Глава 3 (Часть 2)

Казалось, весь мир настроен против него. Что ж, пусть сегодня он увидит жизнь с другой стороны.

Ся Цин, повзрослев, поняла, что в жизни неизбежно приходится сталкиваться с неприятными вещами. Чем раньше человек с этим столкнётся и закалится, тем легче ему будет адаптироваться во взрослой жизни.

К тому же, сегодня она рядом и сможет помочь Ся Ляну в случае конфликта.

Размышляя об этом, она и представить себе не могла, что сегодня им всем предстоит увидеть жизнь с другой, куда более мрачной стороны.

Ся Цин и Ся Цю развернули электромобиль и поехали. Ся Цю, уезжая, крикнула брату: — Смотри не проиграй слишком позорно!

Ся Лян так разозлился, что чуть не бросил бутылку вслед сестре. Вот же ж родная кровь!

Когда тётя с сестрой скрылись из виду, Ся Лян перевёл взгляд на Чжан Цзюня, который всё ещё смотрел на него с растерянным видом. Ся Лян вздохнул, забрал у него бутылку с водой и протянул свою.

— Эту воду купила моя тётя. Никому не отдавай, пей сам.

Чжан Цзюнь был его другом детства, и, хотя Ся Лян и сам иногда подшучивал над ним, видеть, как его обижают другие, ему было неприятно.

— Ну и смелость у тебя — остался! — усмехнулся Юй Фэн. — Надеюсь, ты не пожалеешь об этом.

Сказав это, он развернулся и ушёл, нарочно толкнув Чжан Цзюня.

Чжан Цзюнь пошатнулся и чуть не упал, но стоявший позади Ся Ляна человек успел его подхватить.

Однако бутылка с водой всё равно выпала у него из рук и упала на землю.

Окружающие видели это, но просто смотрели, никто ничего не говорил.

Чжан Цзюнь хотел было наклониться и поднять бутылку, но Ся Лян остановил его: — Не поднимай.

Он сам наклонился, поднял бутылку, подошёл к ближайшей мусорке и с грохотом бросил её туда.

Он и сам не понимал, зачем это сделал. Просто ему показалось, что если Чжан Цзюнь поднимет и станет пить эту воду, то это будет слишком унизительно.

Унизительно и для Чжан Цзюня, и для него самого.

Выбросив бутылку, Ся Лян посмотрел на Юй Фэна. Тот вместе со своими дружками смотрел на него с недовольными лицами.

На самом деле, на него смотрели не только Юй Фэн с компанией, но и другие ребята из очереди.

Ся Ляну было всё равно на остальных. Увидев злое лицо Юй Фэна, он вдруг понял, зачем выбросил ту бутылку.

Хотя он и не мог точно сформулировать, что именно это значило.

Возможно, это вообще ничего не значило, просто у него, как говорила тётя, «взыграл подростковый максимализм».

Тем не менее, настроение у него улучшилось, и он улыбнулся Юй Фэну и его компании.

Эта улыбка Ся Ляна словно была призвана вызвать ещё большую ненависть.

Юй Фэн увидел в его улыбке вызов, и лицо его стало ещё мрачнее, в глазах появилась злоба.

Такое выражение лица на четырнадцатилетнем подростке вызывало необъяснимое чувство страха.

— Надеюсь, ты и внутри будешь так же улыбаться, — сказал Юй Фэн, когда Ся Лян вернулся в очередь.

— Что, собираешься использовать какие-нибудь подлые трюки? — Ся Лян не испугался угрозы.

Он рос в любви и заботе, дома его баловали родители.

В школе, благодаря хорошей учёбе, его любили учителя, он был старостой класса.

Он никогда не сталкивался с настоящей злобой, поэтому и не испытывал страха перед внезапно проявившейся враждебностью.

— Не волнуйся, я буду играть честно. Ты проиграешь по всем статьям, — Юй Фэн был лидером своей компании, и, конечно же, у него были свои люди, которые ему помогали.

— Посмотрим. Надеюсь, ты сдержишь своё слово и не станешь нарушать обещания, — ответил Ся Лян.

Юй Фэн ничего не ответил, нахмурился и отвернулся.

Не потому, что не хотел ничего сказать, а потому, что не понял значения последней фразы Ся Ляна. Но точно знал, что ничего хорошего тот ему не пожелал.

«Ну и что, что он хорошо учится? Он же не из нашей школы. Если надо, мы его проучим».

В их школе хорошо учащихся учеников называли «чужаками». Говорили, что их хорошая учёба — это как выбирать лучшего из худших. Настоящие отличники в такую школу не пошли бы. Однако эти «лучшие из худших» были на хорошем счету у школьной администрации.

Нет смысла их задирать и наживать себе лишние проблемы.

Ся Лян только что про себя посмеялся над Юй Фэном за то, что тот не учил историю. Он не знал, что слова Юй Фэна про «хозяев и рабов» были взяты из учебника истории, где рассказывалось об истории Древнего мира.

Но применять «суть» этой истории в школьной жизни придумал не Юй Фэн, а один из выпускников их школы.