(II)

(II)

Когда семья узнала, что Сюй Лицзы поступил в университет в Хайчэне, они строго-настрого запретили ему беспокоить Фан Хуэйвэнь.

После развода она удалила все контакты Сюй Лиюэ, вышла из семейного чата, но оставила номера родителей и Лицзы в WeChat. Однако поздравления с праздниками она больше не присылала, подарки тоже перестали приходить.

Сюй Лиюэ вскоре добавил в семейный чат новую участницу.

Лицзы невзлюбил эту женщину еще до знакомства — ее аватарка показалась ему слишком вульгарной.

Вскоре у них родились близнецы — мальчик и девочка. Лицзы поехал навестить их вместе с родителями.

Женщина оказалась куда приятнее, чем он представлял. Она держала на руках малышей, и от нее исходило мягкое материнское сияние.

— Дети еще совсем маленькие, — улыбалась она. — Даже «мама» и «папа» не говорят, не то что «дядя».

Дядя? Какое холодное, далекое слово.

Лицзы с презрением наблюдал, как Сюй Лиюэ, весь сияя, забавляет сморщенных младенцев с узкими глазками.

Неужели эти некрасивые дети так дороги ему только потому, что это его собственные дети?

Женщина была очень приветлива с Лицзы.

Кто-то из родственников, пришедших поздравить семью, тихонько поддразнил его: — Нравится тебе новая невестка?

Невестка услышала вопрос и посмотрела в их сторону.

Под взглядами взрослых Лицзы лишь кивнул.

Внезапно он вспомнил свою первую встречу с Фан Хуэйвэнь.

Тогда она еще не была замужем за Сюй Лиюэ.

Она пришла в гости, присела на корточки и сказала: — Привет, Сюй Лицзы! Я так давно хотела с тобой познакомиться!

Она играла с ним, а он хвастался ей стихами, которые учил наизусть.

— Ты всего лишь первоклассник, а уже учишь такие сложные стихи? — удивилась Фан Хуэйвэнь. Чтобы Лицзы понял их смысл, она слово за словом объясняла ему значение каждого иероглифа, превращая стихотворение в увлекательную историю, пока он не мог продекламировать его без запинки.

Потом он стал показывать ей свои любимые детские энциклопедии о Земле, а она задавала ему забавные вопросы.

Они быстро подружились, словно она всегда была частью его семьи.

Тогда его тоже спрашивали: — Нравится тебе невестка?

Позже он понял, что это был своего рода «тест». Он, как член семьи, должен был с радостью согласиться, чтобы она могла стать частью их дома.

Но Фан Хуэйвэнь, в отличие от новой невестки, которая делала вид, что ей все равно, но при этом с волнением ждала ответа, просто смотрела на него с улыбкой, словно была уверена, что он скажет «да».

И он действительно очень ее любил.

Все злорадные слова его друзей — «Теперь, когда у твоего брата есть жена и свои дети, ему будет не до тебя» — были забыты.

Когда Фан Хуэйвэнь куда-то водила его, он называл ее «невестка», не пытаясь ей угодить, а просто потому, что взрослые говорили, что так нужно.

— Я еще не твоя невестка, — возразила Фан Хуэйвэнь. — Когда ты так меня называешь, я чувствую себя старушкой.

Лицзы испугался: неужели она обиделась?

— «Невестка» означает, что я жена твоего брата, и поэтому ты меня любишь, — продолжила она. — Если ты меня любишь, лучше называй меня «сестра».

Лицзы, еще не до конца понимая разницу, тут же радостно назвал ее «сестра».

Даже после их свадьбы он по привычке называл их «брат» и «сестра».

Но с новой женой брата он об этом забыл и вежливо обращался к ней «невестка».

Все были довольны, думая, что он принял ее.

Но он все равно невзлюбил ее. Родители как-то говорили, что, судя по ба-цзы сестры, у нее должно быть много детей. Почему же близнецов родила эта женщина?

Наверняка она украла удачу сестры.

Эта мысль не давала ему покоя.

С тех пор брат стал для него просто «Сюй Лиюэ».

Родители и родственники часто рассказывали, как хорошо брат относился к нему в детстве. Он смутно помнил об этом, но без особых подробностей.

Когда он родился, брат уже учился в университете и приезжал домой только на каникулы.

Родители хотели одного ребенка, но брат так мечтал о брате или сестре, что, когда политика государства смягчилась, они решились на второго. Даже имя Лицзы придумал брат, потому что тот любил каштаны.

Не будь брата, не было бы и его.

В восемнадцать лет брат сказал родителям: «Рожайте, сколько хотите, а я помогу растить».

Брат решил не заводить своих детей. «Разве Лицзы недостаточно?» — говорил он.

Но Лицзы подозревал, что он просто прикрывался им.

Наверняка он так же обманывал и Фан Хуэйвэнь: «Лицзы — единственный ребенок, которого я люблю».

Фан Хуэйвэнь, вероятно, поверила ему и решила, что, даже если у них не будет своих детей, они все равно останутся семьей — ведь у них уже есть Лицзы.

Когда Лицзы подрос и понял это, он с горечью осознал, что тоже был одним из тех, кто причинил боль Фан Хуэйвэнь.

Однажды на Новый год Сюй Лиюэ и его жена приехали домой, каждый с ребенком на руках.

Они вместе смотрели новогоднее представление. По телевизору показывали скетч про покупку квартиры, и невестка вдруг пошутила: — Папа, пора бы уже начать копить на квартиры для этих двоих.

— Конечно, конечно, — со смехом ответил отец.

— Папа, лучше сначала позаботься о Лицзы, — сказал Сюй Лиюэ. — О моих малышах я сам позабочусь.

Лицзы незаметно закатил глаза.

Обзаведясь собственной семьей, Сюй Лиюэ начисто забыл свои слова, сказанные в восемнадцать лет. Теперь ему не было дела до Лицзы, и он снова переложил заботу о нем на родителей.

После ухода Фан Хуэйвэнь Лицзы казалось, что все вокруг стало раздражать.

Например, мама хотела проводить его в университет, но он отказался. Что она, пожилая женщина, сможет для него сделать? Не таскать же ее за собой по всем инстанциям?

Во время национальных праздников Лицзы набрался смелости и написал Фан Хуэйвэнь, приглашая ее на ужин.

Она ответила, что занята, и разговор на этом закончился.

Лицзы был расстроен. Теперь, когда их отношения изменились, он не мог даже спросить, чем она занята.

Ему пришлось пойти ужинать с соседями по комнате.

Тот парень, который рыдал в день заселения, заливал горе пивом, размазывая слезы и сопли по лицу, и все жаловался на то, как девушка бросила его ради другого всего через месяц разлуки.

— Неужели она забыла наши обещания? — причитал он.

Остальные соседи похлопывали его по спине и успокаивали: «На каждую девушку найдется свой парень», «Она тебя не стоит».

Лицзы, которому надоели эти причитания, холодно сказал: — Все просто. Слова, сказанные в восемнадцать, ничего не значат.

— Да пошел ты, Лицзы! Возомнил себя взрослым, что ли?