Глава 5. Ритуал богам

10.

В четвертый год Чаннин Министерство ритуалов подало доклад.

— Траур по императрице, освобождающий от десятилетнего поклонения предкам, уже не соответствует ритуалам. Умоляем Ваше Величество не совершать новых ошибок, возвести алтарь и совершить ритуал богам, чтобы молить о благополучии государства.

Су Чэнчжоу вертел доклад в руках и холодно хмыкнул.

— Министерство ритуалов не получит от этого выгоды, поэтому они хотят сделать из Нас марионетку, как из двух предыдущих поколений...

Он не испытывал уважения к своим отцу и деду.

Они этого не заслуживали.

Но почему его должны сравнивать с ними?

Фэн Сюэнин с хлопком закрыл древнюю книгу в руках и беспомощно произнес два слова: — Я займусь.

— Всем занимаешься ты. Кем ты считаешь Нас? — Су Чэнчжоу был недоволен.

— Вы — монарх, как Вы можете опускаться до уровня ничтожных людей?

Но Су Чэнчжоу все же решил разобраться с Министерством ритуалов: — Тысячемильная дамба рушится от муравьиной норы. Всегда следует предотвращать беду, пока она не случилась.

— Поэтому я и займусь этим.

— Но тебе приходится заниматься слишком многим.

Молодой император подошел к Фэн Сюэнину, обнял его: — А-Фэн, в последнее время вдали от столицы неспокойно. Реформы и Министерство ритуалов оставь Мне, а ты поезжай за пределы столицы, хорошо?

Фэн Сюэнин прижался щекой к шелку, немного согрелся в его объятиях, и уголки его губ невольно приподнялись.

— Хорошо. Посмотрим, сколько денег ты сможешь сэкономить.

Я поеду и найду тебе нескольких способных генералов для реформ.

Чтобы отправиться по делам двора, нужен был лишь императорский указ.

Фэн Сюэнин объехал все регионы и обнаружил, что многие места хотят подражать столичному региону и проводить Домашние Собрания; были и те, кто злословил об императоре, говоря, что если так пойдет и дальше, то ритуалы и музыка придут в упадок, а горы и реки будут разграблены чужеземцами.

Он потратил год, объезжая земли Великой Янь, улаживая дела в каждом месте, и увез с собой черновик, чтобы обсудить с тем человеком методы его реализации.

В день возвращения ко двору Фэн Сюэнин был поражен.

Перед городом на снегу лежали ярко-красные шелка, народ выстроился вдоль дороги, чтобы встретить его, а впереди всех стояла роскошная колесница.

Су Чэнчжоу, сам Сын Неба, выехал за город, чтобы встретить его издалека.

С императорской колесницы Су Чэнчжоу спрыгнул, легко коснувшись земли кончиками стоп, и за считанные мгновения преодолел десятки чжанов.

Под пристальными взглядами всех присутствующих он взял его за руку.

— Как холодно, — Су Чэнчжоу снял плащ и накинул его на Фэн Сюэнина, крепко схватил его и потянул назад, заставляя его спотыкаясь следовать за его искусством легкости, и они вместе скрылись в шатре колесницы.

Простые люди ахнули, перешептываясь.

Придворные знали, что у императора нет никаких ограничений в том, что касается Фэн Сюэнина, но, опираясь на присутствие тысяч простых людей, нашелся кто-то, кто осмелился подать доклад:

— Ваше Величество! Сегодня день ритуала богам, но Вы отменили жертвоприношение и вместо этого устроили пышную встречу Министра Фэна, возвращающегося ко двору. Ваш покорный слуга осмеливается спросить, не слишком ли это неуместно!

В шатре колесницы император низким голосом сказал: — Небо, Земля, ближайшие родственники, боги и духи — таков порядок основ и ритуалов Великой Янь.

Сын Неба, конечно, должен соблюдать этикет. Ближайшие родственники, давно разлученные, встретившись вновь, разве могут быть менее важны, чем ритуал богам?

К тому же, ритуал богам действенен, если сердце искренне. Откуда ты знаешь, что Нами в обычные дни не соблюдался пост и не изучались классики, чтобы молить о божественной защите?

И откуда ты знаешь, что ритуал Ночному Светлому Богу, который еще не начался, пойдет не так?

Министр ритуалов Лу Юйсы упрямо сказал: — Император Великой Янь правит мудро и ясно, поэтому горы и реки спокойны, а государство процветает. Он, конечно, обладает безмерными заслугами и долголетием; а Фэн Сюэнин — человек, обманывающий правителя, притесняющий низших, высокомерный и распутный. Даже быть постельным спутником императора для него слишком низко и презренно. Как он может считаться ближайшим родственником Вашего Величества!

— Почему нет? — Из шатра колесницы послышался легкий смех.

Молодой монарх направил внутреннюю энергию, и его голос отчетливо донесся до ушей присутствующих чиновников и народа: — Император Великой Янь усердно трудится для процветания и долголетия.

По Нашему решению, Фэн Сюэнин может получить девять тысяч лет жизни.

Он признал, что делит ложе с Фэн Сюэнином!

— Привести сюда! Министр ритуалов Лу Юйсы публично оклеветал верного чиновника. Лишить его должности и заключить в Небесную темницу до суда.

Позже в тот день никто больше не заботился о ритуале богам. В ушах чиновников лишь долго отдавалась одна фраза:

— По Нашему решению, Фэн Сюэнин может получить девять тысяч лет жизни.

Говорящий имел в виду, слушающий понял.

Цзян Байвэй, услышав фразу «может получить девять тысяч лет жизни», посчитал людей, которых Фэн Сюэнин тайно привлек, и дела, которые он совершил, и понял кое-что.

Коварные люди при дворе, вредящие стране, не осмеливались действовать из-за благосклонности императора к Фэн Сюэнину. Лишь коварные чиновники, присоединившиеся к силам Министра Фэна, стали еще более наглыми.

11.

Ритуал Ночному Светлому Богу требовал трех ночей поклонения. В течение этих трех ночей и двух дней запрещались пустые разговоры и ночные развлечения.

Как только третья ночь миновала, среди народа всего за десять дней появилось множество новых рассказов.

— Девять тысяч лет жизни, это почти наравне с императором.

— Быть постельным спутником императора, вот только каким...

— А те десять ли красного шелка, парчовые одежды и багряные халаты, чем это отличалось от свадьбы?

— Жаль только ту недолговечную императрицу. Члены императорской семьи, должно быть, рождаются бессердечными и равнодушными.

В книгах описывалось, как Министр, рожденный с несравненной красотой, и Его Величество падают вместе, их одежды сброшены, они катаются в волнах страсти, его голос охрип от мольбы, вся комната наполнена весенним настроением.

Реальность ничем не отличалась от написанного в книгах.

Правитель, занимающий высокое положение, и чиновник, занимающий низкое положение, сплелись вместе, и лишь спустя долгое время немного разделились, чтобы Девять тысяч лет мог отдышаться.

— Ритуал Ночному Светлому Богу завершен, время без запретов. Нам следует хорошо принять нашего маленького небожителя, — Су Чэнчжоу прижал Фэн Сюэнина. — Как маленький небожитель хочет, чтобы Нами с тобой обращались?

Перед глазами Фэн Сюэнина потемнело, он всхлипнул, и лишь спустя долгое время сказал: — Лу Юйсы... ты сделал это намеренно.

Ведь людей из Министерства ритуалов ты давно заменил...

Су Чэнчжоу нежно поцеловал капельки пота на его волосах: — Нам просто хотелось объявить об этом всему миру, использовав остатки фракции Лу как предлог.

Маленький небожитель надулся, хотел выругаться, но внезапный толчок заставил его снова вскрикнуть и застонать.

В душе он был в ярости: какой же бог может быть таким! Это вздор, как можно так порочить доброе имя божества!

Но Су Чэнчжоу говорил каждое слово с такой искренностью, даже если его слова и дела совершенно не совпадали.

После полуночи, проведенной в играх, голова Фэн Сюэнина была затуманена, и сквозь дрему ему показалось, что кто-то что-то спрашивает.

Он не ответил.

— А-Фэн, можешь ли ты не думать о Поднебесной, а смотреть только на Меня?

А-Фэн.

Фэн Сюэнин, принадлежащий всему миру, не принадлежащий ему.

Церемония совершеннолетия для мужчин в Янь проводилась в двадцать лет, но из-за войн многие не знали точной даты рождения и смерти, и ритуал не требовал проведения церемонии в конкретный день.

Дата рождения Нин Сюэфэна никому не была известна, и его возраст приблизительно считался равным возрасту Су Чэнчжоу. Они договорились провести церемонию совершеннолетия друг для друга в день церемонии Су Чэнчжоу.

Чиновники обычно использовали свою должность вместо второго имени, и они не сообщали выбранные вторые имена посторонним. Они лишь составили документ и вместе с тем брачным свитетельством, составленным давно, хранили его в Министерстве ритуалов.

Су Чэнчжоу даровал Фэн Сюэнину второе имя «Цзянь Хань».

«Сюэфэн» — это место горького холода, «Сюэнин» — это самопожертвование ради праведности. Он хотел дать ему надежду — и дать себе что-то, чего можно ждать.

А Фэн Сюэнин выбрал для него второе имя «Кэ Цзи».

Мать Су Чэнчжоу убила своего мужа и умерла вскоре после его рождения.

Он не очень хорошо знал о распрях своих родителей, знал лишь, что отец дал ему имя, вложив в него смысл «дерево стало лодкой».

Трудно вернуться назад, когда ситуация зашла слишком далеко, пролитую воду не собрать.

Кэ Цзи, означало, что он должен был одуматься, прежде чем ситуация станет необратимой.

Теперь, вспоминая, это было предостережение ему не погрязнуть в том, что уже предрешено.

Фэн Сюэнин не хотел, чтобы он тратил на него время.

Всего несколько часов назад Су Чэнчжоу снимал с него одежду, внимательно осматривая его новые шрамы.

На первый взгляд их было немного, но при свете лампы проступали тысячи красных рубцов и белых отметин, плотно расположенных один за другим, одно место за другим, словно он был покрыт ядовитой паутиной, связывающей добычу.

Двор, где бурлили скрытые течения, сплел эту сеть. Он был той бабочкой, которая попала в паутину ради Су Чэнчжоу.

Бабочка стала хозяином положения, использовала сеть в своих целях и вынудила паука умереть.

Но бабочке было безразлично светлячки, которых он спас.