Глава 18: В моем сердце только ты

Если женщина, живущая в гареме, простодушна, как же она может выжить в этом жестоком месте?

Даже те, кто не стремится вредить другим, в той или иной степени овладевают методами самозащиты. Но если высокопоставленную особу подставили, то насколько же хитер и опасен ее противник?

— Императрица, неважно, буду ли Я разбираться с этим делом или ты, результат будет один и тот же, — в душе Цзюнь Лосюаня внезапно возникло недовольство. Мужун Сяосяо показала ему только шелк, а затем попросила полную власть над гаремом, говоря о наказании одной в назидание остальным. На самом деле, она явно что-то задумала.

Другими словами, два других предмета уже убедили ее в том, что все улики, оставленные после поджога, были сфабрикованы.

Но он, прекрасно зная об этом, сначала предъявил только один предмет, указав, что шелк, который могла иметь только хозяйка дворца, скорее всего, принадлежал поджигателю. А получив его поддержку, упомянула и об остальных уликах. Она явно не доверяла ему, считая, что он будет покрывать того, кто пытался навредить ей.

Он так долго ждал возвращения Мужун Сяосяо, и пусть сейчас она не помнила его, не помнила данных друг другу обещаний, но…

Как он мог позволить ей снова пострадать?

Это чувство недоверия и даже ощущение, что им манипулируют, было для Цзюнь Лосюаня крайне неприятным.

— Как же результат может быть одинаковым? — Мужун Сяосяо, улыбаясь, повернула голову и посмотрела на Цзюнь Лосюаня. Ее красивые глаза блестели, но Цзюнь Лосюань не увидел в них настоящей, идущей из глубины души, радости.

Цзюнь Лосюань слегка нахмурился, а Мужун Сяосяо продолжила:

— Все женщины в гареме — ваши женщины, Ваше Величество. И те, и другие дороги вам, будь то старая любовь или новая. Вы, естественно, невольно будете принимать решения, которые не совсем справедливы. Либо я буду недовольна, либо другие. И вам самому, вероятно, тоже будет не по себе.

Цзюнь Лосюань прищурился. Эта девчонка, выходит, все валит на него?

Складывалось впечатление, что любить многих — это плохо, быть несправедливым — это плохо, позволить ей стать жертвой поджога и покушения — тоже его вина, а теперь еще и заставлять ее брать на себя задачу поимки настоящего преступника.

— Императрица, в Моем сердце, кроме тебя, ни у кого нет такого веса, — Цзюнь Лосюань, чувствуя себя немного беспомощно, потер переносицу. — Если ты считаешь, что это будет несправедливо, Я не буду вмешиваться в это дело. Императрица, что ты на это скажешь?

— Благодарю Ваше Величество за милость.

— В этом Холодном дворце больше невозможно оставаться. Пойдем со Мной в Тяньчэнь, — Цзюнь Лосюань как ни в чем не бывало взял Мужун Сяосяо за руку. Ее спина напряглась, но она постаралась не подавать виду и последовала за Цзюнь Лосюанем из Холодного дворца.

В эту ночь многие во дворце не сомкнули глаз.

В Юньсянь, дворце Сянь Фэй, собрались наложницы из ее фракции.

— Сестра Сянь Фэй, ты уже слышала? Эта особа из Холодного дворца ведет себя очень высокомерно, — в глазах Инь Пин пылал огонь ревности. — Она уже несколько дней подряд не отпускает от себя императора. Говорят, что император, покинув Холодный дворец, снова вернулся туда.

— Разве в Холодном дворце не был пожар? Я слышала, что она специально попросила императора вернуться и побыть с ней, а потом случился пожар. Кто знает, совпадение это или чей-то злой умысел?