Глава 1.1

Холодной зимой каменное корыто под старым акантовым деревом во дворе покрылось тонким слоем льда. Пронизывающий ветер гулял меж ветвей, тонких, словно нарисованных чернилами. Кончики веток несколько раз дрогнули, и с них мягко осыпались снежинки, кружась в воздухе.

Ветер ударил по хлопковой занавеске, заставляя тёмную ткань трепетать с каждым новым порывом.

Вдруг из-за края занавески показалась маленькая головка. Девочка бросила быстрый взгляд на улицу и тут же скрылась.

Внутри дома она повернулась к пожилой женщине с седыми волосами, что сидела у очага. Мягким, звонким голосом девочка произнесла:

– Бабушка, опять идёт снег.

Сказав это, она поправила занавеску и вернулась на свой маленький табурет у огня, протянув пухлые ручки к теплу.

Очаг стоял перед квадратным столом, края которого были изрядно исцарапаны, а керамическая облицовка покрылась толстым слоем ржавчины. В яме тлели угли — чёрные, с алыми прожилками. Искры то вспыхивали, то гасли, словно играя.

Пожилая женщина поворошила угли щипцами.

– С зимнего солнцестояния это уже третий снегопад. Год будет добрым…, — промолвила она, и в голосе её слышалась тихая уверенность.

Маленькая девочка с пухлыми ручонками не совсем понимала, о чём говорит бабушка. Какой год считался добрым? Ей, в её четыре с половиной года, это было неведомо. Всё, что занимало её мысли, — сладкий картофель, спрятанный в куче углей. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и спрашивала:

– Бабушка, картошка уже готова?

Старушка отложила щипцы.

– Ещё нет, — ответила она спокойно.

Девочка сглотнула, чувствуя, как слюна наполняет рот.

–Так вкусно пахнет…, — протянула она, не сводя глаз с очага.

В этот момент Мэн Ли, только-только начавшая приходить в себя, услышала слабый, будто далёкий голос, словно отделённый тонким стеклом:

–Бабушка, опять идёт снег.

Разговор между пожилой женщиной и ребёнком продолжался, не прерываясь. Голоса звучали то смутно, то невесомо, но постепенно становились яснее, пока не достигли её слуха, будто раздавались совсем рядом.

Мэн Ли резко открыла глаза и увидела над собой тёмно-красные потолочные балки. Голоса старушки и девочки всё ещё звучали. В тоне пожилой женщины сквозила улыбка, отчего её слова казались особенно тёплыми:

– И что же в этом хорошего?

Мягкий детский голос ответил:

– Просто хорошо…

Сознание Мэн Ли было словно затянуто пеленой, а сердце колотилось так сильно, что отдавалось в висках. Несколько мгновений она не могла собраться с мыслями. Последнее, что она помнила, — как погружалась на дно озера, пытаясь спасти тонущего ребёнка. Она была уверена, что погибнет, но вот она здесь, живая и в сознании.

По логике, если она не умерла, то должна была очнуться в больнице. Но это место явно не походило на больничную палату. В голове было пусто, а ощущения — неприятные, словно чужие. Мэн Ли подняла руку, чтобы коснуться виска, и, повинуясь инстинкту, села.

Но едва она выпрямилась, как поняла: её длинные волосы исчезли.

Ощущение тревоги и напряжения стремительно разлилось в груди. Мэн Ли опустила взгляд и увидела, что на ней не больничный халат и не привычная сине-белая школьная форма, а старомодная зелёная военная форма, давно вышедшая из употребления.

Она несколько раз быстро моргнула, но картина не изменилась. Дыхание перехватило. Мэн Ли медленно провела пальцами по голове, ощупывая макушку, и с ужасом обнаружила, что длина её волос едва ли достигает трёх сантиметров!

Она хотела закричать, но голос застрял в горле, не в силах вырваться наружу. В панике она сбросила одеяло, вскочила с кровати и надела домашние тапочки, стоявшие рядом. Лицо её напряглось, пока она быстро осматривала комнату.

Всё вокруг было чужим. Трёхъярусный стол, сундук из камфорного дерева, деревянные нары — всё выглядело странно, почти пугающе. Сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди, а в висках стучало в такт этому ритму.

Мэн Ли заставила себя оглядеть комнату ещё раз, и её взгляд остановился на старинном зеркале с красным цветочным узором внизу. Оно стояло на старомодном туалетном столике. Она сделала несколько шагов и чуть не споткнулась.

Она не ожидала, что испугается так сильно, но, взглянув в зеркало, замерла, потрясённая. В отражении больше не было семнадцатилетней Мэн Ли — юной и цветущей. Вместо неё в зеркало смотрел юноша того же возраста, в зелёной военной форме, с короткой стрижкой «ёжиком» и озорным выражением лица.

Паника захлестнула её. Она быстро прижала руку к груди.

«Надеюсь, я не попала в другой мир… и, что хуже, не стала мальчиком!» — промелькнуло в её мыслях.

Но ощущение где-то там, в груди, еще твердило, что она всё ещё девушка, и это заставило её облегчённо выдохнуть.

Однако не успела она расслабиться, как сознание словно отключилось, и поток воспоминаний хлынул в её разум с ошеломляющей силой. В первое мгновение она не могла разобрать их, но одно стало ясно сразу: теперь её звали Мэн Ли — имя звучало так же, но писалось иначе, с новым значением. Она была девушкой, но с детства её воспитывали как мальчика. Только биологические родители знали правду, больше никто не догадывался. Более того, у неё было множество подчинённых, и в столице её знали многие, уважительно называя «Третьим хозяином»…

В тот момент, когда это воспоминание всплыло в сознании, перед глазами Мэн Ли потемнело, а ноги подкосились. С глухим стуком она рухнула на пол.

Снаружи комнаты пятилетняя девочка Тан Юань эр наблюдала за происходящим через щель в деревянной двери. Она не придала этому особого значения, лишь повернулась к бабушке Чэн и сказала:

– Бабушка, он проснулся, но потом опять упал.