Глава 6

Прошло четыре дня с тех пор, как дом сгорел, и только сейчас пришли мысли о будущем. Все деньги, накопленные в пошивочной, были потрачены за те несколько дней, что они провели на улице. Даже если удастся снова найти работу, чтобы обзавестись жильем, потребуется множество времени. Ситуация казалась безнадежной. На данный момент даже горячий суп или скромный номер в гостинице были для них роскошью.

Каллия, дрожа от холода, укутала Розабеллу в одеяло, которое где-то нашла. Она кое-как утолила голод черствыми кусками хлеба, которые удалось раздобыть в пекарне, куда она часто заходила, и дождевой водой, собранной неподалеку.

Она знала, что им надо уходить, но никак не могла заставить себя сделать этот шаг. Хоть дом и превратился в груду пепла, оставить его, а вместе с ним и мать, которую неизвестно где теперь искать, она не могла. Этот дом, хотя и тесный, грязный, был единственным местом, где она могла вспомнить сестру и отца. Даже воспоминания, которые она хранила глубоко в своем сердце, начали стираться. Глаза, уставшие от потерь и усталости, медленно смыкались.

— Дети, что вы тут делаете?

Голос, смешанный с ледяным воздухом, раздался совсем рядом. Каллия резко открыла глаза и инстинктивно обняла Розабеллу.

Перед ними стояла старушка с белыми волосами и пристально смотрела на них. Судя по тому, что её часто видели поблизости, она, вероятно, жила в доме рядом с этим переулком. Казалось, она пришла, чтобы выгнать их. Напуганная девушка дрожащими губами начала оправдываться:

— Мы... наш дом сгорел несколько дней назад. Если вы нас прогоните, то мы... мы...

— Вы хотите сказать, что вам некуда идти?

— Да. Я хожу на работу в швейную мастерскую, поэтому мы скоро сможем снять комнату в гостинице. Пожалуйста, позвольте нам остаться здесь хотя бы ненадолго, совсем ненадолго...

Старая женщина, глядя на Каллию равнодушным взглядом, вскоре перевела посмотрела на Розабеллу, которая находилась у неё на руках. Неужели она хочет выгнать их? Каллия в страхе ещё крепче прижала к себе сестру. Зима приближалась. Если их выгонят даже из трущоб, возможно, они замёрзнут насмерть в холодную зимнюю ночь.

Чем дольше длилось молчание, тем сильнее становилось беспокойство. Каллия поспешно повернула голову, отчаянно оглядывая возможные пути к бегству. Поскольку перед ней была старушка, в крайнем случае она могла бы её толкнуть и убежать.

Однако слова, которые вскоре прозвучали из уст старой женщины, полностью разрушили её ожидания.

— Такая молодая, и так жалко тебя. Да ещё и за сестрой присматриваешь, — произнесла старушка.

Подойдя ближе, она нежно погладила Каллию по щеке тёплой рукой. После Розабеллы это было первое за долгое время прикосновение, от которого исходило тепло, и Каллия невольно выдохнула с удивлением.

— У меня тоже были внук и внучка твоего возраста. Но им не нравилась жизнь здесь, и они сбежали. Я всё ещё жду их возвращения. А вы... вы напоминаете мне их.

— С-старшая сестра... — Розабелла дрожащим голосом позвала Каллию.

Она была напугана незнакомой пожилой женщиной и выглядела совершенно растерянной. Но этот страх, казалось, был недосягаем для Каллии в данный момент. Прикосновение к её щеке оказалось таким тёплым и мягким, что в её памяти всплыли далёкие воспоминания о том, как мама с нежностью гладила её.

На лице старухи появилась мягкая улыбка.

— Девочка, не хочешь пойти со мной? Я угощу вас вкусной едой, сколько захотите.

— Но...

Каллия замялась на мгновение. Несмотря на то, что старуха производила хорошее впечатление, она колебалась, стоит ли так сразу принимать ее доброту.

— Ты ведь сказала, что идти больше некуда. Если хочешь, можешь остаться здесь. Но твоя сестра, несомненно, замерзнет насмерть.

Каллия опустила взгляд на лицо Розабеллы. Вот уже несколько дней она толком не ела и не спала. На ее безжизненном лице тонкой пеленой лежала тень холодной смерти.

В это время ночной ветер, острый, словно лезвие, безжалостно прорезал одежду. Если так пойдет дальше, и она, и Розабелла замерзнут насмерть. Калия сжала воротник одной рукой и съежилась. Она могу погибнуть, но только не сестра. Где бы это ни было, это место наверняка окажется лучше, чем голод и жизнь на этой помойке.

— Ну же, возьми мою руку.

Старуха с морщинистой кожей протянула руку, словно прочитав её мысли. Каллия недолго колебалась, прежде чем нерешительно протянула свою руку в ответ. В тот же миг в чёрных глазах старухи мелькнула странная, холодная плёнка, будто что-то скользнуло по их поверхности. Её уголки губ приподнялись в едва заметной улыбке, но девушка, занятая успокаиванием Розабеллы, этого не заметила.

— Розабелла, пойдём, хорошо?

— А... сестра, а разве мы не можем остаться здесь?

— Если останемся, мы точно погибнем. Поэтому пошли быстрее.

Каллия поторапливала Розабеллу, не понимая её нерешительности. Испуганная девочка медленно, неуверенно двинулась вперёд. Слабый туман начал сгущаться вокруг. Маленькие, хрупкие тени вскоре растворились в его глубине, становясь всё менее различимыми.

 

***

 

— Розабелла, посмотри-ка на это. Здесь столько красивых нарядов, которые тебе подойдут!

Каллия с яркой улыбкой вытащила несколько платьев из шкафа и разложила их на кровати. Она специально выбрала только те платья, которые, по её мнению, идеально подошли бы Розабелле. Однако та, казалось, не была в восторге. Её лицо было моачным с того момента, как они отправились вслед за старухой. В отличие от сестры, которая уже успела помыться и переодеться в чистую одежду, Розабелла всё ещё не сняла своё платье, покрытое пылью и золой. Даже когда Каллия с энтузиазмом разглядывала шкаф, полный ярких аксессуаров и платьев, та оставалась неподвижной.

— Розабелла, что случилось? Ты не в настроении? Может быть, ты голодна? Вот, попробуй хотя бы этот хлеб.

Розабелла крепко сжала розоватые губы и покачала головой.

— Попросить другой хлеб?

— Нет, сестра. Я не хочу ни есть, ни носить здесь ничего.

Розабелла, несмотря на то, что, казалось, долго голодала и была измотана, упорно мотала головой. Рука Каллии, которая держала хлеб и собиралась его передать, нерешительно опустилась. Почему же она так себя ведет? Ей это было непонятно.

Ситуация, возможно, и вызывала подозрения до того момента, как они последовали за старушкой. Но место, в которое их привела женщина, оказалось всего лишь благотворительным учреждением, где бесплатно кормили и предоставляли ночлег детям, оставленным или сбежавшим из дома. Считать это подозрительным дальше было бы оскорблением для благодетельницы. Ведь на самом деле им дали просторную и прекрасную комнату, еду и одежду. Прекрасное место. Даже бархатный ковер, расстеленный на полу, был таким мягким, что казалось, будто ноги утопали в нем.

— Розабелла, это не страшное место. Не переживай, — Каллия мягко погладила сестру по спине, стараясь её успокоить.

Но Розабелла всё ещё выглядела обеспокоенной, нервно щёлкая ногтями.

— Я видела, что в других комнатах тоже были дети. Все девочки, и они были с какими-то незнакомыми мужчинами. Сестра, здесь что-то не так. Давай уйдём отсюда.

— Это просто совпадение. К тому же, мы видели только первый и второй этаж, верно? Может быть, на третьем этаже находятся мальчики.

На самом деле их комната находилась на втором этаже, на южной стороне здания, куда лучше всего попадал солнечный свет.

— Даже если так, всё равно это место кажется мне странным.

— Фух, я не знаю. Ну что ж, сестренка, я сначала надену прекрасное платье и съем что-то вкусное. Если перестанешь сомневаться, тогда и ты поешь.

Пока Розабелла продолжала колебаться и не решалась двинуться с места, Каллия, оставив попытки убедить её словами, взглянула на себя в зеркало. В отражении была девочка с белоснежным лицом и тёмно-рыжими волосами, одетая в скромное и милое платье лавандового цвета. Девочки-оборванки, одетой в лохмотья и просящей милостыню, больше не было.

Каллия, напевая себе под нос, взяла хлеб со стола и принялась его есть. Её показное и совершенно спокойное поведение отчасти было направлено на то, чтобы ослабить настороженность Розабеллы. Ведь равнодушие — самое эффективное оружие, чтобы снять напряжение с настороженной, словно кошка, девочки.

— Розабелла, ты что, хочешь, чтобы всё это съела только я?

— Пойдем отсюда, пожалуйста. Сестра, а?

Розабелла умоляла, вцепившись в руку, но Каллия не шелохнулась и продолжала жевать хлеб. Казалось, что после того, как она закончит трапезу, просьбы уйти прекратятся, однако, даже когда тарелка опустела, Розабелла не собиралась сдаваться. Придется взять ещё хлеба. Когда Каллия с лёгким вздохом поднялась, дверь внезапно распахнулась. Это была та самая экономка, которая первой встретила их при входе в особняк.

— Госпожа Каллия, хозяйка просит вас к себе.

— Розабелла, подожди тут немного.