Глава 6. Чья харизма сильнее?

Лу Цзиньань была подавлена и почти превратила кусочки картофеля в пюре, тыкая в них палочками. Су Лифань, посмотрев на тушеную свинину в своей миске, а затем на жареный картофель с зеленым перцем в миске Лу Цзиньань, невольно улыбнулся.

Он переложил кусочек постного мяса в её миску и легонько постучал её по голове:

— Ешь давай.

Лу Цзиньань хотела вернуть ему мясо, но он отказался:

— Ты меня угощаешь, значит, это моё. Теперь я имею право снова отдать его тебе. Ешь.

Видя, что Лу Цзиньань всё ещё выглядит расстроенной, он подумал, что ей просто жарко и нет аппетита, поэтому встал и купил ей бутылку сока.

Лу Цзиньань улыбнулась и опустила голову, принявшись за еду. Цю Хэ, одетая в куртку однокурсника, сидела рядом с Дуань Сымином. Она вела себя как нежная и хрупкая птичка, что в глазах Лу Цзиньань выглядело крайне наигранно.

Дуань Сымин смотрел только на неё, заботливо покупал ей еду и воду, а уходя, обнимал её, словно боялся, что с ней что-то случится.

Су Лифань был проницательным человеком и прекрасно всё понимал, но лишь усмехнулся.

Когда они подошли к общежитию, Лу Цзиньань, долго колебавшись, спросила:

— Старший брат, ты точно уверен, что хочешь мне помочь?

Су Лифань поднял бровь:

— Что, передумала?

Она покачала головой, на её лице было написано чувство вины:

— Нет, просто… мне не хочется втягивать тебя в это.

Су Лифань рассмеялся:

— Аньань, ты уже втянула меня. Не поздновато ли теперь отступать? К тому же, я не могу просто так съесть этот обед.

Лу Цзиньань снова покраснела. Вернувшись в комнату, она увидела, как Ху Сяоя, прихлёбывая лапшу, улыбается чему-то в компьютере и время от времени стучит по клавиатуре. Лин Шаньшань не было, а Мо Ли спокойно читала книгу.

Лу Цзиньань подошла и хлопнула Ху Сяоя по плечу. Та вздрогнула и первой её реакцией было закрыть экран ноутбука!

Хе-хе, тут что-то нечисто.

Лу Цзиньань прищурилась и, потирая подбородок, с лукавой улыбкой спросила:

— Что-то скрываешь от меня?

— Нет! — Ху Сяоя замотала головой, как трещотка, но руки с ноутбука не убрала.

Лу Цзиньань ей не поверила и попыталась разжать её пальцы:

— Отпусти, дай посмотреть!

— Не покажу! — Ху Сяоя, вся красная, не сдавалась. Она захлопнула ноутбук, прижала его к груди и посмотрела на подругу: — Лу Цзиньань, не заставляй меня применять силу! Я тебя щажу!

Лу Цзиньань тут же благоразумно отступила и, надувшись, забралась на свою кровать, свесив ноги.

Ху Сяоя, стуча по клавиатуре, как бы невзначай спросила:

— Аньань, вечером будет классное собрание, не забудь.

— Угу, — лениво ответила та.

Вдруг в коридоре послышались торопливые шаги, и в комнату вбежала Лин Шаньшань. Её щеки пылали, взгляд был рассеянным. Она бросила взгляд на Лу Цзиньань, которая сидела на верхней кровати.

Лу Цзиньань этого не заметила, зато Ху Сяоя, обернувшись, усмехнулась:

— О, Шаньшань, ты что, только что 800 метров пробежала?

Лин Шаньшань смутилась и прошла в туалет.

Не сразу сообразившая Лу Цзиньань села на кровати и, свесив голову вниз, спросила:

— Росток фасоли, что с Шаньшань?

— Понятия не имею, — пренебрежительно ответила Ху Сяоя.

Лу Цзиньань слезла с кровати и хотела пойти в туалет посмотреть, что случилось, но Ху Сяоя схватила её за руку:

— Ты куда?

— Посмотрю, что с ней.

— А что на неё смотреть?

— Росток фасоли!

— Ладно, иди, смотри, если хочешь.

Лу Цзиньань вздохнула и, подойдя к туалету, постучала в дверь:

— Шаньшань, ты в порядке?

Послышался шум льющейся воды, и лишь через некоторое время Лин Шаньшань тихо ответила:

— Я в порядке.

Как ни странно, в их комнате 211 жили четыре чудаковатые девушки:

Старшая, Мо Ли, всегда была бесстрастной. Кроме учёбы её ничего не интересовало. Она не участвовала ни в сплетнях, ни в разговорах по душам, всегда была одна и редко с кем-то разговаривала. Со временем все перестали обращать на неё внимание.

Вторая, Ху Сяоя, была энергичной и прямолинейной, типичный холерик. Она сама говорила, что её отец — нувориш, необразованный и любящий покрасоваться, а она сама — обычный человек, не заморачивающийся на каких-то глубоких смыслах и самосовершенствовании. Главное для неё — вкусно поесть и хорошо поспать.

Третья, Лу Цзиньань, была наивной простушкой, которой постоянно покровительствовала Ху Сяоя. Хотя иногда у неё случались приступы безумия, в целом она была как маленький ребёнок — с чистыми помыслами. Она одевалась так, словно всё ещё училась в средней школе, за что Ху Сяоя её постоянно критиковала, но та упорно продолжала делать всё по-своему.

Лин Шаньшань была тихой и робкой, но Ху Сяоя её почему-то недолюбливала. Почему? Потому что та всё скрывала и утаивала. Если её спросить, она всегда мялась, мямлила и чуть что — начинала плакать. Ху Сяоя терпеть не могла таких людей.

Она была прямолинейной и не скрывала своей антипатии к Лин Шаньшань. Лу Цзиньань же, будучи доброй по натуре, считала, что Ху Сяоя слишком строга к ней, и иногда помогала и заботилась о ней. Но, несмотря на это, она понимала, кто ей дороже, и старалась не переходить границы.

Лу Цзиньань спросила просто для проформы, чтобы показать свою заботу. Раз Лин Шаньшань сказала, что всё в порядке, то лезть дальше не имело смысла.

Она подошла к своей кровати и, подумав, спросила Ху Сяоя: — Росток… — На неё тут же упал грозный взгляд, и она, смущенно улыбнувшись, тут же исправилась: — Сяоя, как думаешь, учитывая харизму Старшего брата Су, у нас есть шансы на успех?

Ху Сяоя захлопнула ноутбук и, посмотрев на подругу, сказала:

— Старший брат Су довольно привлекательный, но вот вопрос, клюнет ли она на это. — Она поманила её пальцем, и Лу Цзиньань тут же придвинулась ближе. Ху Сяоя продолжила: — Как ты думаешь, кто харизматичнее: твой брат Сымин или Старший брат Су?

Этот вопрос даже не требовал ответа. Лу Цзиньань, не колеблясь, ответила:

— Конечно, брат Сымин.

— Вот именно, — Ху Сяоя пожала плечами. — Если даже ты так думаешь, то что говорить о Цю Хэ?

Лу Цзиньань подумала, что это действительно так: — И что делать?

— Импровизировать, — Ху Сяоя закатила глаза.