…но среди беженцев она заметила знакомую фигуру. Оказалось, что пропавший на столько дней Чжанъань всё это время был здесь. Он осматривал беженцев, перевязывал им раны. Сун Илоу помнила, что он был искусным лекарем. Одеяние Чжанъаня было испачкано, но он, казалось, не обращал на это внимания и, не думая переодеться, продолжал хлопотать среди людей.
В отличие от Чжанъаня, сидящего с торжественным и серьёзным видом перед статуей Будды в храме Аньго и читающего сутры, нынешний Чжанъань казался Сун Илоу незнакомым, но ещё более притягательным.
Внезапно среди беженцев раздались крики:
— Это он! Он съел моего ребёнка! Этот изверг, он даже человека смог проглотить!
— Ты говоришь, что я съел твоего ребёнка. У тебя есть доказательства? Если нет, то спроси здесь всех, кто готов подтвердить твои слова!
Сун Илоу посмотрела в сторону криков. Там двое мужчин яростно спорили. Она слышала их слова и не знала, как описать свои чувства в этот момент.
Сидевшие рядом беженцы, услышав их спор, опустили головы. Никто не хотел выступить в защиту обвинителя. Увидев это, обвиняемый самодовольно улыбнулся. Он был так уверен в себе, потому что знал: большинство присутствующих в самые тяжёлые времена ели человечину.
Некоторое время назад почти каждый день кто-то умирал, но тел становилось меньше. Раз уж все так поступали, следовало держать это в тайне, никому не рассказывать. Но кто-то всё же вынес это на всеобщее обозрение, сорвав последний покров стыда. Никто не хотел признаваться в том, что ел человечину, поэтому никто не хотел выступать свидетелем.
Хотя это и был секрет Полишинеля, говорить о нём вслух было неприятно.
Ни Сун Илоу, ни Чжанъань не стали вмешиваться. Они понимали, что не могут ничего сделать. Это была самая болезненная и постыдная рана в сердцах этих людей. С этого дня они больше не смогут жить спокойно, страшная тайна будет душить их всю оставшуюся жизнь.
Возможно, этого наказания было достаточно. В этой катастрофе никто не был виноват, но многие стали грешниками.
В ту ночь, как ни странно, Чжанъань сам пришёл к Сун Илоу. Она была удивлена, но понимала, что он пришёл не просто поболтать. Чжанъань объяснил причину своего визита:
— Я хочу провести обряд упокоения душ людей, погибших во время бедствия, чтобы утешить их души. Господин Сун, вы присоединитесь?
На самом деле обряд упокоения уже проводился несколько дней назад. Сун Илоу понимала, почему Чжанъань вдруг решил провести его снова. Она согласилась и последовала за ним в молельню.
Чжанъань читал сутры в молельне, а Сун Илоу стояла рядом на коленях, сложив руки в молитве. Когда всё закончилось, Сун Илоу посмотрела на профиль Чжанъаня в тусклом свете лампы и вдруг сказала:
— Когда я умру, проведи обряд и для меня…
В жизни у меня есть сожаления, но я не хочу уносить их с собой в могилу…
Двадцать первый год эры Цзяньчэн.
Сун Илоу заболела, и болезнь была очень серьёзной. Сначала это была всего лишь лёгкая простуда, но, несмотря на несколько порций лекарства, симптомы не только не улучшились, но и ухудшились. Поначалу она ещё могла заставить себя присутствовать на утренних аудиенциях, но Чжао Чэн, заметив, что ей плохо, немедленно приказал ей оставить службу и вернуться домой, чтобы как следует поправиться. Он также послал к ней нескольких лучших лекарей из императорской больницы.
Однако всего через полмесяца Сун Илоу слегла. Лекари были бессильны, не могли найти причину её болезни и не знали, какое лекарство прописать.
Узнав об этом, Чжао Чэн пришёл в ярость и пригрозил лекарям, что если они не вылечат её, то будут похоронены вместе с ней. Все были поражены тем, что император в гневе сказал такие слова, но в то же время понимали: этот сановник был дорог императору с самого начала его правления, и его значение при дворе было трудно переоценить. Если господин Сун переживёт эту беду, то его власть при дворе станет безграничной.
Видя, как состояние Сун Илоу ухудшается день ото дня, дойдя до того, что никакие лекарства не помогают, Чжао Чэн каждый день навещал её в усадьбе Сун. Глядя на то, как она тает на глазах, он постепенно терял надежду. Он знал, что дни Сун Илоу сочтены.
Сун Илоу прожила всю жизнь, ни разу не пожив для себя. Глядя на её страдальческое лицо в забытьи, Чжао Чэн сдался… Он не хотел, чтобы Сун Илоу уходила с сожалениями.
Чжанъань пришёл в усадьбу Сун. Едва переступив порог её комнаты, он почувствовал запах лекарств, словно готовых поглотить его. Он посмотрел на лежащую в постели Сун Илоу. В его взгляде, помимо сострадания, читались и вполне человеческие чувства.
Он протянул руку и поправил её растрепавшиеся волосы. Когда шелковистые пряди скользнули сквозь его пальцы, он вспомнил их первую встречу. С самого начала Чжанъань знал, что Сун Илоу — женщина. Она обманула многих, но не смогла обмануть его. Возможно, в этом и заключалась их судьбоносная связь.
Раньше, сталкиваясь с неразрешимыми вопросами, он обращался к священным текстам и почти всегда находил ответы. Но на этот раз даже Будда не мог ему помочь. Однажды ночью он стоял на коленях перед статуей Будды, искренне моля о наставлении.
Но ответа не было…
Он не знал, как назвать свои чувства к Сун Илоу. В мирской жизни отношения между мужчиной и женщиной, готовыми к браку, называют «любовью». Чжанъань не мог этого понять. В сутрах он читал о любви ко всем живым существам, но ни разу не встречал упоминания о любовных чувствах. Однако интуиция подсказывала ему, что это не то же самое, о чём говорится в книгах.
Он вырос в чистой обители буддийского монастыря. Сун Илоу была первой женщиной, с которой он близко общался, и единственной за все эти годы. Но даже эта уникальность не могла разрешить сомнения в его сердце.
Если даже Будда не мог ответить на его вопрос, как он мог сам делать выводы?..
Чжанъань провёл ночь в комнате Сун Илоу. Никто не знал, о чём он с ней говорил. К всеобщему удивлению, той же ночью, после ухода Чжанъаня, Сун Илоу очнулась. Первое, что она спросила у слуг:
— Чжанъань приходил, да?
Как только закончилась утренняя аудиенция, Чжао Чэн поспешил в усадьбу Сун. Он распахнул дверь и увидел, что Сун Илоу сидит, опираясь на изголовье кровати, и служанка помогает ей принимать лекарство. Её состояние значительно улучшилось по сравнению с предыдущими днями, когда она была на грани смерти. Чжао Чэн был удивлён и обрадован. Он быстро подошёл к кровати Сун Илоу.
— Ты… тебе лучше?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|