следует врежет.

Разозлившись, она подбежала к нему и попыталась выхватить картину, чтобы выкинуть ее вместе с ним за дверь.

Но Чэнь Чанфэн был выше, и, подняв руку, он держал картину так высоко, что она не могла до нее дотянуться даже подпрыгнув.

Тогда Чэн Но, ухватившись за его плечи, подпрыгнула изо всех сил. Она хорошо прыгала, и этот прыжок получился таким высоким, что она не только схватила картину, но и толкнула Чэнь Чанфэна. Он, споткнувшись о край кровати, упал на спину.

А она, потеряв равновесие, упала сверху, прямо ему на бедра.

Эта поза была довольно… двусмысленной.

Она посмотрела на него сверху вниз, и ей вдруг вспомнилось, как они играли в детстве с другими детьми.

Дети, заскучав, решили построить «живую пирамиду».

Она тогда не играла с ними, но, когда все разошлись, ей вдруг захотелось тоже попробовать. Она подошла к милому Чэнь Ианю и попыталась залезть ему на плечи.

В ту же секунду Чэнь Чанфэн оттащил ее и закричал: — У него больное сердце! Не смей на него лезть!

Чэн Но тогда так испугалась, что даже не смогла ничего ответить. Со слезами на глазах она убежала.

Но вскоре Чэнь Чанфэн пришел к ней и предложил конфету.

Она отказалась.

Тогда он преградил ей дорогу и, плюхнувшись на пол, как большая черепаха, сказал: — Если хочешь поиграть в пирамиду, можешь залезть на меня!

Воспоминания нахлынули на нее.

Чэн Но смотрела на лежащего под ней Чэнь Чанфэна. Они уже не были наивными детьми, и эта поза не располагала к невинным мыслям.

Но любопытство пересилило смущение. Ей было интересно, что он сейчас чувствует.

Она наклонилась к нему, приближая свое лицо к его.

Сердце Чэнь Чанфэна бешено колотилось. Он словно потерял дар речи и не мог пошевелиться, наблюдая, как ее лицо все ближе.

Он закрыл глаза.

Чэн Но почти касалась его носом. На таком близком расстоянии она видела, как дрожат его ресницы.

Решив подшутить над ним, как в детстве, она остановилась, взяла его руку с картиной и прижала холст с еще не высохшей краской к его лицу, оставив на щеке бледно-зеленый след.

Холодное прикосновение холста заставило Чэнь Чанфэна открыть глаза. Он словно только что понял, что сделала его рука.

А Чэн Но уже спрыгнула с него и, самодовольно улыбаясь, сказала: — Дурак.