Е Я проснулась очень рано. Няня заплела ее волосы в два милых пучка, сделав ее личико еще милее, и переодела ее в специальную черную форму для детского сада.
Когда они вышли в прихожую, Е Цинхэ опустился на колени, чтобы помочь сестре надеть маленькие кожаные туфельки. Девочка еще не проснулась до конца и сидела вся сонная. На самом деле Е Цинхэ уже должен был отправиться на свои занятия к этому времени, но из-за того, что ему нужно было отвести в садик младшую сестру, он попросил у классного руководителя позволить ему прийти на час позже.
— Что скажет Яя, когда увидит своих одногруппников?
Е Я немного подумала и ответила:
— При-иве-ет, одногру-уппни-ики-и. — Она очень долго растягивала каждое слово, и Е Цинхэ громко рассмеялся.
— Так, а что еще?
— Еще… еще… — Е Я задумчиво коснулась своего подбородка, но не смогла вспомнить.
— Когда воспитательница спросит, как тебя зовут, ты должна сказать, что тебя зовут Е Яя.
— Почему? — не поняла девочка. — Меня же зовут Е Я.
— Потому что брат хочет защитить тебя. Ты должна говорить другим, что тебя зовут Е Яя. — Кончиками пальцев Е Цинхэ убрал прядь волос, прилипшую ко лбу сестры. — Ты можешь это сделать, Яя?
— Хорошо, — послушно согласилась она. — Меня зовут Е Яя.
В любом случае, между Е Я и Е Яя не было большой разницы. Длиннее ее имя на один слог или короче, все равно.
Е Цинхэ удовлетворенно кивнул.
— Если ты захочешь сходить в туалет, скажи об этом воспитательнице. Не нужно смущаться. И в обед поешь хорошо, иначе будешь ходить голодной. Кроме того, если кто-то из других детей будет обижать тебя, ты также должна обязательно позвать воспитательницу. В полдень вы немного поспите. Еще не оставляй после себя еду и постарайся поладить с одногруппниками…
Е Я кивала снова и снова на непрекращающуюся болтовню брата, пока ее шея не заболела, и она устало вздохнула.
Е Цинхэ внезапно остановился, поняв, что слишком сильно беспокоится. Он улыбнулся самому себе, взял в одну руку рюкзачок, другой взял за ладошку Е Я, и они вместе спустились вниз.
— Брат, наверное, тебе надоедает, да?
Е Я обняла Е Цинхэ.
— Не надоедает.
— Правда?
— Брат так много говорит, потому что любит меня, — с милой улыбкой сказала Е Я. — Мне нравится слушать брата.
Ее нежный голосок был невероятно сладок для Е Цинхэ, особенно когда она еще и улыбалась.
Кто-то за их спинами тихо фыркнул.
Это был Е Линьчуань.
Е Я взглянула на следовавшего за ними мужчину. Темная туча явно увеличилась и еще сильнее сгустилась над его головой, визуально делая его брови еще более хмурыми.
— До сих пор надо, чтобы тебя обнимали, хотя ты уже такая взрослая? Что за глупость…
Девочка положила подбородок на плечо Е Цинхэ, закатила глаза прямо на него и крепче обвила руками шею брата, хвастаясь:
— Я хочу, чтобы брат обнимал меня, даже когда мне исполнится тысяча лет, и я хочу с ним убежать. Что, будешь сердиться из-за этого? Ха-ха! — Она смешно сморщила свой носик.
Горло Е Линьчуаня сжалось, и его гнев успешно воспламенился:
— Хорошая попытка.
«Такой маленький ребенок и с такими дикими мечтами, немыслимо!»
Не понимая, как эти двое могли поссориться с самого утра, Е Цинхэ повернулся боком, все еще обнимая Е Я, чтобы уступить дорогу.
— Отец, почему ты не поднялся на лифте? — Они жили на четвертом этаже, поэтому Е Линьчуань обычно ездил на лифте, чтобы сэкономить время. Странно, что сегодня он воспользовался лестницей, да еще и наткнулся на них.
— Лифт сломался. Рабочие разберутся. — Простуда еще не отпустила его, и Е Линьчуань дважды кашлянул, закончив фразу.
— Ты выпил все лекарства?
— Меня из-за них в сон клонит. — Мужчина протиснулся мимо двух детей. — Мне еще предстоит важная встреча, я не могу ее пропустить.
Е Цинхэ ничего не сказал, взял Е Я за руку и пошел вместе с отцом в столовую.
Завтрак прошел в полной тишине. Е Линьчуань читал газету; Е Цзыюй сидел без настроения, потому что вся его семья расходилась по делам, а он оставался один; Е Я тоже молчала, поедая одну за другой маленькие булочки.
— Яя, пойдем, нам пора. — Как только с едой было покончено, Е Цинхэ помог сестре надеть рюкзачок. — Ты помнишь все, что я тебе говорил?
Е Я тяжело кивнула.
Когда они уже почти дошли до двери, она вдруг посмотрела на Е Линьчуаня и снова задала вопрос:
— Ты правда не хочешь погладить мою голову?
Ее большие глаза были полны надежды.
Е Линьчуань глубоко вздохнул и отошел, держа идеальную осанку. Но тут же, буквально в следующую секунду, этот взрослый и преисполненный собственного достоинства мужчина с ровной спиной споткнулся о свою левую ногу и грохнулся на пол. На устроенный им шум сбежались все домочадцы, чтобы проверить, что случилось.
Через несколько мгновений его окружили няня, водитель и дети.
— Отец! Как ты так упал?! — удивленно воскликнул Е Цзыюй. — Что-то произошло? Ты в порядке?
Е Линьчуань сжал кулаки и попытался встать, морщась от боли, но не продержался и двух секунд и сполз обратно на пол.
«Убожество».
Он был похож на большого неуклюжего медведя.
Е Я подошла к нему, присела на корточки и с сочувствием спросила:
— Хочешь потрогать мою голову?
— Нет! — зарычал на нее Е Линьчуань, теряя терпение. — Марш в детский сад!
«Какой он злобный!»
Е Я уперла свои маленькие ручки в бока и сердито бросила:
— Ну и хорошо, не трогай! Я никогда больше тебе не разрешу этого! Моя голова отказывается от твоих прикосновений!
Она глянула на темную тучу над головой мужчины и засомневалась, но, когда подумала о том, что сделал Е Линьчуань, закрыла глаза, потянула за лямку своего рюкзачка и пошла к машине.
Ее счастливый росточек не хотел благословлять этого злого вонючего братца!
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|