Глава 10. Болезненные воспоминания

Лу Цзиньань была хрупкой и миниатюрной. Ху Сяоя, от природы сильная, когда несла её на спине, первым делом подумала о том, какая же она лёгкая. И это при том, что она не выглядела истощенной.

Начинало темнеть. Ху Сяоя не осмелилась задерживаться на стадионе и понесла Лу Цзиньань в общежитие. По дороге та, словно семи-восьмилетний ребёнок, то хихикала, то обнимала Ху Сяоя за шею и звала «братик Сымин», то плакала, то снова смеялась. Слёзы и сопли текли ручьём, и Ху Сяоя уже представляла, в каком ужасном состоянии будет её одежда.

Лу Цзиньань крепко обнимала её, прижимаясь лицом к её шее, и тихо сказала:

— Росток фасоли, ты такая хорошая.

Ху Сяоя не знала, плакать ей или смеяться. Она никак не могла понять, пьяна Лу Цзиньань или нет.

Но в глубине души она переживала за эту глупышку.

Вернувшись в общежитие, Лу Цзиньань сама забралась на кровать. Ху Сяоя взяла полотенце, чтобы вытереть ей лицо, но та оттолкнула её, что-то пробормотала, повернулась к стене и заснула.

— Что с Аньань? — осторожно спросила Лин Шаньшань.

Ху Сяоя, не глядя на неё, прошла в ванную:

— Ничего, наверное, собака укусила.

Она просто ляпнула первое, что пришло в голову, чтобы отделаться от Лин Шаньшань, но не ожидала, что та тут же покраснеет.

Когда Лу Цзиньань проснулась, в голове у неё всё ещё был туман. Она долго смотрела на чёрную точку на потолке, прежде чем вспомнила, что у неё сегодня занятия. Достав телефон, она увидела сообщение от Ху Сяоя: «Спи спокойно, я отпросила тебя с занятий. Обед принесу».

Она благодарно улыбнулась и хотела встать умыться, но почувствовала слабость во всём теле. Приложив руку ко лбу, она поняла, что у неё жар.

Достав из ящика упаковку таблеток от простуды, она запила их минеральной водой.

В этот момент зазвонил телефон. Звонил Су Лифань.

Лу Цзиньань, лёжа на столе, слабо ответила. Су Лифань тут же обеспокоенно спросил:

— Аньань, ты в порядке? Ху Сяоя сказала, что ты ещё спишь.

— Угу, всё хорошо, — она потёрла лоб и начала искать в ящике кошелёк с карточкой для столовой. — Спасибо, Старший брат Су.

— Аньань, вчера… — Су Лифань замолчал. — Ты очень расстроилась? Я волновался за тебя.

Лу Цзиньань улыбнулась, её пальцы зацепились за молнию кошелька. — Старший брат, я же говорила тебе, что мы с Цю Хэ враги. Ты вчера сам видел. Она тоже меня ненавидит, так же, как я её.

— Она вчера действительно перегнула палку, даже я не выдержал.

— Не волнуйся, я уже привыкла.

Су Лифань замер. — Аньань, она всегда так с тобой обращалась?

Лу Цзиньань закусила губу и промолчала.

— Аньань, не подумай, что я лезу не в своё дело, но вчера я заметил, что между тобой и Дуань Сымином… необычные отношения. Какие именно, я не знаю, но разве он никогда не заступался за тебя, когда Цю Хэ так себя вела?

У Лу Цзиньань защипало в носу. — Старший брат… не надо.

— Хорошо, хорошо, не буду спрашивать, если тебе неприятно. Аньань, я считаю тебя своим другом, поэтому, если что-то случится, обязательно расскажи мне.

— Хорошо.

Лу Цзиньань достала свой потёртый розовый кошелёк, и воспоминания нахлынули на неё, словно волна.

Она помнила, как однажды на день рождения Дуань Сымина к нему домой пришли много одноклассников, в том числе и Цю Хэ, которую пригласила мама Дуань Сымина.

Она целый месяц копила деньги, чтобы купить Дуань Сымину незабываемый подарок — красивую музыкальную шкатулку, на которую она наклеила их совместную фотографию. Но когда в день рождения Дуань Сымин при всех попросил её показать подарок, она не смогла ничего достать. Она стояла, ковыряя пальцы, и чуть не расплакалась. Лицо Дуань Сымина помрачнело. А в следующую секунду Цю Хэ гордо вышла вперёд и подарила Дуань Сымину ту самую музыкальную шкатулку. Лу Цзиньань сразу её узнала, только вместо её фотографии там была фотография Цю Хэ.

Лу Цзиньань никогда не умела скрывать свои эмоции. Если ей кто-то нравился, то нравился безусловно, если не нравился — то не нравился категорически, а если злилась, то злилась по-настоящему. Поэтому, увидев, как Цю Хэ дарит Дуань Сымину её подарок, она, словно разъярённый львёнок, бросилась к ней, разбила шкатулку вдребезги, а затем схватила Цю Хэ за волосы и начала таскать. Она не произнесла ни слова, только смотрела красными глазами. Дуань Сымин же стоял в стороне и хладнокровно наблюдал, как Цю Хэ истерично кричит, не пытаясь её спасти.

Тогда Дуань Сымин снисходительно относился к её вспышкам гнева и безумствам, не говоря ни слова упрёка. Даже когда Цю Хэ, плача, просила его о помощи, он лишь хмурился и успокаивал Лу Цзиньань, вытирая ей слёзы и нежно обнимая.

Но теперь судьба сыграла с ней злую шутку.

Всю свою нежность и заботу он отдавал другой девушке.