Глава 7

Сына старосты нашли.

Тётушки говорили, что его нашли в горах еле живым.

Все решили, что в горах завелся злой дух.

Но один человек так не думал.

На следующий день после того, как нашли сына старосты, он явился к нам домой с толпой людей, за которыми следовала ещё куча зевак.

Мама никогда не видела такого столпотворения. Глядя на разъярённого старосту, она бросила брата, упала на колени у порога и начала голосить.

Староста перешагнул через маму и вошёл в дом. Увидев меня, он ударил меня по лицу и выволок на улицу.

У меня горела щека. В тот момент я поняла, что мамины пощёчины были ничем по сравнению с этим.

Староста бросил меня на землю и обратился к собравшимся:

— Это маленькая дрянь похитила моего сына!

Я видела недоверие в глазах окружающих.

Староста почувствовал себя униженным.

— Не верите? — крикнул он. — Мой сын сам мне всё рассказал, когда пришёл в себя!

Вокруг послышались перешёптывания. Одна из тётушек усмехнулась:

— Да как эта дурочка могла кого-то похитить? Наверняка твой сынок бредил после встречи со злым духом.

Её слова вызвали взрыв смеха.

Староста покраснел.

— Не верите?! — прорычал он. — Сейчас она сама во всём признается! — Он посмотрел на меня и стал допрашивать.

Я молчала. Потом схватила горсть песка и бросила ему в лицо.

— Неправда! — закричала я. — Это ваш сын обижал меня! Он!

Староста побагровел от ярости и снова ударил меня. У меня потемнело в глазах.

Он подошёл к моей матери. Видя её застывшее лицо, он пнул стену дома, и та жалобно затрещала.

— Что за семейка! Ни денег, ни одного нормального человека! Не хочешь признаваться? — взревел он. — Бейте её, пока не признается!

Крепкий мужчина шагнул ко мне. Я с мольбой посмотрела на окружающих, но они лишь с печалью наблюдали за происходящим.

На самом деле, я не боялась. Я просто хотела проверить, есть ли на свете добрые люди.

Сколько себя помню, мы с мамой и братом жили в этой развалюхе. Маме приходилось одной нас поднимать, мы часто голодали, и никто в деревне никогда нам не помогал, только насмехались.

Они говорили, что моя мать — женщина лёгкого поведения, а мы с братом — ублюдки.

Я больше не чувствовала боли. Мне казалось, что боль, как и моё тело, рассыпалась на мелкие кусочки.

Я слышала обрывки фраз. Мама, кажется, плакала ещё громче, кто-то говорил: «Не убейте её».

Я не плакала. Я думала, что, если староста убьёт меня на глазах у всех, он должен будет заплатить маме. А ещё ей выплатят страховку. И маме будет легче растить брата без меня.

Я считала деньги в уме. Интересно, заметил ли кто-нибудь, что я улыбалась? Улыбалась.

В последнем проблеске сознания я услышала чей-то крик:

— Полиция! Приехала полиция из уезда!

Я открыла глаза. Мне виделись деньги. Много-много денег.