Е Я взглянула вверх и увидела у него над головой темное облачко.
Это был след, оставшийся на нем после того, как в него вчера плюнул черный ворон.
Глаза девочки вновь вернулись к его усталому выражению лица. Она медленно встала, потом присела на корточки, встряхнула руками, чуть сильнее задержала дыхание и выпрыгнула из лужи. Вся грязная, она потащилась к Е Линьчуаню.
— Братишка…
— Называй меня дядей, — глухо поправил ее мужчина.
— Ты заболел? — после небольшой заминки спросила Е Я.
— Ага.
Иначе он не остался бы дома.
Е Я задумчиво смотрела на темную облачную кляксу у него над головой. Мама рассказывала, что вороны любят затаить обиду. Если они ненавидят человека, они будут ненавидеть его всю жизнь. А если такой ворон проклянет того, кого недолюбливает, то проклятие останется навсегда.
— Братишка, ты не хочешь погладить меня по голове? — взяла на себя инициативу Е Я и даже для удобства наклонилась к нему.
Е Линьчуань посмотрел на лицо девочки, все в сероватой грязи, с виднеющимися под носом соплями. Она открыла свои большие блестящие глаза и взмахнула ресницами, но Е Линьчуань видел одну лишь засохшую у нее тут и там грязь. Он затаил дыхание, перед глазами у него поплыло.
Ее одежда запачкалась настолько, что первоначального цвета не было видно; ноги, руки и вся верхняя часть тела тоже покрылись слоем грязи. Е Я превратилась в обезьянку, которая, судя по ее виду, только что плескалась в грязи. На нее невозможно было смотреть с серьезным выражением лица.
Е Линьчуань воспитал двух сыновей, и какими бы непослушными они ни были, Е Цинхэ и Е Цзыюй никогда не доводили себя до такого.
— Держись от меня подальше, — ткнув ее пальцем в плечо, приказал мужчина.
— Сначала погладь меня по голове. — Е Я демонстративно провела грязной ладонью по своей макушке, и ее волосы пришли в беспорядок. — После этого твоя болезнь пройдет.
Е Я была маленьким четырехлистным клевером, демоном, и могла принести людям здоровье и удачу. Стоит прикоснуться к маленьким листочкам на ее голове, и несчастье, принесенное черным вороном, исчезнет насовсем. Но если не сделать этого, темные тучи будут все увеличиваться и увеличиваться, и Е Линьчуаню перестанет везти совсем.
Е Линьчуань глубоко вздохнул и крикнул в сторону дома:
— Тетя Чэнь!
— Господин, вы звали меня? — Няня поспешно вышла из дома и была потрясена, увидев Е Я. — О, что с тобой случилось? — Увидев грязевую лужу рядом со своими посадками, она снова воскликнула: — О, мой сад! — Она ведь только-только посеяла семена!
Сердце тети Чэнь болезненно сжалось.
У Е Линьчуаня сильно заболела голова.
— Тетя Чэнь, вы что-то выращиваете в моем саду?
Няня втайне обвинила себя в том, что сказала это вслух, и поспешно потянула Е Я к себе.
— Я… отведу Е Я помыться. Посмотрите, какая эта девочка грязная!
— Но я хочу еще поиграть в грязи! — Е Я подняла голову, умоляюще глядя на няню: — Можно мне еще немного поиграть, пожалуйста?
—Нет, — безжалостно отрезала няня.
— Хорошо. — Е Я быстро перестроилась и пошла на компромисс: — Тогда можно я поиграю завтра?
— Нет, — снова отказала ей женщина.
Что ж, ладно. Значит, играть в грязи она больше не будет.
Е Я и так уже наигралась всласть, поэтому легла спать пораньше обычного.
Пока его сестра спала, Е Цинхэ помог ей собрать школьную сумку, как будто был ее отцом.
Обязательно нужно было положить разные книги и пенал, а также носовые платки и бумажные салфетки. Волосы Е Я могли легко спутаться, поэтому также стоило взять с собой расческу и зеркальце, а самое главное — бутылку с водой, детям надо много пить.
Складывая все предметы и школьные принадлежности в ее рюкзачок, Е Цинхэ тихо перечислял себе все под нос.
В какой-то момент на глаза ему попалась визитная карточка. Е Я, вероятно, получила ее, когда выиграла в лотерее. Он осмотрел карточку и убрал ее обратно в рюкзак.
Е Цзыюй, еще не уснувший, зевнул и пожаловался:
— Брат, я хочу спать.
— Тогда иди и ложись.
Е Цинхэ положил в кармашек две маленькие резинки для волос.
Е Цзыюй скривил губы и съежился на кровати. Затем покосился на Е Я, которая уже видела десятый сон, и одиночество внезапно окутало его сердце.
— Завтра Яя и брат пойдут в школу, отец пойдет на работу, а я буду один дома…
Е Цинхэ остановился и повернулся к Е Цзыюю. Тот замолчал, но в его глазах все еще виднелась эта глубокая тоска.
Е Цинхэ застегнул рюкзак, подошел и сел у кровати младшего брата.
— Цзыюй.
— Да?
— Ты тоже хочешь пойти в школу? — Его предложение мгновенно заставило глаза Е Цзыюя округлиться. — Если тебе правда хочется поучиться и пообщаться с другими детьми, я думаю, отец будет счастлив.
— Но… — Е Цзыюй опустил свой грустный взгляд, словно вот-вот собирался заплакать. — Никто не хочет меня любить.
Даже отцу он не очень нравился.
Е Цинхэ коснулся его мягких волос.
— Нет, видишь ли, ты очень нравишься Яя.
— Ей все нравятся.
Это тоже было правдой, поэтому Е Цинхэ замолчал.
Его сестра могла жениться на девочке, которую знала всего два дня, а еще — общаться с застенчивыми людьми. Казалось, что она никого не ненавидела, кроме отца.
— Тогда ты хочешь отправиться в школу? — снова спросил Е Цинхэ.
Е Цзыюй не ответил сразу.
Он, естественно, думал об этом, но боялся сделать этот шаг. Он боялся, что окружающие возненавидят его, отвергнут и что никто не захочет с ним дружить.
Но…
— Я хочу. — Он был сильным мальчиком, поэтому нужно было взять себя в руки. — Но… Могу я сначала просто попробовать? — Тон Е Цзыюя был полон неуверенности в будущем и недоверия к себе.
Е Цинхэ мягко уложил его в постель.
— Подумай об этом пока что. Психиатр приедет завтра на плановый осмотр. Если он скажет, что ты можешь ходить в школу, значит, пойдешь. — С этими словами Е Цинхэ встал и пошел к выходу из комнаты, но прежде, чем выключить свет, произнес: — Спокойной ночи, Цзыюй.
— Спокойной ночи, брат.
Е Цзыюй закрыл глаза и вскоре уснул.
Ночь закончилась, небо посветлело, и понедельник наступил в мгновение ока.
Так начался первый день, когда Е Я должна была пойти в детский сад.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|