Глава 106. Одним криком сразивший половину гениев

Глава 106. Сын Будды Сюаньсинь из Северной Пустыни и Батулу, одним криком сразивший половину гениев (1/2)

Услышав голос, Гунсунь Хуайюй обернулась. У входа в зал стоял монах в белом одеянии, появившийся неизвестно когда. При виде этого монаха сердце Гунсунь Хуайюй на миг замерло.

«Пленительный! Слишком пленительный!»

Она никогда не видела мужчину столь обольстительной, почти женственной красоты. Его лицо было прекраснее любого женского, кожа нежнее лепестков свежих цветов. Мягкая, утонченная красота воплотилась в нем в полной мере. Белое монашеское одеяние должно было символизировать отрешенность от мира, но на нем оно лишь добавляло какой-то завораживающей, притягательной силы.

Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Гунсунь Хуайюй презрительно фыркнула:— А ты еще кто такой? Сказал пощадить – и я должна щадить? А вот не пощажу! Что ты мне сделаешь?..

— Девчонка, вернись! – не успела Гунсунь Хуайюй договорить, как ее прервал Чэнь Чаншэн. Его лицо, до этого беззаботное, стало серьезным.

Услышав зов Чэнь Чаншэна, Гунсунь Хуайюй сердито зыркнула на монаха в белом и подбежала к нему.— Господин, почему вы снова меня останавливаете! Я же могу их победить!

На ее жалобы Чэнь Чаншэн лишь искоса взглянул на монаха вдалеке и равнодушно ответил:— Я не стану мешать тебе делать то, что ты хочешь. Но с этим парнем тебе лучше не связываться. Если однажды ты действительно столкнешься с ним, у тебя будет только два выбора. Первый – бежать без оглядки и без малейших колебаний. Второй – снести ему голову до того, как он откроет рот. И сделать это тоже без малейших колебаний.

Столь серьезное предостережение заинтриговало не только Гунсунь Хуайюй, но и всех присутствующих. Батулу, до этого момента увлеченно поглощавший фрукты, проглотил очередной кусок и громко спросил:

— Неужели он так страшен, как ты говоришь? Ты, Чэнь Чаншэн, вроде не из пугливых. Почему же перед каким-то лысым монахом вдруг струсил? Если боишься, может, я за тебя стукну его пару раз своей дубиной?

На слова Батулу Чэнь Чаншэн мягко улыбнулся:— Отлично! Стукни его за меня пару раз.

Вжух!

Не успели слова Чэнь Чаншэна затихнуть, как Батулу уже оказался перед монахом в белом. Его дубина, толще человеческой ноги, со свистом обрушилась на голову монаха.

Все узнали в монахе того самого Сына Будды из Северной Пустыни, который разгромил девятнадцать опорных пунктов трех великих Святых Земель. Услышав о его блистательных победах, многие гении давно хотели сразиться с ним, и Батулу, естественно, был в их числе. Разговор с Чэнь Чаншэном был лишь предлогом для атаки.

Бум!Хрясь!

Мощная ударная волна разнесла вдребезги бесчисленные блюда с фруктами. Дубину, от удара которой Гунсунь Хуайюй потеряла ориентацию, монах в белом остановил одной рукой. Хоть земля под его ногами и покрылась паутиной трещин, он все же выдержал удар Батулу.

Увидев это, Батулу, обычно веселый и прямолинейный, изменился в лице. Хоть он и вложил в удар лишь половину своей силы, но выдержать такой удар было нелегко. На всем Собрании Избранных Небес единственными, кто мог сравниться с ним в физической силе, были таинственный Чэнь Чаншэн и непроницаемый Святой Сын Мерцающего Света Фуяо. Кроме них, в плане физической мощи Батулу никого не принимал всерьез. Но теперь к этому списку добавился и этот Сын Будды из Северной Пустыни.

— Амитабха! – произнес монах в белом. – Благодетель, в вас слишком много враждебной энергии. Позвольте смиренному монаху прочесть сутру, чтобы усмирить ее.

Отразив удар Батулу, монах сложил одну ладонь в буддийском приветствии и начал нараспев читать священные тексты. Хоть голос его был негромким, весь зал наполнился глубоким, таинственным пением.

По мере чтения сутры бесчисленные гении почувствовали, как их сердца наполняются спокойствием, а прежние навязчивые мысли и желания постепенно отступают. В этот момент у многих возникло внезапное желание обрить головы и уйти в монахи.

Однако не все на Собрании Избранных Небес поддались влиянию пения Сына Будды.

Святой Сын Мерцающего Света Фуяо с улыбкой потягивал вино, слушая сутру. Чэнь Чаншэн, как и Фуяо, спокойно ел фрукты и слушал пение. Но, в отличие от Фуяо, тело Чэнь Чаншэна начало испускать слабое буддийское сияние.

По сравнению с легкостью Чэнь Чаншэна и Фуяо, остальным приходилось нелегко. Святая Дева Пурпурного Дворца Цзы Нин сидела с закрытыми глазами, сложив пальцы в мудру. Е Хэньшэн сел, скрестив ноги, и принялся читать даосские каноны. Су Тянь окутался силой звезд, став похожим на ожившего бога войны. Все присутствующие выдающиеся гении использовали свои методы, чтобы противостоять влиянию буддийского пения.

— Ха! – Рев Батулу прервал пение. Он тоже почувствовал его влияние, но прежде чем оно усилилось, ожерелье из зубов зверя на его шее вспыхнуло тусклым светом, пробудив его. Осознав, что он чуть не попался, Батулу не собирался давать этому монаху второй шанс. Мощный рев, наполненный безграничной жизненной силой, прервал все.

Плюх!

Сначала одурманенные пением, а затем оглушенные ревом Батулу, больше половины присутствующих гениев мгновенно рухнули на пол без сознания.

— Фух! Фух! Фух!

Когда пение прекратилось, Е Хэньшэн и Су Тянь тяжело дышали, покрытые потом. Ситуация была крайне опасной. Если бы Батулу не прервал этого обольстительного монаха, они бы наверняка поддались его влиянию.

Тут из углов зала вышли слуги Святой Земли Куньлунь. Они начали методично уносить потерявших сознание гениев и убирать их места. Могущественные практики, сидевшие на главных местах, все это время хранили молчание. Вернее, подобные столкновения были ими молчаливо одобрены.

— Теперь понимаешь, что такое Собрание Избранных Небес? – слова Чэнь Чаншэна вывели Гунсунь Хуайюй и остальных из шока.

Глядя на ряды поверженных гениев, Гунсунь Хуайюй с трудом сглотнула и потрясенно кивнула. Она только что воочию убедилась в силе буддийского пения Сына Будды. Если бы они сошлись в бою, ее шансы на победу были бы не выше тридцати процентов. А этот Батулу с Южных Равнин… этот здоровяк, казавшийся таким простодушным, явно скрывал свою истинную силу. Один его рев сразил больше половины гениев! Такого уровня ей и за десять лет тренировок не достичь.

— У тебя, лысый, злое сердце! Не буду я с тобой драться! – проворчал Батулу, потерпев небольшое поражение, и, мрачно насупившись, вернулся на свое место.

Увидев это, монах в белом слегка улыбнулся и, сложив ладони, произнес:— Смиренный монах Сюаньсинь приветствует всех благодетелей. Надеюсь, моя скромная сутра помогла очистить вас от некоторой враждебности?

Услышав слова Сюаньсиня, Цзян Буфань, сидевший на главном месте, тихо сказал:— Юный друг воистину достоин звания Сына Будды. Глубина вашего понимания Закона Будды вызывает восхищение. Собрание Избранных Небес вот-вот начнется. Прошу, занимайте место.