Глава 2

Глава 2

Весть о свадьбе разнеслась мгновенно, вызвав у всех тайное изумление. Как мог молодой военачальник Инчуаня отвергнуть двух красавиц и жениться на такой невзрачной, лишенной талантов и нелюбимой второй госпоже Дун?

Однако свадьба состоялась в назначенный срок, и церемония была беспрецедентно пышной.

Богатое приданое семьи Дун сделало эту прежде неизвестную вторую госпожу на время знаменитой во всей столице.

Свадебный кортеж семьи Дун, во главе которого шли дети с «бочонками потомства», насчитывал девятьсот девяносто девять человек. В приданое давали горы, воды и золото.

Даже «десять ли красного приданого» Ниншао не могли сравниться с этим.

Перед тем как покинуть отчий дом, отец Пути, Дун Чжуншэнь, человек, проведший полжизни в походах, впервые показал перед ней свою скорбь.

— Это все, что я могу тебе дать, — сказал он.

Пути улыбнулась, но под густым слоем свадебного макияжа ее лицо оставалось холодным.

— Сколько бы вы ни дали, этого будет недостаточно. Жизнь матери ничем не вернешь.

Кровный долг можно смыть только кровью. Это единственное, что она могла сделать для матери, и единственная причина, по которой она жила до сих пор.

В брачную ночь, не дожидаясь, пока Гу Ибэй поднимет ее красный свадебный покров нефритовым жезлом Жуи, она сама сорвала его. Взгляд ее застыл, подернулся инеем, а алые румяна на щеках казались маской, покрытой трещинами и готовой вот-вот расколоться.

— Свадьба состоялась. Где то, что ты мне обещала? — Гу Ибэй тоже не стал ходить вокруг да около. Раз уж договорились заранее, лучше сразу рассчитаться.

Он дал ей брак, она — выполнила свое обещание.

Пути, не отрываясь, смотрела на Гу Ибэя. Она сунула руку в широкий рукав свадебного халата и выложила несколько писем и стопку фотографий на резной столик у изголовья роскошного брачного ложа.

Гу Ибэй взял их и стал рассматривать одно за другим.

На фотографиях Дун Чжуншэнь встречался с высокопоставленными чиновниками Южного военного правительства. В письмах содержались шифровки с секретными военными сведениями. Одних этих доказательств было достаточно, чтобы семья Дун была обречена на уничтожение.

Гу Ибэй внимательно изучил письма, узнал почерк Дун Чжуншэня и невольно мысленно вздохнул. Поистине мудры слова: «Если правитель неосторожен — он теряет подданных, если подданный неосторожен — он теряет жизнь».

— Ну как, ты доволен увиденным? — с улыбкой спросила Пути.

В глазах Гу Ибэя мелькнул холодный блеск. Он поднял руку, взял Дун Пути за подбородок и с кривой усмешкой произнес:

— Даже муравьи могут разрушить дамбу, так почему же мотыльку не под силу расшатать дерево?

Улыбка исчезла с его лица.

— Ставка госпожи Дун весьма высока. Говори, чего ты еще хочешь на самом деле?

Но Пути неожиданно покачала головой.

— То, чего я хотела, ты мне уже дал. Этого достаточно. — Помолчав, она добавила: — Если можно... я бы еще хотела... чтобы ты дал мне ребенка.

Говоря это, Пути опустила ресницы, и в ней промелькнула робость, свойственная невесте в брачную ночь. Гу Ибэй наклонился к ней, встречая ее взгляд. В его ясных глазах-фениксах играла насмешливая искорка.

Он приблизил свое лицо и коснулся губами уголка ее рта.

— Я с большим удовольствием исполню эту твою просьбу.

Ветер колыхал занавеси у алькова, свеча догорела, угли обратились в пепел. Прошла брачная ночь.

В ту ночь Гу Ибэй действительно дал ей ребенка.