Глава 2

Её замершее тело выглядело исключительно жалко.

Так, за яркими образами главных героев, Селина исчезла, не оставив даже тени.

Да, Селина. В момент смерти ты, наверное, хотела, чтобы кто-то был рядом с тобой... Поэтому ты позвала меня?

Меня, такую же жалкую и одинокую, как и ты, умершую в одиночестве? Ты хотела, чтобы я исполнила твоё желание вместо тебя.

Или ты позвала меня, потому что я выгляжу как человек, у которого нет привязанности к жизни и который смог бы сам решиться на смерть?

Чтобы твоя смерть не была столь печальной? Чтобы я могла оборвать твою жизнь до того, как болезнь заставит тебя умиреть в одиночестве?

Впрочем, всё это не имело значения.

Теперь я в теле Селины, и, по крайней мере, умру в двадцать три года. Эти две вещи неизменны.

Я резко открыла глаза.

Комната, освещённая не лампочками, а свечами, заставила осознать, что это мир Селины.

Перед моими глазами мелькнул образ умирающей Селины.

— Ну что ж, попробую...

Исполнить последнее желание умершего?

 

***

 

Хватит.

Это слишком утомительно. Невыносимо.

После того дня, я, пытаясь хоть как-то наладить жизнь, с трудом выбралась из постели, которая стала мне практически второй кожей. Однако куда бы ни пошла, на меня обрушивались внимание, шепотки, протянутые руки помощи...

Честное слово, этот дом был просто сумасшедшим.

И почему здесь столько людей?..

— Ах, да ну все это. Ну и что, если смерть будет слегка жалкой? Все равно ничего не вспомню после. Прости, Селина~

Отдавшись вихрю лени, я улеглась на траву около безлюдной тропинки.

Интересно, тут нет клещей?

Лежа, уже подумывала немного вздремнуть, как вдруг услышал шорох травы и шаги неподалеку.

Я не собиралась открывать глаза.

Здесь герцогский особняк, я — герцогиня... значит, можно и не открывать. Притворюсь, что сплю.

Но, похоже, тот, кто издавал шорохи, вовсе не собирался оставлять меня в покое.

Шорх-шорх-шорх-шорх-шорх.

Ладно, ты победил.

С трудом я поднялась. Похоже, звук доносился из-за кустов на ближайшей лужайке.

На четвереньках я приблизилась, раздвинула кусты рукой и высунула голову. Там стоял мужчина.

Он размахивал мечом, его длинные волосы развевались на ветру.

При взгляде на него у меня возникла только одна мысль.

Извините... В этом поместье нет тренировочной площадки? Почему он так себя ведет здесь?

Не хотела связываться с надоедливым человеком, поэтому решила просто тихо уйти в другое место. Но, как только начала вытаскивать голову из кустов...

Она застряла. Кажется, волосы запутались в ветвях.

Жизнь, конечно, удивительна. Это точно роман. Разве ключевой момент «случайной встречи» может касаться и злодеев?

Ну, ничего не поделаешь.

— Эй... Эй...

Мужчина остановился, услышав мой дрожащий голос, и огляделся. Но, кажется, еще не заметил, так как слегка наклонил голову в сторону и снова принялся размахивать мечом.

— Эй...

Когда я снова подала голос, мужчина удобнее перехватил руками меч.

Его взгляд стал суровее, и он принялся внимательно осматривать окрестности. Кажется, он наконец понял, откуда доносится голос, и медленно направился к кустам, за которыми я пряталась.

Ох, прямо как в драме, честное слово.

Я, неуклюже выглядывая из-за кустов, оставив на виду лишь половину лица, только и могла наблюдать за тем, как он осторожно приближается ко мне.

Наконец, когда  дошел и заметил меня, он вздрогнул от неожиданности.

Да, странно, правда? Я тоже так думаю. Эта ситуация и правда странная.

— Помогите мне, пожалуйста. У меня волосы запутались, не могу распутать.

Мужчина продолжал смотреть на меня настороженным взглядом. Затем, казалось, он вдруг осознал, чье это наполовину прикрытое лицо, и широко распахнул глаза.

Люди изо всех сил стремятся подняться на вершину. Почему?

Чтобы получить признание? Чтобы заработать много денег? Нет.

Для того, чтобы, даже открыто улыбаясь кому-то в лицо, ничего не получить в ответ.

Мужчина, который долго хихикал, отвернувшись, вдруг снова посмотрел на меня и улыбнулся, словно ничего не произошло.

Я ничего не могла сказать, ведь знала, кто он. Как можно не знать?

Это ведь главный герой романа.

Лукаф, Лукаф Ба... Как там дальше было?

— Э-э, извините, лорд Лукаф?

— Лукас.

Лукаф... то есть, Лукас изобразил на лице крайне удивленное выражение.

Но что поделать, я ведь герцогиня и больная.

— О, да, лорд Лукас. Помогите мне, пожалуйста. Я не могу выбраться отсюда из-за запутавшихся волос.

Он приблизился.

Его вежливая улыбка и изящный жест, когда приложил руку к груди и слегка поклонился, выглядели настолько элегантно, что было трудно поверить, что это тот самый человек, который только что смеялся, повернувшись спиной.

— С удовольствием помогу вам, леди Селина Уайт.

— Пожалуйста.

Лукас молча выпутывал волосы, а я, не зная что сказать, тоже хранила молчание.

Процесс распутывания занял больше времени, чем ожидала, и мне казалось, что веки начинают понемногу смыкаться.

 

***

 

Лукас посмотрел на девушку, которая, доверив ему свои волосы, задремала.

Селина Уайт — девятнадцатилетняя дочь герцога Уайт. Она была известна своим дурным характером.

И герцог, и герцогиня, и молодой господин обладали довольно мягким характером... Почему же только эта юная леди такая?

Она стремилась занять место наследника герцогского титула.

Если бы изначально ставила себе цель стать герцогиней, все было бы в порядке, но проблемы началась с того момента, как она услышала собственными ушами, что наследником станет её брат. С того момента она начала настаивать на своей кандидатуре.

В продолжение этого она начала исподтишка досаждать принцессе Ариэль, возлюбленной Аарона, которая, скорее всего, станет его женой.

Если эти двое поженятся, то положение Аарона как наследника станет ещё более устойчивым.

Хотя её издевательства были достаточно мелочными и незаметными, чтобы не бросаться в глаза, слуги герцогского дома не настолько глупы, чтобы этого не заметить.

Конечно, и он тоже.

Это было слишком незначительно для упоминания и, поскольку сама принцесса Ариэль не хотела поднимать шум, он тоже молчал...

Но всё же, Селина была дамой, совсем не подходящей для герцогского дома.

Лукас мельком взглянул на лицо девушки.

Однако сейчас она совсем не выглядела так неприятно, как раньше. Потеряла память, говорит... словно полностью изменилась.

Раньше она бы уже кипела от злости, заявляя, что весь этот кустарник нужно сжечь дотла.

Но в её нынешнем состоянии, кажется, она уже не уронит достоинство герцогского дома. Возможно, так даже лучше.

 

***

 

— Все готово.

Услышав мужской голос, я открыла глаза, которые уже почти сомкнулись.

— О, спасибо.

Лукас слегка улыбнулся. Именно слегка — так, как умеет только он.

Я, не отрывая взгляда от него, задумалась о содержании книги.

Согласно сюжету, Лукас должен был начать испытывать чувства к главной героине зимой, когда Селине исполнится девятнадцать лет.

Когда Ариэль, обманутая Селиной, ждала Аарона на заснеженной дороге и почти замерзла, Лукас спас ее. После этого, осознав, что Аарон продолжает защищать свою сестру, Ариэль уходит от него и начинает отношения с Лукасом.

Сейчас же действие происходило весной, когда Селине только исполнилось девятнадцать лет. До зимы еще несколько месяцев...

Следовательно, этот мужчина, вероятно, пока видит в Ариэль просто приятную сокурсницу по академии. До сих пор то, как Селина донимала ее, было настолько незаметно и по-детски, что Лукасу, скорее всего, приходило в голову лишь: «Почему эта девушка ведет так себя так нелепо...»

Такое впечатление у него должно было сложиться. Раз так, то, возможно, всё ещё можно сделать, чтобы он пришёл на похороны Селины и оплакал её.

Если Лукас, рыцарь герцогского дома и тот, кого называют гением рыцарства, будет оплакивать её на похоронах, это наверняка сделает смерть менее жалкой.

Да, так и поступим.

Поскольку полностью игнорировать Селину слишком тяжело, я подманю этого главного героя, чтобы он пришёл на мои похороны.

Жизнь — это не количество, а качество. Селина, ты ведь будешь довольна?

Я кивнула в знак согласия.

— Простите, лорд Лукас.

— Да, миледи?

— Хочете стать моим другом?

Однако в этом, казалось бы, безупречном плане был один роковой изъян: к сожалению, мои навыки общения с людьми оставляли желать лучшего.

Во время учебы в школе мне постоянно приходилось бежать в больницу сразу после занятий, чтобы ухаживать за младшей сестрой. В университете всё было так же. И даже когда я начала работать, ничего не поменялось.

Что уж говорить, мои родители никогда не хотели, чтобы я заводила друзей.

Бедная младшая сестра лежала в больничной палате, а я, ничтожное создание, посмела завести друзей? Она сама сказала, что не сможет мне этого простить.

Какой же я был в детстве... Только дрожала и опускала голову, соглашаясь.

В итоге мои социальные связи ограничивались коллегами по работе или классным руководителем, у которого я брал разрешение на уход с уроков.

Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как учиться общаться с людьми по книгам.

А в книгах это обычно выглядело так: «Будь моим другом!» — «Хорошо!» — что-то в этом духе...

— Извините, но это невозможно.

Да, книги — это просто книги. Нельзя познать мир, опираясь только на них.

Смотря на Лукаса, который вежливо, но твердо отказал, я почувствовала, как мой запал моментально остыл. Думала, может, немного разожгу былую страсть, но...

Что поделать, если не судьба.

— Ах, ну что ж, тогда ничего не поделаешь.

— Вам не интересно узнать причину?

Лукас посмотрел на меня с недоумением. Отказал сам, а теперь еще и наглости хватает требовать что-то?

Но я уже давно смирилась. Умение быстро сдаваться — тоже добродетель.

Распрашивать причины — только лишняя морока, да и неинтересно.

— Нет, — ответила я, стряхнула пыль с одежды и поднялась.

Даже не оглянувшись, просто пошла своей дорогой.

Я направиласб к колокольне, возвышающейся над поместьем герцога.

Когда шла через сад, мое внимание было полностью сосредоточено на этом месте. Каждый слуга, которого я встречала по пути, нервно кланялся, стараясь не пересечься со мной взглядом.

Мне было лень реагировать на каждого, поэтому я лишь лениво кивала в ответ.

Поглощенная видом колокольни, я невольно вспомнила слова моих родителей. Это маленькое воспоминание всплыло в связи с темой о друзьях.

«Ты не должна заводить друзей. Посмотри на свою сестру. Разве тебе ее не жалко? Разве она тебе не кажется несчастной? А ты... друзья? Друзья?!»

«Простите меня... мама...

«Вот как. Если хочешь называть нас мамой и папой, делай то, что мы говорим. Поняла? Иначе избавимся от тебя».

«Да, отец...»

Когда в голове промелькнул образ кивающей маленькой девочки, постаралась разогнать эти мысли.

Я до сих пор называю их «родителями», когда вспоминаю о них.

Хотя в конце концов они бросили меня сразу после смерти сестры.

И всё же я продолжаю называть их родителями.

Может, поэтому Лукас отверг меня? Потому что родители твердили мне не заводить друзей, а я предложила дружбу?

Я усмехнулась собственным глупым мыслям.

Ах, всё это так утомительно.