Глава 3. Происхождение. "Теперь лицо Ли Юя, наверное, в грязи?" (Часть 2)

— В его голосе слышались нотки радости, и он быстро зашагал к заднему двору.

Перед кладовой небрежно стоял деревянный ящик алого цвета. Лак на нём местами облупился. Одного взгляда на ящик было достаточно, чтобы понять — подарок был лишь предлогом.

Ли Юй неторопливо подошёл к ящику с подарком, некоторое время внимательно его разглядывал и довольно презрительно произнёс:

— Неужели эта знаменитая госпожа Сюэ прислала такой дрянной ящик, чтобы посмеяться надо мной?

Слишком неоригинально.

Выражение его глаз помрачнело, интерес пропал. Он снова принял прежний ленивый вид, стряхнул пыль с рукавов и собрался уходить.

Не успел он сделать и шага, как из ящика раздался стук — «дон-дон». Звук был беспорядочным, но притягательным, невольно заставив его остановиться.

Когда он опомнился, ящик был уже открыт.

В руке он держал красивый мешочек, который шевелился, словно внутри было что-то живое.

— Господин, лучше я…

Ли Юй махнул рукой, останавливая Лу Хэна, и быстро развязал узел на мешке.

В тот же миг из мешка выскочило больше дюжины огромных крыс, похожих на серые пушистые шарики, и бросились врассыпную.

Он почувствовал, как по ладони скользнуло что-то влажное и пушистое, отчего его тут же прошиб холодный пот.

Ли Юй растерянно смотрел на свою ладонь. Всё вокруг исказилось, сливаясь в одно пятно, отчего закружилась голова.

Он изо всех сил моргал, ноги его подкашивались, и в конце концов он рухнул на землю.

В столице редко шёл дождь.

Ударил гром, и небо мгновенно потемнело.

Красные цветы сливы, только что распустившиеся в городе, были сорваны ветром и дождём, усыпав половину земли. Лишь слабый аромат витал в воздухе.

Несмотря на это, оживление в Чайном Доме не утихало.

Четверо или пятеро юношей сидели в отдельной комнате на втором этаже. Мужчина, сидевший в центре, говорил тихо, с оттенком таинственности:

— Вчера ночью люди из семьи Ли с визитной карточкой спешно прибежали просить моего отца осмотреть этого мальчишку Ли Юя. Говорят, его напугала та маленькая дьяволица из семьи Сюэ.

Ли Юй и Сюэ Цзянь были известны в столице своим высокомерием и дерзостью, но они никогда не пересекались.

Теперь, когда их упомянули вместе, на лицах всех присутствующих отразилось недоумение.

— Неужели этот негодник из семьи Ли умудрился её обидеть? — первым заговорил самый младший из юношей, его голос взлетел вверх от удивления и недоверия.

Мужчина медленно кивнул.

— Хотя Сюэ Цзянь и избалована, но если ты сам её не тронешь, то можно жить спокойно.

Многие из присутствующих юношей так или иначе сталкивались с Сюэ Цзянь. С ней действительно было трудно иметь дело, но она редко затевала ссоры без причины.

Юноша у окна, не обращая внимания на то, как они познакомились, лишь усмехнулся и вставил:

— Теперь лицо Ли Юя, наверное, в грязи?

При этих словах все разразились смехом.

Быть напуганным девушкой до такой степени, что слёг в постель, — действительно не самая славная история.

Вскоре эта история разнеслась по всей столице.

Вот только до ушей Сюэ Цзянь она не дошла.

Серебряные нити дождя лились с небес, стекая с карнизов крыш, словно занавес из хрустальных бусин.

Холодный ветер вместе с брызгами дождя бил в лицо, вызывая покалывание.

Во Дворе Бихэнь.

Сяочжу опустила глаза, её взгляд растерянно блуждал по ладони. Наконец, она не выдержала, отложила одежду, которую собирала, и подняла глаза на фигуру, стоявшую у окна.

— Госпожа, мы действительно должны отправиться сегодня? Может, подождём, пока господин вернётся, и обсудим с ним?

Услышав это, Сюэ Цзянь неторопливо обернулась, прислонилась к стене и холодно сказала:

— Если я буду обсуждать с отцом, смогу ли я уйти? Если ты не хочешь идти со мной, я просто не возьму тебя.

Она уже не меньше десяти раз говорила Сюэ Хуэю о своём желании отправиться на гору Цюнвэйшань и стать ученицей. Каждый раз Сюэ Хуэй отмахивался от неё словами вроде: «Девушкам лучше быть поспокойнее», — и утверждал, что позволить ей обучаться боевым искусствам в поместье Вэй — это уже уступка.

Послезавтра был последний день приёма учеников на горе Цюнвэйшань. Если она отправится сейчас, то, поспешив, ещё успеет.

Услышав это, Сяочжу испугалась, что Сюэ Цзянь бросит её и уйдёт одна. Она поспешно подбежала, схватила её за руку и с обидой в голосе сказала:

— Госпожа, я не это имела в виду.

Увидев довольную улыбку в глазах Сюэ Цзянь, та мягко отстранила её и подошла к письменному столу.

— Не волнуйся, я оставила отцу письмо. Когда мы прибудем на место, Цияо передаст его отцу.

Наступила ночь. Колеблющееся пламя свечи ярко освещало комнату. Ли Юй лежал на боку на кушетке. В свете лампы его профиль казался холодным, белым и сосредоточенным. Одной рукой он подпирал подбородок, его тёмные глаза, полные глубокого света, не отрываясь смотрели на дверь.

Вскоре снаружи раздался двойной стук в дверь.

— Войди!

Лу Хэн толкнул дверь и быстро подошёл к нему с взволнованным видом.

— Господин, Сюэ Цзянь сбежала!

— Что ты сказал? — Ли Юй мгновенно сел на кровати. Его бледное, болезненное лицо исказилось от гнева, но голос был пугающе тихим.

— Господин, когда я пришёл в поместье Сюэ, слуги сказали, что Сюэ Цзянь давно ушла. Я расспрашивал по дороге и узнал, что она покинула столицу через Южные Ворота примерно в час Вэй*.

*(Прим. пер.: час Вэй — с 13:00 до 15:00)*

После этих слов кулаки Ли Юя, скрытые под парчовым одеялом, сжались ещё крепче. Побелевшие костяшки пальцев, казалось, вот-вот прорвут кожу.

Кто-то распустил слух о том, что Сюэ Цзянь напугала его до болезни, из-за чего он потерял лицо.

Он собирался сначала схватить Сюэ Цзянь, запереть её на три-пять дней, а затем отплатить ей той же монетой.

А теперь она сбежала!

Если он стерпит эту обиду, то звание первого негодника столицы действительно придётся уступить кому-то другому.

Ощутимый холод распространился по комнате, не рассеиваясь. Голос Ли Юя звучал холодно, в нём вспыхивали искры гнева, когда он отчётливо произнёс, разделяя слова:

— Най-ди мне её.