Глава 3

— Похоже, ты так и не поняла, в чем твоя ошибка.

Если раньше наказание Гун Лои было скорее символическим, то после ее слов оно превратилось в искреннее желание Гун Юаньси.

Люди — хозяева этого мира. Они обладают разумом, талантами, недоступными большинству других существ, но это не значит, что иные виды не могут их превзойти или даже уничтожить.

Гун Юаньси была готова заплатить любую цену, чтобы получить желаемое, и не допускала ни малейшего промаха со своей стороны.

Однако характер и поведение Гун Лои, ее слуги, вызывали у нее крайнее недовольство.

Помимо беспорядочной личной жизни и частых оплошностей в делах, эта эльфийка еще и любила пререкаться, говоря вещи, которые ставили Гун Юаньси в тупик.

Но, как бы она ни презирала эту эльфийку, ей приходилось держать ее при себе.

К тому же, играть с ней, наказывать за ошибки, наблюдать за ее страданиями — все это казалось довольно занимательным, по крайней мере, это возбуждало сильнее дурмана.

Гун Юаньси часто считала себя порочным человеком. Она превратила свою жизнь в спектакль, и для многих могла казаться идеальной.

Но оставаясь наедине с собой, она выпускала на волю всех своих внутренних демонов.

Ее желания были безграничны: получив одно, она тут же жаждала другого.

Если бы это было возможно, она бы хотела перед смертью приказать Гун Лои умереть вместе с ней. Спуститься в ад в компании такой забавной спутницы казалось неплохой идеей.

— Да, я… м-м… действительно не знаю, в чем моя ошибка. Но… раз госпожа говорит, что я ошиблась, значит, так оно и есть…

— Ты не так уж глупа, — услышав слова Гун Лои, Гун Юаньси немного смягчилась, в ее глазах появилось удовлетворение, но действия ее рук не стали нежнее.

Она продолжала грубо вторгаться в тело Гун Лои, причиняя боль ее нежной плоти.

Даже при мощной способности эльфов к самоисцелению, эта часть тела была так же уязвима, как и у людей.

Чувствуя, будто ее тело разрывают на части, Гун Лои мучительно стонала. Она попыталась остановить Гун Юаньси, но та резко оттолкнула ее руку.

— Я разрешала тебе прикасаться ко мне?

— Нет… не разрешали…

— Тогда держи свои грязные руки при себе.

— М-м… — Неясно, был ли это ответ или непроизвольный звук. Услышав реакцию Гун Лои, Гун Юаньси продолжила свои действия.

Тело эльфийки было покрыто незаживающими ранами, а ее интимные места страдали от грубого обращения.

Продолжая свои действия, Гун Юаньси постепенно заметила едва уловимые изменения в выражении лица Гун Лои.

Она больше не хмурилась, а смотрела на госпожу с невысказанным вопросом. Ее фиолетовые глаза, похожие на россыпь мелких бриллиантов, затуманились влагой. Чистые, сияющие серебристые волосы растрепались и падали на бледное, тонкое лицо, создавая полускрытую соблазнительность.

Но самым явным признаком было то, что ее тело становилось горячее, а между ног медленно появился и расправился длинный хвост.

Это была часть тела, не присущая людям, покрытая гладким, тонким белым мехом, слегка светящаяся.

Увидев хвост, Гун Юаньси отняла руку, отстранилась от Гун Лои и молча встала рядом, наблюдая за ней.

Как у эльфа, у Гун Лои изначально не было имени. Это Гун Юаньси дала ей имя и человеческую личность.

При заключении договора Гун Юаньси потребовала, чтобы Гун Лои научилась скрывать свою эльфийскую сущность и никогда не показывала крылья и хвост без разрешения.

Крылья были инструментом эльфов для полета и боя, а хвост — проявлением их истинной природы.

Гун Лои знала о недовольстве Гун Юаньси ее происхождением. Хотя сокрытие крыльев и хвоста требовало много физической и духовной силы, она старалась контролировать себя, чтобы избежать телесных наказаний.

Однако у людей есть своя природа, и у эльфов тоже. В моменты сильных чувств или полного расслабления эльфы проявляют свой истинный облик.

Это было то, что они не хотели контролировать, да и не могли.

В комнате стало очень тихо. Гун Лои, свернувшись на полу, смотрела на Гун Юаньси, которая, казалось, витала в облаках, и мысленно ругала себя.

Она знала, что нарушила серьезный запрет, показав свой истинный облик перед госпожой.

Просто… после такого обращения она не смогла сдержаться.

— Ты действительно такая, какой я тебя и представляла. Отвратительна до такой степени, что это даже забавно, — наконец произнесла Гун Юаньси спустя долгое время. В ее голосе звучало неприкрытое отвращение.

— Госпожа так обращалась со мной… Думаю, было бы странно ничего не почувствовать, — честно ответила Гун Лои с ноткой обиды в голосе.

Сейчас ей было больно не только от ран на теле, но и от неудовлетворенного желания, которое вызывало ноющую боль внизу живота.

Если бы она могла, то вышла бы на улицу и нашла кого-нибудь, чтобы удовлетворить свою потребность, но в таком виде показываться людям было нельзя.

— Я устала. Убирайся, — тихо сказала Гун Юаньси, глядя на дрожащее тело Гун Лои, и, развернувшись, ушла в свою спальню.

Увидев, что госпожа ушла, Гун Лои попыталась пошевелить ногами, но они ее не слушались. Добраться отсюда до своей комнаты казалось невыполнимой задачей.

Силы были на исходе. Она с трудом доползла до края балкона, обхватила себя руками и стала ждать, когда Гун Юаньси проснется и соблаговолит обратить на нее внимание.

Вернувшись в спальню, Гун Юаньси посмотрела на следы крови под ногтями и на алые пятна на халате. Раздраженно стянув его, она выбросила халат в мусорное ведро, снова наполнила ванну горячей водой и тщательно вымылась.

Часто высокая температура улучшала настроение Гун Юаньси, которая боялась холода, но сегодня эффект был обратным.

Гун Юаньси была очень чувствительна к запаху крови, а годы тренировок обострили ее чувства до предела.

Она постоянно прислушивалась к звукам за дверью и знала, что Гун Лои не ушла, а осталась в гостиной ее комнаты.

Мысль о том, что эта эльфийка снова ослушалась ее приказа и даже находится с ней в одной комнате, не давала Гун Юаньси уснуть.

Поворочавшись, Гун Юаньси надела чистый халат и вернулась в гостиную. Следуя за едва слышными звуками, она посмотрела на фигуру, прислонившуюся к перилам балкона.

Эльфийка неизвестно где взяла белую рубашку и надела ее. Поскольку раны не заживали, белая ткань быстро пропиталась кровью, липко прилегая к телу и окрашивая ее все еще не убранный хвост в красный цвет.

Глядя на непрекращающееся кровотечение, Гун Юаньси не почувствовала ни капли вины, наоборот, не смогла сдержать улыбки.

Она была довольна своей работой и еще больше радовалась, видя, что эльфийка, натерпевшись, наконец-то покорилась.

Один вид страдающей Гун Лои, казалось, развеял все ее мрачные мысли. Настолько полезной оказалась эта игрушка.

— Поняла свою ошибку? — медленно подойдя к Гун Лои, Гун Юаньси посмотрела на нее сверху вниз и спросила.

— Да, — Гун Лои почувствовала присутствие госпожи, как только та вышла.

Однако боль в теле мучила ее так сильно, что она не хотела двигаться ни на миллиметр.

— Пей.

Увидев, что Гун Лои признала вину, Гун Юаньси взяла со стола маленький нож и слегка провела им по подушечке пальца, порезав кожу.

Запах свежей крови наполнил комнату, и Гун Лои оживилась.

Для эльфов кровь их хозяина была тем, что могло ранить, но она же была и чудодейственным лекарством.

Только кровь госпожи могла исцелить их раны, заставить их затянуться.

Кровь Гун Юаньси была сладкой, по крайней мере, такой она казалась Гун Лои.

Она опустилась на колени, взяла руку Гун Юаньси обеими руками и кончиком языка осторожно слизала алую каплю, удовлетворенно застонав.

Когда кровь Гун Юаньси попала в ее тело, Гун Лои почувствовала, что боль от ран наконец утихла, и они начали медленно заживать.

Она поняла, что этого достаточно, и перестала пить кровь, вместо этого принявшись нежно облизывать палец Гун Юаньси.

Маленький язычок обвивал длинный палец госпожи. Гун Лои знала, чем чревато такое поведение, но очень хотела это сделать.

Волна страсти, вызванная действиями Гун Юаньси, еще не утихла, а желание не было удовлетворено.

Это чувство неудовлетворенности заставляло ее тело гореть, словно в огне.

Гун Лои самозабвенно облизывала палец Гун Юаньси, желая, чтобы госпожа снова коснулась ее.

— Что ты делаешь? — Гун Юаньси, конечно, почувствовала неладное. Она быстро отдернула руку и, прищурившись, посмотрела на стоящую на коленях Гун Лои.

— Госпожа, наказание… еще не окончено.