[Завершено✅] Глава 51.3

 Ся Цин посмотрела на всех и скорчила гримасу, взяв Е Я за руку.

Ее вызывающее поведение встревожило Е Цзыюя и Шэнь Жаня, и они быстро попытались остановить сестру, воскликнув:

— Яя, не уходи!

— Что мы будем делать, если ты уйдешь? — растерянно спросил Е Цзыюй. — Ты уходишь, потому что у меня сейчас нет игрушек, с которыми ты могла бы поиграть?

Он сразу подумал именно об этой причине.

Каждый раз, когда кто-то что-нибудь говорил, Е Я качала головой.

Дыхание Шэнь Жаня участилось. Он перевел взгляд и увидел, что Ся Цин украдкой улыбается, выглядя очень довольной собой. Его лицо мгновенно исказилось, он ткнул в девочку пальцем и крикнул:

— Я знаю, это ты заставила Яя!

Улыбка Ся Цин застыла.

— Я видел, как вы двое шептались сегодня в детском саду. Ты, наверное, обманом заставила Яя уйти с вами! — обвинял ее Шэнь Жань. Ся Цин не желала мириться с этим и возразила:

— Шэнь Жань, не говори глупостей. Это Яя хотела поиграть со мной, а не с вами, вонючими мальчишками!

— Вонючими мальчишками? — Е Цзыюй и Шэнь Жань опустили головы и принюхались.

Неужели от них плохо пахло?

— Тогда ты заставила Е Я уйти из-за денег! — Е Цзыюй расширил глаза. — Деньги... деньги — это причина, да? — Затем он выудил из кармана две смятые купюры по одному юаню и порылся еще немного, пока не нашел еще три бумажки. Он сунул все деньги в руки Е Я и сказал: — У меня тоже есть деньги, достаточно, чтобы купить фруктовый лед. Оставайся здесь и не ходи к ней домой.

Собранные им пять юаней выглядели действительно убого, из-за чего двое взрослых не могли на них смотреть. Они оба одновременно приложили руки к своим головам.

Е Я не захотела брать деньги и отодвинула их.

— Я не хочу фруктовый лед.

— Да, мы с Яя вместо этого будем есть Häagen-Dazs*, — улыбнулась Ся Цин.

П.п.: Мороженое премиум-марки.

Е Я сморщила носик и возразила:

— Этот ха-ха… хас я тоже не хочу.

Е Цзыюй больше не выдержал и взорвался, закрывая голову руками и крича:

— Не слушай, не смотри, не уходи! Яя, не уходи!

— Брат, ты обещал мне... — слова Е Я мгновенно заставили Е Цзыюя вернуть самообладание. На кладбище он пообещал, что будет пить лекарства, позаботится о себе и больше не доставит неприятностей. Но в глубине души он все еще чувствовал себя обиженным. Свирепо взглянув на Ся Цин, он развернулся и бросился обратно в свою спальню, заперев за собой дверь.

Вопрос был улажен, и Е Я последовала за Шу Мэйчэнь ко входной двери. Сзади раздался сердитый крик Шэнь Жаня:

— Ся Цин, ты самая коварная девушка в мире! Я даже прошел через роды ради тебя! Я больше не хочу быть твоим другом! Я больше не хочу иметь от тебя ребенка!

...Что-то было не так.

Шэнь Жань в гневе сжал кулаки, наблюдая, как они уходят:

— Я заявляю, что нашим отношениям пришел конец! Когда мы будем играть в дочки-матери, я буду женой Ван Мэнмэн, а не твоей!

Взрослые пришли в недоумение, слушая ссору детей.

Ситуация становилась все более странной, но Ся Цин даже не потрудилась обернуться.

— Хорошо, тогда моей женой будет Лю Цзыпэн. Я больше не хочу играть с тобой. Пока.

«Пока?..»

Сердце Шэнь Жаня разбилось, и он отступил на несколько шагов назад.

С разрывом отношений главных героев было выполнено дополнительное задание, назначенное системой. Услышав знакомый звук, Е Я почувствовала облегчение, и ее глаза и брови изогнулись в улыбке. Она вдруг почувствовала, что может одновременно зарабатывать деньги для своего брата и спасать свою маму.

* * *

После того как Е Я ушла, в комнате внезапно стало намного более пусто и холодно. Игрушки, с которыми она только что играла, были разбросаны по полу, и даже ее любимую светящуюся кошачью шапочку никто не забрал. Все привыкли к присутствию маленькой девочки, и теперь, когда она внезапно исчезла, они почувствовали, что чего-то не хватает.

Е Цинхэ несколько секунд смотрела на игрушки на полу, затем повернулся к входу и пошел переобуться.

— Куда ты идешь? — спросил Шэнь Чжоу.

— Чтобы вернуть Яя. — Е Цинхэ схватил ключи. — Яя все еще ребенок, она не понимает, что ее решение не правильное. Она просто действовала импульсивно, а потом заплачет и захочет вернуться.

Шэнь Чжоу уже собирался предложить пойти с ним, когда сбоку раздался властный голос:

— Остановись.

Е Цинхэ оглянулся.

Е Линьчуань откинулся на спинку стула, переключая каналы на все еще работающем телевизоре один за другим.

— Она приняла свое решение. Это ее личное дело, если она пожалеет об этом позже. Нет необходимости потакать ей во всем.

— Отец... — слабо произнес Е Цинхэ. — Яя всего лишь ребенок.

— Ну и что? — Е Линьчуаню было совершенно все равно. — Поскольку она может говорить и думать, она независимая личность и должна нести ответственность за свои собственные действия. Она приняла решение, вам не нужно вмешиваться.

Е Цинхэ прикусил губу.

— Яя не привыкла жить с другими. Я... я беспокоюсь о том, как она будет в чужом доме.

Е Линьчуань усмехнулся.

— Дом семьи Ся намного просторнее нашего. Твое беспокойство излишне.

По телевизору показывали какие-то смешные сценки, комики корчили смешные рожи, а зрители громко смеялись. Е Линьчуань чувствовал раздражение, поэтому выключил телевизор и направился в свою комнату. Е Цинхэ побежал за ним, не желая сдаваться.

— Ты действительно не беспокоишься о Яя? Ни капельки?

Е Линьчуань остановился как вкопанный, и его рука, лежавшая на дверном косяке, напряглась. Он повернул голову, чтобы посмотреть на сына, и ответил:

— Вместо того чтобы беспокоиться о ней, тебе следует беспокоиться о нас. Кроме того... — он скривил губы, — почему я должен беспокоиться о ней?

Е Цинхэ внезапно потерял дар речи и молча уставился на отца.

Верно, он забыл, что ему с самого начала не нравилась Е Я, что уж говорить об особенности его маленькой сестры.

Е Линьчуань закрыл глаза, собираясь закрыть дверь, когда услышал удивленный голос Шэнь Чжоу:

— Яя?

Плечи Е Цинхэ задрожали, когда он оглянулся, чтобы посмотреть.

Дверь была закрыта не полностью, и маленькая девочка стояла в дверном проеме со слегка нахмуренными бровями, опущенными уголками рта и круглыми глазами без улыбки. Выражение ее лица выглядело немного обиженным.

Е Я ничего не сказала, а вместо этого надела кошачью шапочку, которая случайно свалилась с ее головы во время игры. Она покачала головой из стороны в сторону, включая глаза-фонарики, достала свои бамбуковые дощечки и запела:

— Жизнь подобна пьесе, а мы встречаемся благодаря судьбе.  Дожить до старости вместе, это может быть нелегко. Давай ценить друг друга больше и не злиться из-за мелочей, ведь, оглянувшись назад, поймешь, что это не имеет значения*.

П.п.: Песня тайваньской рок-группы 董事長樂團 (Дуншичжан лэтуань/The Chairman/Председатель) — 莫生氣 («Не сердись/не злись»). Вольный перевод.

Допев, Е Я ушла, тихо стукнув дверью и оставив несколько человек в комнате безмолвно смотреть друг на друга.

После нескольких секунд молчания Е Линьчуань спросил:

— Что она только что имела в виду?

— Самоутешение, ты привыкнешь к этому.

У детей всегда немного вспыльчивый характер, и слыша, как ее отец так говорит, Е Я, должно быть, почувствовала себя несчастной.

Е Цинхэ вздохнул. Это была не совсем вина Е Я в том, что она ушла. Кто бы захотел быть с таким отцом, как Е Линьчуань, у которого даже в обычный день было плохое настроение? Хорошо, что она ушла, по крайней мере, ей не нужно беспокоиться о том, что ее отец рассердится и отругает ее.

— Я пойду доделывать домашнюю работу. — Е Цинхэ, наконец, почувствовал облегчение и повернулся, чтобы вернуться на кухню.

— Я тоже.

Все дети разошлись, оставив Е Линьчуаня одного в пустой комнате, погруженного в свои мысли.

Он глубоко вздохнул и внезапно почувствовал, что ему очень душно.

Что все это означало? Почему казалось, что именно он отталкивал людей? Очевидно, эта девчонка не хотела переживать трудные дни.

Е Линьчуань подавил свое недовольство и с громким шумом захлопнул дверь в свою комнату.