Глава 5

Как и при первой встрече, длинный халат скрывал его с головы до ног, пряча седеющие волосы и бледное лицо.

Только теперь халат был не жуткого кроваво-черного, а пронизывающе-холодного темно-синего цвета.

В нем было меньше зловещего очарования, чем тогда, но больше хрупкости и утонченности.

Скрытые пряди волос иногда выбивались наружу, и в них читалась неумолимая печать мирских превратностей, окутывавшая тело под плотным халатом.

Лянь Юньшань чувствовал себя словно одержимым, как ребенок, встретивший старую раненую собаку.

Собаку, брошенную хозяином, собаку, которую гонят и бьют люди.

Ребенок ненавидит ее, боится, но не может не жалеть.

Однако из-за страха и отвращения он может лишь стоять на обочине и смотреть, как она борется за выживание.

Лянь Юньшань чувствовал, что Лянь Юйцзи был именно таким: явился в образе слабом, но полном ненависти, злобы и жалости.

Но все же что-то было иначе.

Что же было иначе?

Потому что эта собака, холодная и жестокая к другим, по отношению к нему самому проявляла лишь беспомощную боль и покорность.

Он не нуждался в таком особом отношении. По крайней мере, ему казалось, что не нуждался.

Мало кто в борделе знал, кем был Лянь Юйцзи. Знали лишь, что этот новый цитрист холоден, необщителен, молчалив и не вызывает симпатии.

«Пьянящий сон» по-прежнему процветал: искусные танцовщицы кружились в танце, воздух был наполнен пьянящим ароматом вина.

Гости обменивались вежливыми, но фальшивыми улыбками, заводили знакомства, соревновались друг с другом.

Конечно, было и много тех, кто приходил сюда по-настоящему насладиться танцами, музыкой и вином.

Сегодня в «Пьянящем сне» появился новый цитрист.

Слух об этом разнесся по всем улицам и переулкам столицы.

Лица этого цитриста не разглядеть, но волосы у него седые. Возможно, он очень стар, а может, уродлив.

Этот цитрист необщителен, не нравится людям, но играет на цитре поразительно.

Этот цитрист хрупок, должно быть, старик на закате лет.

Только Лянь Юньшань знал, что тот не стар, всего лишь года на четыре старше его самого. Его волосы поседели оттого, что он часто практиковал Гу, имел дело с ядами, и его тело было истощено.

Он молчал, потому что не умел общаться с людьми.

И он вовсе не был уродлив. Кожа его была бледной, но черты лица — изысканными и правильными.