Глава 11. Секта Пяти Стихий. Одна цель

Мэн Цинсин прибыл сюда в поисках человека.

Год назад табличка жизни одного из его племянников-учеников разбилась, и он пропал без вести.

Час назад Мэн Цинсин, находясь в городе Сыфанчэн, почувствовал знакомые колебания духовной энергии.

Колебания исходили от артефакта, который он лично создал.

Этот артефакт Мэн Цинсин подарил своему племяннику-ученику.

Мэн Цинсин последовал за колебаниями духовной энергии и неожиданно встретил старую знакомую — Хуа Али, которая когда-то всегда была впереди него, вечно первая.

Аура вечно первой была гармоничной, похоже, она жила неплохо: завела духовную собаку, родила двоих детей.

Мальчик по имени Хуа Цзао спросил его: — Простите, как выглядит этот артефакт? Для чего он нужен?

— Это большая золотая печать, — ответил Мэн Цинсин. — В основном используется для разрушения формаций.

Девочка по имени Хуа Цы сняла с запястья серебряную цепочку и протянула ему.

На цепочке висели четыре пространственных кольца разных цветов, что выглядело немного показным.

— В красном и синем кольцах — тела жертв, в фиолетовом — тела трех практиков темного пути. Убийца, должно быть, один из них, — сказала Хуа Цы.

— Мама была в уединении, постигая Дао, когда трое практиков темного пути напали на нас и погибли, — добавил Хуа Цзао. — Но до того, как встретить нас, они убили много людей.

Практики темного пути, грабящие и убивающие, а затем сами погибающие от рук других, — обычное дело в мире совершенствования.

Мэн Цинсин был к этому готов, но, погрузив свое божественное сознание в кольца, он не нашел там тела своего племянника-ученика.

Мэн Цинсин покачал головой, глядя на Хуа Цы.

Хуа Цы растерялась, не зная, хорошая это новость или плохая.

Хорошая новость заключалась в том, что племянник-ученик, возможно, еще жив. Разбитая табличка жизни не всегда означает смерть, есть вероятность, что он попал в особое, изолированное от мира тайное царство.

В сектах часто случалось, что несколько учеников вместе отправлялись в тайное царство, а по возвращении им всем приходилось восстанавливать свои таблички жизни.

Плохая новость — племянник-ученик мог быть уже мертв, и его тело использовали практики темного пути для каких-то своих целей. Если артефакт попал в руки злодеев, то его владелец, скорее всего, обречен.

— Это хорошо, — помолчав, сказал Мэн Цинсин.

Если человека не нашли, возможно, он жив.

Если не нашли тело, не обязательно, что он мертв.

Надежда еще есть.

Мэн Цинсин заодно осмотрел тела трех практиков темного пути: один был убит стрелой, другой — клыками собаки, третьему вонзили в сердце кинжал-артефакт.

Если не считать следов, оставленных духовной собакой, то сила, оставшаяся от стрелы и кинжала, значительно превосходила уровень обычного практика стадии Закладки Основ.

Неужели нынешние дети уже настолько сильны?

Возвращая серебряную цепочку Хуа Цы, Мэн Цинсин не удержался и еще раз взглянул на нее и Хуа Цзао.

Сердце Хуа Али дрогнуло, и она спросила Мэн Цинсина: — Я помню, ваша Секта Пяти Стихий набирает учеников раз в двадцать лет?

Мэн Цинсин кивнул: — Я приехал в ближайший город Сыфанчэн, во-первых, чтобы купить звездные кристаллы, а во-вторых, чтобы испытать удачу, вдруг встречу подходящих учеников и приведу их в секту. — Он вдруг что-то понял и посмотрел прямо на Хуа Али.

— Что скажешь насчет Цы и Цзао? — спросила Хуа Али. — У Цы телосложение Пяти Стихий, оно идеально подходит вашей секте. У Цзао двойные духовные корни Металла и Огня. Я помню, в вашей секте есть старейшина с такими же корнями.

Глаза Мэн Цинсина вспыхнули от удивления: — Телосложение Пяти Стихий?

Давным-давно в мире совершенствования использование духовной энергии было простым и грубым. Считалось, что чем меньше духовных корней, тем лучше. Силу Пяти Стихий недооценивали, а обладателей корней Пяти Стихий считали бездарями. Так было до тех пор, пока не появился основатель Секты Пяти Стихий, Сун Усин. С Топором Пяти Стихий в руках он проложил свой путь и основал секту. Только тогда люди поняли свою ошибку.

У Сун Усина было телосложение Пяти Стихий.

Секта Пяти Стихий всегда с распростертыми объятиями принимала и всячески поддерживала учеников с корнями Пяти Стихий.

Отчасти из соображений силы, отчасти из-за уважения к основателю.

Но людей со всеми пятью стихиями в мире совершенствования было немного, хорошо, если один-два появлялись за сто лет.

Удивление Мэн Цинсина сменилось замешательством. Он украдкой взглянул на Хуа Цы и Хуа Цзао и тихо передал Хуа Али мысленное сообщение: — Ты же знаешь, наша Секта Пяти Стихий и Врата Небесного Меча — заклятые враги.

Эта вражда, копившаяся поколениями с момента основания Секты Пяти Стихий, была непримиримой и неугасимой.

Если бы не это, Мэн Цинсин не стал бы тогда отправлять лекарство анонимно.

Будучи учеником Секты Пяти Стихий, отправлять лекарство будущей жене будущего главы Врат Небесного Меча? Его бы заклевали собратья по секте.

Разве ей нужно твое жалкое лекарство?

Кто же знал, что в итоге лекарство так и не попадет к Хуа Али, а сама она не станет госпожой главы Врат Небесного Меча.

При одной мысли об этом Мэн Цинсин скрипел зубами от злости. Он и представить не мог, что Лу Цзю способен на такое.

Но и он сам виноват. Раз уж отправил, надо было лично влить ей в рот.

Ну, поругали бы его собратья, и что с того?

— Вы с Лу Цзю… действительно расстались? — осторожно спросил Мэн Цинсин через передачу голоса. — Я слышал, он все эти годы ищет тебя.

Наверное, расстались?

Точно расстались?

Не может же она быть настолько неразумной?

— Я собираюсь убить его, — отчетливо произнесла Хуа Али.

— О, убить… А? — Мэн Цинсин чуть не прикусил язык.

— Он убил моего учителя, — добавила Хуа Али.

Мэн Цинсин ахнул: — Разве старейшина Хуа не был все время в Тайном Царстве Ланьцан? Как его могли убить? Как этот Лу посмел? Ты… ты вот так просто мне об этом говоришь? Не боишься, что я расскажу другим?

Хуа Али странно посмотрела на него: — Даже если расскажешь, ничего не изменится, рано или поздно все узнают. А если побежишь рассказывать Лу, он просто убьет тебя, чтобы заставить замолчать. Кроме того, я говорю тебе это, потому что доверяю тебе. Спасибо, что прислал мне тогда лекарство. Я верну тебе этот долг.

— Ты знаешь? — с болью в зубах передал Мэн Цинсин.

— Я похожа на дуру? — спросила Хуа Али. — Ты купил Нефритовую Росу Девяти Вершин на аукционе прямо у меня на глазах, заплатив в три раза больше, чем тот Лу. — А в итоге она все равно досталась Лу Цзю. От одной мысли об этом у нее сердце сжималось.

— Я тогда сглупил, не доставил тебе лично. Давай не будем об этом. Хуа Цы и Хуа Цзао знают о своем происхождении?

— Знают, — ответила Хуа Али.

— И что думают дети?

— Они решили истреблять демонов и защищать Дао.

— Тогда проблем нет, — тихо прошипел Мэн Цинсин. — Но как нам убить этого Лу?

Он забормотал себе под нос: — Сложновато, но не невозможно.

— У меня есть два высокоуровневых духовных артефакта, наймем десяток практиков стадии Трансформации Духа, устроим засаду…

— …Нам? — переспросила Хуа Али.

Какое тебе до этого дело?

Мэн Цинсин прикусил язык: — Врата Небесного Меча и Секта Пяти Стихий — заклятые враги. Раз уж я, старейшина Секты Пяти Стихий, знаю об этом, я должен помочь, верно? К тому же, раз твои дети вступают в секту, ты тоже должна стать старейшиной или кем-то вроде того. Я могу уступить тебе свою личную комнату для ковки. Мы же теперь собратья по секте, будем мстить вместе.

— Ладно, я поняла, что ты очень богат, хватит уже. Местью я займусь сама, — сказала Хуа Али. — Но твоя комната для ковки мне нравится, я ее забираю.

— И какой у тебя план? — спросил Мэн Цинсин.

— Во-первых, создать божественный артефакт, — мрачно ответила Хуа Али.

— …Мне нравится эта идея, — сказал Мэн Цинсин.

Столько лет прошло, а вечно первая стала еще безумнее, чем раньше.

…

Пока Хуа Али и Мэн Цинсин обменивались мысленными сообщениями, Хуа Цы и Хуа Цзао тоже разговаривали.

Хуа Цзао: — Я думаю, вступить в Секту Пяти Стихий — хорошая идея. Сестра, у тебя корни Пяти Стихий, в секте, где ценят баланс пяти стихий, тебя будут очень ценить. Мама сказала, что там есть старейшина с корнями Металла и Огня, может, я смогу стать его учеником.

Хуа Цы: — При выборе учителя смотрят не только на корни, но и на добродетель, опыт и умение передавать знания. Но одинаковые корни действительно помогают в совершенствовании, есть много общего.

Хуа Цзао: — Я знаю, совершенствование зависит от собственных усилий, нельзя полностью полагаться на учителя. Но сестра упоминала, что для совершенствования нужны богатство, место, техники и спутники. О богатстве пока не говорим. Что касается места, то у Секты Пяти Стихий большая территория и неплохая духовная энергия. Что до техник, я слышал, у них самая большая библиотека в мире совершенствования. А спутники — это партнеры для обмена опытом. В Секте Пяти Стихий есть ученики, практикующие разные методы, так что найти собеседников будет легко.

Хуа Цы: — Есть еще одна, самая важная причина.

Хуа Цзао: — Секта Пяти Стихий и Врата Небесного Меча — заклятые враги.

Хуа Цы: — Они могут быть против нашего происхождения.

Хуа Цзао: — Если так, придется искать другое место. Мама, кажется, очень хочет, чтобы мы вступили в Секту Пяти Стихий.

Хуа Цы: — Все-таки это первая секта в мире совершенствования.

Хуа Цзао: — Разве не Врата Небесного Меча — первая? Хоть я и ненавижу их, но в книгах так написано.

Хуа Цы: — Общеизвестно, что в мире совершенствования две первые секты, десять сект в первой пятерке и двадцать — в первой десятке. Хуа Цзао, ты невнимательно читаешь книги.

Хуа Цзао: — Я в тот день устал после тренировки с клинком, немного задремал.

…

Белоснежная собака медленно виляла хвостом, переводя взгляд с Хуа Али и Мэн Цинсина на Хуа Цы и Хуа Цзао.

Никто не собирался с ней разговаривать, поэтому Белоснежка легла на землю, превратившись в пушистый белый блин.