Часть 2

— Ммм… — снова простонала она, пытаясь заставить его отпустить ее. Но ответом ей было лишь учащенное дыхание мужчины.

Она слишком хорошо понимала, что происходит! Его напряженное тело прижималось к ней, тонкая ткань платья горничной не могла служить преградой. Она чувствовала, как он пытается проникнуть в нее.

— А…

В ужасе она попыталась отстраниться, но отступать было некуда. Платье задралось до пояса, ее бедра были в его руках, а запястья, связанные поясом, зажаты между их телами.

— Я заплачу тебе, — прошептал он, раздвигая ее ноги и грубо вторгаясь в ее тайное место…

— Ммм… — боль и страх были такими сильными, что Му Цинли хотелось умереть.

Она никогда не думала, что ей придется пережить нечто подобное! Ей было всего двадцать, у нее даже не было парня, она ни разу не держалась за руки с мужчиной… Эта боль, однако, заставила ее чувствовать все очень остро. Она отчетливо ощущала его жар, как он дюйм за дюймом раздвигал ее, вторгаясь в место, которого прежде никто не касался.

Боль… это было единственное, что она чувствовала!

Но он, казалось, наслаждался этим. Его дыхание становилось все более частым, он прижимался к ней все сильнее, его руки скользнули под платье, сжимая ее грудь. Он обнял ее, и они вместе вывалились из шкафа, упав на кучу одежды.

Он полностью погрузился в ее нежное тело, тяжело дыша. Входил и выходил, снова и снова, не желая останавливаться…

— Ммм… — слезы душили Му Цинли, она могла лишь тихонько всхлипывать, как маленький котенок.

— Не плачь, я тебе все компенсирую, — его рука потянулась к ее лицу, сорвала маску и быстро заткнула ей рот ее же одеждой.

Сквозь пелену слез Му Цинли видела, как он тряхнул головой, а затем нежно провел пальцами по ее щеке и хрипло спросил: — Как тебя зовут?

Рот Му Цинли был заткнут, как она могла ответить? Ей было больно, страшно, она хотела, чтобы он отпустил ее!

— Первый раз? — его движения стали немного мягче. Он посмотрел вниз, на место их соприкосновения, алое, как мак, сводящее с ума.

— Все еще больно? Ты такая… нежная… — прошептал он, и снова погрузился в страсть, обнимая ее хрупкое тело, безжалостно двигаясь…

Му Цинли не знала, сколько времени прошло, когда она очнулась, мужчины уже не было рядом. Лунный свет, проникающий сквозь иллюминатор, освещал синяки на ее теле.

Старшая официантка раздавала зарплату. Увидев Му Цинли в таком виде, она лишь понимающе усмехнулась и протянула ей пятьсот юаней: — Эти деньги тебя уже не интересуют? Сколько он тебе дал?

Му Цинли охватило отчаяние, слезы снова хлынули из глаз: — Меня изнасиловали.

Старшая официантка рассмеялась и похлопала ее по плечу: — Главное, что заплатили.

— Вызовите полицию, я хочу, чтобы его поймали, — рыдала Му Цинли.

Лицо старшей официантки изменилось, она оглядела девушку с ног до головы: — Ты что, шутишь? На этой яхте все богатые и влиятельные, они приехали развлекаться. Жить надоело? Быстро вышвырните эту девку за борт, пока господин Фан не увидел и не рассердился.

— Пошли, — двое мужчин подошли к Му Цинли и потащили ее к выходу.

У борта яхты ждала шлюпка, чтобы отвезти на берег тех, кто хотел уехать раньше. Му Цинли зажали рот и силой затолкали в лодку, которая вскоре причалила к берегу.

Это был пустынный причал, освещенный лишь одним одиноким фонарем. Морской ветер пронизывал ее до костей, она дрожала, как осиновый лист на ветру…

На ней все еще было платье горничной, бейдж куда-то пропал, а на ногах, под порванной юбкой, виднелись следы крови. Она крепко сжимала в руках две вещи: в одной — пятьсот юаней, а в другой — изящную серебряную пуговицу, инкрустированную бриллиантами.

3. Превратности судьбы