Глава 3 (Часть 1)

Глава 3

В гостиной на первом этаже в тихой атмосфере скрывалось острое напряжение.

Прислуга подала чай и, не смея сказать ни слова лишнего, поспешно удалилась.

Цзян Юаньцэнь слегка поднял руку, приглашая сидящих напротив выпить чаю: — Попробуйте, это новый урожай этого года.

Цзян Юаньцэнь сидел расслабленно, открыто разглядывая двух молодых людей напротив.

Се Юньнань поднял чашку, сделал глоток и, кажется, чай ему не понравился — он нахмурился, и в глазах мелькнуло отвращение.

Се Цзихуай же оставался невозмутимым, словно легкий ветерок на спокойной воде.

Когда взгляд Цзян Юаньцэня упал на лицо Се Цзихуая, его темные глаза сузились.

Се Лаоецзы был значимой фигурой в Цзинбэе, и человек, которого он лично воспитал, действительно оказался неплох.

Но для того, чтобы стать его зятем, этого было далеко не достаточно.

— Я пригласил вас, племянники, по одному делу, — тон Цзян Юаньцэня был твердым, не предполагающим обсуждения.

Се Юньнань внутренне возмутился, но, поскольку Цзян Юаньцэнь был старшим, не показал этого на лице.

Сначала крепкий чай, затем словесное давление — даже если бы он не задумывался, было ясно, что Цзян Юаньцэнь демонстрирует им свою силу.

Се Юньнань решил молча устраниться, предоставив разбираться со всем своему двоюродному брату Се Цзихуаю.

Раз уж тот стал главой семьи Се, ему и следовало принимать удар на себя.

Семья Цзян — не те, кого можно легко запугать.

При мысли о том, что его двоюродному брату придется несладко под натиском Цзян Юаньцэня, мрачное выражение лица Се Юньнаня немного смягчилось.

Се Цзихуай провел длинными пальцами по стенке чашки, поднял глаза, встречая взгляд Цзян Юаньцэня, и его глубокий, ровный голос прозвучал прохладно: — Дядя Цзян, вы об этом брачном союзе?

Цзян Юаньцэнь усмехнулся, наконец удостоив его прямого взгляда: — Помолвку устроил старый господин. У него наметанный глаз, и если он выбрал семью Се, то, естественно, потому, что ваша семья достаточно хороша.

Этими словами он возвысил семью Се, но одновременно подготовил почву для того, что собирался сказать дальше.

— Но жениться в конце концов предстоит вам, молодым. Мы, родители, всегда должны учитывать желания своих детей. Сегодня я пригласил вас, чтобы узнать ваше мнение.

Он не сказал всего прямо, потому что время раскрывать карты еще не пришло.

В делах самое опасное — позволить противнику с самого начала схватить тебя за уязвимое место. Как только твоя слабость окажется в чужих руках, останется лишь покориться чужой воле.

Се Цзихуай задумался, опустив взгляд на чашку из селадона. В прозрачно-зеленом чае плавали мелкие пузырьки. Спустя мгновение он невозмутимо произнес: — У меня нет возражений.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Цзян Юаньцэнь слегка прищурился, его взгляд, устремленный на Се Цзихуая, стал темным и глубоким, как бездонное озеро.

Се Юньнань недоверчиво нахмурился, глядя на Се Цзихуая с откровенным изумлением.

Кто в Цзинбэе не знал, что младшая дочь семьи Цзян избалована и является жемчужиной на ладони для всей семьи? Жениться на такой женщине — все равно что поставить дома божество, к которому и прикоснуться нельзя.

Се Юньнань заподозрил, что двоюродный брат роет ему яму.

Из двух молодых людей семьи Се он был ближе всего по возрасту к госпоже Цзян, так что вполне вероятно, что именно ему в итоге придется вступать в этот брак.

То, что Се Цзихуай сейчас не высказал никаких возражений, возможно, было способом остаться в стороне.

Се Юньнань стиснул зубы и злобно зыркнул на Се Цзихуая.

Черт! Он его подставил.

Цзян Юаньцэнь заметил выражение лица Се Юньнаня и мысленно усмехнулся.

Тоже из семьи Се, а такой несдержанный. Что ж, хорошо, неустойчивую стену легче всего обрушить. Значит, начнем с него.

— А ты, Юньнань, что думаешь? — спросил Цзян Юаньцэнь у Се Юньнаня.

Застигнутый врасплох, Се Юньнань выпалил, не успев обдумать слова: — Я еще молод, о женитьбе пока не думал.

Цзян Юаньцэнь холодно усмехнулся про себя.

Молод? Хм, как не стыдно говорить. Он ведь на три года старше Миньминь.

Се Юньнань — всего лишь красивая пустышка, его можно не опасаться. А вот Се Цзихуай…

Взгляд Цзян Юаньцэня снова вернулся к Се Цзихуаю, выражение его темных глаз было непонятным.

Обменявшись еще несколькими фразами, Цзян Юаньцэнь повернул запястье, взглянув на стрелки часов: — Я слышал, Юньнань управляет развлекательной компанией. Наверняка у тебя много дел, не буду больше отнимать твое время.

Се Юньнань не был дураком и понял, что Цзян Юаньцэнь хочет отослать его, чтобы поговорить с Се Цзихуаем наедине.

Ему и самому давно хотелось уйти, он был бы рад покинуть это место как можно скорее. Раз уж Цзян Юаньцэнь дал ему такую возможность, не было причин отказываться. — Да, в компании слишком много дел, ждут моего возвращения. Дядя Цзян, тогда я пойду первым, навещу вас в другой день.

Маленькая развлекательная компания была ничтожно мала по сравнению со всей империей семьи Се. Насколько бы занят он ни был, это не составляло и сотой доли занятости Се Цзихуая.

Цзян Юаньцэнь улыбнулся, но ничего не сказал.

Когда лишний человек ушел, в гостиной стало еще холоднее и тише.

Цзян Юаньцэнь невольно взглянул на Се Цзихуая с большим уважением. Немногие молодые люди могли сохранять такое самообладание перед ним. Похоже, этот новый глава семьи Се был не так прост, как казался на первый взгляд.

Цзян Юаньцэнь наполнил чашку Се Цзихуая и, словно невзначай, упомянул: — В тот день в клубе ведь был ты?

Цзян Юаньцэнь поручил выяснить, что случилось с дочерью в клубе, однако записи с камер наблюдения были кем-то тщательно стерты. Расследование в итоге вывело лишь на имя Се Юньнаня.

Раньше он не мог быть уверен, с кем именно столкнулась его дочь, но сегодня он убедился.

Се Юньнань был не способен провернуть такое чисто, не оставив следов.

Неизвестно только, подставил ли Се Юньнань Се Цзихуая, но тот дал отпор, или же Се Цзихуай использовал имя Се Юньнаня для своих темных дел.

Рука Се Цзихуая, державшая чашку, слегка дрогнула. Он медленно произнес: — Я сожалею, что ненароком напугал госпожу Цзян. Это моя вина.

Он держался с достоинством, без подобострастия и высокомерия, его слова и поведение были сдержанны и умеренны, придраться было совершенно не к чему.

Едва он закончил говорить, как перед Цзян Юаньцэнем появилась бархатная подарочная коробка.

Два длинных, худых пальца Се Цзихуая приподняли крышку, и она со щелчком открылась. Внутри оказалось ожерелье с сапфиром баснословной стоимости.

Идеально ограненный сапфир без единого изъяна сиял в мягком солнечном свете, прозрачный и чистый, словно гладь спокойного моря.

Глубокий взгляд Цзян Юаньцэня медленно поднялся и остановился на спокойном лице Се Цзихуая.

Он ждал объяснений.

Се Цзихуай встретил его взгляд и размеренно произнес: — Это мое извинение перед госпожой Цзян. Прошу дядю принять его от ее имени.

Цзян Юаньцэнь с непроницаемым лицом захлопнул коробку и отодвинул ее обратно. — В извинениях нет нужды. Моя дочь не нуждается в еще одном ожерелье.

Се Цзихуай улыбнулся, ничуть не рассердившись, и вместо этого участливо спросил: — Я слышал, госпожа Цзян болела. Как она сейчас?

— Не стоит беспокоиться, Цзихуай. Миньминь уже выздоровела, — холодно ответил Цзян Юаньцэнь.

Миньминь.

Се Цзихуай мысленно повторил домашнее имя девушки, и его сердце внезапно дрогнуло.

Осознав свою необычную реакцию, он еще больше помрачнел.

Его кадык дернулся. Он сказал: — Госпожа Цзян заболела из-за меня. Хотя я не сделал этого намеренно, я все же несу ответственность. Если дядя откажется принять извинения, боюсь, моя совесть будет неспокойна.

Цзян Юаньцэнь услышал искренность в его словах и отбросил мысль усложнять ему жизнь. Он поднял свою чашку, слегка подул на чай и произнес своим низким, властным голосом: — Извинения я принимаю. Но мне нужна твоя помощь в одном деле.

— Говорите.

Цзян Юаньцэнь сделал глоток чая и неторопливо сказал: — Я надеюсь, что семья Се сама откажется от этой помолвки.

-

Снизу, со двора, донесся звук заводящегося автомобиля.