Клетка с лёгким позвякиванием качнулась, и Алекса, проснувшись, тут же пожалела об этом. Несколько горничных перевели взгляд на птицу и, не дождавшись воплей, поспешили убраться из комнаты советника.
Пернатое тело Алексы затекло от неудобной позы, а перед самым клювом висел алый пышный бант, привязанный к её шее как будто намертво.
— Кар-р-р? — удивлённо проскрежетала она, пытаясь клюнуть странный аксессуар.
Бантик был сшит из красного бархата и пах чем-то сладковато-приторным, будто его вымочили в мёде. Алекса подняла голову и увидела своё отражение в огромном зеркале в позолоченной раме — жалкая, потрепанная воронка с нелепым бантом на шее.
«Поздравляю себя с повышением, — язвительно подумала она. — Вчера — шут, сегодня — питомец с аксессуаром. Завтра, глядишь, начну приносить тапочки».
Дверь в покои Барыса отворилась беззвучно. На пороге стоял он сам, холодный и невозмутимый, словно собирался на парад, а не вести свою пленницу на унизительный показ.
— Не разочаруй меня, — произнёс он, поднимая клетку. — Император ценит неординарность, но не перебарщивай.
Алекса проигнорировала его, уткнувшись клювом в прутья. Её несли по бесконечным коридорам, пока наконец они не остановились перед массивными дверями из чёрного дерева. Воздух здесь был густым и тяжёлым, словно его спрессовали в свинцовые плиты.
Двери распахнулись.
Тронный зал оказался огромным, пустым и настолько тёмным, что взгляд тонул в этой бездне. Лишь в центре, на возвышении, стоял трон, высеченный из цельного куска какого-то местного металла, его название не упоминалось в оригинальном романе, поэтому ворона помнить этого не могла.
Алекса замерла, чувствуя, как по её спине пробежал ледяной холодок. Из темноты на неё смотрели два горящих фиолетовых глаза, а точнее радужки, склер видно не было. Они были лишены всякой теплоты, словно провалы в иной, еще более безумный мир.
— Ваше Темнейшество, — голос Барыса прозвучал как всегда холодно и почтительно, но Алекса уловила в нём лёгкое напряжение. — Я принёс… ту самую диковинку, — советник водрузил клетку на небольшой пьедестал, который возник перед ним.
Тишина в зале была оглушительной. Казалось, даже воздух боялся нарушить её.
— И это всё, что ты смог найти? — голос Ксарта был бархатным и тихим, но он резал слух, как лезвие по стеклу. — Сомнительный вкус.
Алекса почувствовала, как по её перьям пробежала дрожь. «Вот и началось».
Внезапно у подножия трона заколебалась тень. Она сгустилась, приняла форму, и через мгновение перед клеткой возникла огромная пантера, сотканная из чистой тьмы. Её глаза горели кровавым светом, а из пасти капала чёрная субстанция, оставляя на полу грязный след, который можно было разглядеть только в близи или найти на ощупь. Зверь двинулся к клетке не как животное, а как сама смерть — неумолимо и беззвучно.
«Всё, прощай, вторая жизнь. Да и первая — тоже».
Инстинкты кричали о бегстве, но бежать было некуда. И тогда Алекса, собрав всю свою волю, рванула головой в сторону, заставив клетку качнуться и упасть на пол. Пантера прыгнула, но промахнулась, пролетев в прыжке за спину Барыса. Советник даже не дернулся.
— Кар-р-р! — просипела Алекса, пытаясь унять бешено бьющееся маленькое воронье сердечко.
Из темноты донёсся тихий, леденящий душу хмык. Не одобрение, а звук, который издаёт бог, наблюдая за борьбой муравьёв.
— Достаточно, — произнёс Ксарт.
Пантера растворилась, словно её и не было. Клетка сама собой раскрылась. Алекса, дрожа от перенесённого ужаса, выбралась наружу. Она понимала, что теперь должна доказать, что стоит того, чтобы её оставили в живых.
Она вспомнила шахматы с Барысом. Подлетев к небольшому столику, она начала клювом двигать фигуры, расставляя их так, как когда-то делала настоящая хозяйка этого тела, с маленьким налетом отсебятины.
— Кар! — ткнула она клювом в чёрную королеву.
Барыс наблюдал за этим с каменным лицом, но Алекса заметила, как сжались его пальцы.
— Забавно, — наконец прозвучал голос Ксарта. — Оставлю себе. А ты можешь идти, есть дела поважнее, чем дрессировка птиц.
Лицо советника осталось невозмутимым, но в его глазах вспыхнула холодная розовая молния. Он молча поклонился и вышел, не удостоив Алексу даже взглядом.
Когда дверь за ним закрылась, ворона осталась наедине с императором. Тишина снова стала давящей.
— Ну что, пташка, — голос Ксарта прозвучал более заинтересованно и без издевки, заставляя вздрогнуть. — Давай посмотрим, кого же ты скрываешь под перьями.
Он провёл рукой по воздуху, и пространство перед ним задрожало. Из ничего возникло зеркало в раме из слоновой кости и засохших роз. Его поверхность была матовой, но Алекса почувствовала исходящую от него древнюю магию.
— Покажи своё личико, — прошептал Ксарт, и зеркало медленно поплыло по воздуху, направляясь к перепуганной вороне.
Алекса отступала, пока не упёрлась спиной в холодную стену. Лезвие страха рассекло её сознание. Что увидит император? Настоящий облик Алексы? Облик Афины? Или что-то другое?
Зеркало зависло перед ней, его поверхность замерцала.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|