Глава 9 (Часть 1)

День рождения только начался. Шэнь Чжили, маленькая внучка семьи Шэнь, в пышном светло-розовом платье и бриллиантовой диадеме, послушно держала за руку свою мать, Шэнь Маньцзин. Ее блестящие глаза то и дело поглядывали на торт в центре зала, полные желания.

Под всеобщие поздравления Шэнь Маньцзин разрезала красивый торт, и Шэнь Чжили, нетерпеливо схватив первый кусок, начала есть маленькими кусочками.

Кусок торта для Цзян Тинъюй принесла сама Шэнь Маньцзин. Вместе с ней пришла и ее дочь, Шэнь Чжили.

Увидев Цзян Тинъюй, трехлетняя девочка радостно воскликнула, прикрывая рот ладошкой:

— Вау, тетя сегодня такая красивая!

Детская непосредственность подняла Цзян Тинъюй настроение.

— Спасибо, Личи. Ты тоже очень красивая.

Цзян Тинъюй была на несколько лет младше Шэнь Маньцзин. Семьи были близки, и она всегда относилась к Шэнь Маньцзин как к старшей сестре, а к Шэнь Чжили — с искренней любовью. Она часто дарила девочке подарки и каждый год фотографировала ее на день рождения.

Шэнь Чжили тоже очень любила свою красивую тетю. Она отпустила руку матери и бросилась к Цзян Тинъюй, жестом показывая, чтобы та присела. У нее был таинственный вид.

Сложив пухлые ручки рупором, Личи прошептала Цзян Тинъюй на ухо:

— Тетя, я знаю, кто мой папа!

Цзян Тинъюй опешила и невольно посмотрела на Шэнь Маньцзин.

Происхождение Шэнь Чжили было неразгаданной тайной высшего общества Цзинбэя. Никто не знал, кто отец Личи. Цзян Тинъюй, хоть и была любопытна, никогда не спрашивала об этом.

Откуда Личи узнала?

Неужели отец ребенка объявился?

Повторив жест Личи, Цзян Тинъюй так же тихо спросила:

— И кто же?

Личи широко улыбнулась, показав несколько зубов.

— Сунь Укун!

Цзян Тинъюй склонила голову.

— А?

— Мама сказала, что я родилась из камня, как Сунь Укун, — уверенно заявила Личи, ее глаза сияли, как звезды. — Тетя, мой папа, наверное, очень сильный?

Цзян Тинъюй не сразу поняла ход мыслей ребенка.

Шэнь Маньцзин смущенно кашлянула и попросила кого-то отвести дочь к дедушке.

Когда дочь ушла, Шэнь Маньцзин с облегчением вздохнула. Взяв с подноса официанта бокал шампанского, она сделала пару глотков и почувствовала, как напряжение спадает. Трехлетние дети, как ходячие «почемучки», интересуются всем на свете.

— Сестра Маньцзин, обманывать детей нехорошо, — мягко упрекнула Цзян Тинъюй.

Шэнь Маньцзин чуть не поперхнулась шампанским. Она поспешно поставила бокал и похлопала себя по груди.

Успокоившись, она прищурилась, оглядела Цзян Тинъюй с ног до головы и лукаво улыбнулась, переводя стрелки:

— Я слышала, ты обручилась с семьей Се. Это правда?

Круг высшего общества в Цзинбэе был невелик, и любые новости быстро распространялись. О помолвке семей Цзян и Се, конечно, знали многие, но Цзян Тинъюй не ожидала, что слухи разлетятся так быстро.

— Правда, — спокойно ответила Цзян Тинъюй.

Шэнь Маньцзин удивленно посмотрела на нее, понимая, что та, похоже, смирилась с этим фактом.

— Ты что, решила согласиться на этот брак?

Цзян Тинъюй действительно так решила. Сейчас она больше всего хотела вырваться из-под родительской опеки и обрести настоящую свободу.

Молчание Цзян Тинъюй говорило само за себя. Шэнь Маньцзин не стала больше ничего говорить. Сама она не хотела замуж, но и другим не препятствовала.

Семья Шэнь нечасто общалась с семьей Се, но она знала о способностях и методах Се Цзихуая. Кроме некоторой холодности и черствости, он был неплохим человеком и вполне подходил принцессе семьи Цзян.

Помолчав немного, Шэнь Маньцзин вдруг вспомнила кое-что и сменила тему:

— Кстати, почему ты не взялась за съемку промо-фото для сериала «Устремляясь к тебе до заката»?

Цзян Тинъюй растерялась. Она не помнила, чтобы получала предложение о съемках для «Устремляясь к тебе до заката».

— Это тот сериал, где снимается Нин Чуюэ? И Фаньсин Фильмс тоже вложились в него?

Недавно ей предлагали только съемки для сериала с Нин Чуюэ, о которых говорила ее ассистентка. Тогда у Цзян Тинъюй было слишком много дел, и она даже не запомнила название сериала.

— Да, — подтвердила Шэнь Маньцзин, поглаживая пальцем стенку бокала. — Это я тебя рекомендовала.

У Цзян Тинъюй сжалось сердце. С тех пор, как она открыла свою студию, ее поддерживали немногие. Чэн Цзяньи, хоть и подбадривала ее, ничего не понимала в фотографии. Шэнь Маньцзин была первой в их кругу, кто оценил ее способности.

Шэнь Маньцзин, взглянув на Цзян Тинъюй, заметила ее подавленное состояние.

— Что, опять родители не разрешили?

Цзян Тинъюй грустно кивнула.

Шэнь Маньцзин сочувственно посмотрела на нее.

— Может, мне поговорить с ними?

Семья Цзян очень строго контролировала свою единственную дочь, лишая ее всякой свободы.

Шэнь Маньцзин вдруг поняла, почему Цзян Тинъюй согласилась на брак с семьей Се. Вероятно, она просто хотела уйти из-под родительской опеки.

Цзян Тинъюй нахмурилась и тихо вздохнула. Подняв на Шэнь Маньцзин затуманенный взгляд, она едва заметно покачала головой.

Она была похожа на сдутый мяч, вся ее яркая и гордая аура исчезла.

Кто бы мог подумать, что у избалованной любимицы семьи Цзян тоже есть неразрешимые проблемы.

Шэнь Маньцзин смотрела на Цзян Тинъюй, но думала о своей дочери. Если бы с Личи что-то случилось, она, наверное, тоже так же переживала бы, как родители Цзян Тинъюй. Быть родителями нелегко.