Цзян Шэнь до смерти боялся этого юного господина с утренней мигренью. Швырнул фразу:
— Твоя мама зовёт тебя есть! — и рванул вниз по лестнице, вихрем пронёсся мимо гостиной и кухни, аж половицы застонали от сквозняка.
Но… стоп.
Он резко обернулся — и точно, взгляд упал на Дин Сянь. Просканировал её с головы до ног.
Та сидела рядом с госпожой Шэнь, в беленьком платье, аккуратные черты, руки сложены на коленях — послушная, как с картинки.
Разве что шишка на лбу немного портила образ.
Цзян Шэнь опешил: откуда она взялась вообще, эта девочка?
Сзади, потирая глаза, с лестницы спускался Чжоу Сыюэ. Шлёпанцы громко хлопали по ступеням.
Руки в карманах, движения — неторопливые, полные ленивой небрежности. Добравшись до последних ступенек, он быстро прошёлся два шага и оказался на полу — и тут же снова замедлился, будто ничего и не было. Поравнявшись с Цзян Шэнем, он привычным жестом провёл ладонью по его затылку и лениво пробормотал:
— Оглох?
Голос у него — божественный: бархатистый, глубокий, самый красивый, что Дин Сянь когда-либо слышала. Но при этом в идеальной дикции таилась какая-то нарочитая ленца, насмешка.
Совсем не то, что у Цзян Шэня с его скользким пекинским акцентом.
Тот уже хотел спросить: «А это кто вообще такая?» — но Чжоу Сыюэ даже не глянул в сторону Дин Сянь. Прямо проследовал к столу, отодвинул стул рядом с Сун Ицзинь и развалился на нём, расставив колени.
Цзян Шэнь, как привязанный, тут же сел рядом.
Дин Сянь всё ещё сидела с опущенной головой, но услышав этот голос — чистый, как вымытый дождём воздух, — невольно подняла взгляд.
И… обомлела.
Парень с птичьим гнездом на голове. Только проснулся, волосы торчком, кое-как приглажены. Но лицо — идеальное. Только лёгкие тени под глазами и всё.
Настоящий золотой мальчик.
Дин Сянь мысленно выдохнула: «Божечки… вот что значит — красота, которая бьёт по душе…»
Чжоу Сыюэ, впрочем, даже не заметил присутствие посторонних за столом. Спокойно ел свой суп, пока госпожа Чжоу не позвала:
— Сыюэ.
— М..? — он доел последнюю ложку, облизал губы, медленно поднял взгляд.
— Это тётя Дин, а рядом с ней — Дин Сянь. Вы в детстве виделись.
Чжоу Сыюэ был слегка близорукий и не любил носить очки. Он прищурился, пытаясь разглядеть. Не узнал. Чуть наклонился вперёд и вежливо произнёс:
— Здравствуйте, тётя Дин.
Приветствие было спокойным, без тени неловкости. Никакой скованности — уверенность и благородство.
Потом перевёл взгляд на Дин Сянь — слегка усмехнулся. С презрительной грацией наследного принца.
Дин Сянь рядом почувствовала себя полной дурочкой: взгляд шарахается, куда деть руки — непонятно. Кивнула, вся вспыхнула и снова уставилась в свою миску. Чего она вообще стесняется?
— Это и есть Сыюэ, да? Такой красивый мальчик! — тётя Дин прямо светилась от умиления. — Я ведь тебя на ручках держала, когда ты совсем крошкой был! А теперь уже взрослые все…
Господин Чжоу поддакнул, с ностальгией улыбнувшись:
— Да, время летит так быстро.
Тётя Дин локтем подтолкнула застывшую Дин Сянь:
— Сяньсянь, это Сыюэ. Вы ведь в детстве даже спали в одной кроватке!
Оба тут же замерли.
Госпожа Чжоу поспешно кашлянула, увидев, как сын раздражённо хмурится, и переключилась:
— Ладно, это детские истории — давайте не будем вспоминать. Они тогда совсем малюсенькие были. Кстати, Сяньсянь, ты же тоже в третью среднюю школу поступила?
Дин Сянь ещё не пришла в себя, и вдруг — вопрос. Вылетело само:
— Шестьсот восемьдесят пять баллов.
Ответ — как автоматическая команда. После вступительных экзаменов Е Ваньсань всем и каждому хвасталась, что дочка поступила в третью школу. И Дин Сянь к тому моменту уже настолько к этому привыкла, что называла баллы сама по себе, как только слышала слово «экзамен».
И если у взрослых это не вызвало особого удивления — ну, умная девочка, и ладно, — то для тех, кто сидел за столом в статусе школьного троечника, это прозвучало как гром среди ясного неба. Её ведь никто не спрашивал про баллы — а она сама выдала, ещё и с таким тоном. Не хвальба ли?
Это как сказать: «Фух, на этот раз плохо написала. Всего-то девяносто девять…»
Вечное противостояние: отличники и троечники.
Шестидесятка у отличника и у троечника — это же не одно и то же, правда?
Но один человек всё же стоял особняком. С таким ореолом вокруг, что, даже если у тебя больше баллов, ты всё равно чувствуешь, что он — номер один. Вот и Дин Сянь в тот момент просто растаяла перед его величественным флером.
— Наша Сяньсянь, — не унималась Е Ваньсань, — перед вступительным экзаменом каждый вечер до двух ночи за книжками сидела! Я ей: «Хватит», а она — ни в какую. Обожает учиться. — И тут с невинным лицом кивнула на Чжоу Сыюэ: — А ты, Сыюэ? Сколько баллов набрал?
— Шестьсот семь, — совершенно спокойно отозвался тот.
Дин Сянь по привычке тут же принялась подсчитывать, какое у него место по городу.
— Едва-едва прошёл по баллам? — изумилась Е Ваньсань.
Госпожа Чжоу смущённо улыбнулась, хотела как-то сгладить ситуацию, но Цзян Шэнь перебил:
— А-Аюэ вообще-то гением родился. Он даже не напрягался перед экзаменами — с нами в игры резался до самой ночи, — фыркнул, словно между прочим.
Девчонке в возрасте Дин Сянь не нужно было объяснять — она сразу уловила, что было сказано между строк: Ваша дочка зубрила до двух ночи и что? Всего-то на пятнадцать баллов его обошла.
Госпожа Е Ваньсянь тут же, не моргнув, перевела удар:
— А ты-то сам? Сколько набрал на вступительном экзамене?
Цзян Шэнь пожал плечами с видом «меня это вообще не касается»:
— Сколько надо — столько и набрал.
В сочетании с вечно бесстрастной миной Чжоу Сыюэ эта фраза прозвучала особенно вызывающе — нагло и при этом с каким-то скрытым смыслом.
Е Ваньсань уже открыла рот, чтобы начать лекцию в духе «баллов много не бывает» — мол, за каждый недостающий придётся платить кровными деньгами, — но тут снова вступила госпожа Чжоу, с улыбкой объясняя:
— Да они у нас вся компания такие, бесшабашные. Это последний набор в средние классы — поступил, и можешь сразу переходить в старшую школу, вне зависимости от баллов.
Е Ваньсань улыбалась вежливо, но внутри у неё всё сияло от гордости: «Ну, хоть тут наша Сяньсянь всех переплюнула».
Молчавшая всё это время Сун Ицзинь вдруг повернулась к Дин Сянь:
— Сестрёнка Дин Сянь, ты летом ходила на дополнительные занятия?
— Нет, — покачала головой Дин Сянь.
Цзян Шэнь тут же хмыкнул:
— Да у тебя совсем нет чувства тревоги. Сыюэ с ребятами уже всю программу за первый семестр освоили.
— Но учебники же ещё не выдали, — недоумённо пробормотала она.
Цзян Шэнь щёлкнул языком:
— Так надо было у старшеклассников брать. Хотя, стоп… ты же, кажется, первая, кто из Яньпина сюда пробился. Кто тебе вообще мог одолжить?
На деле она была вторая, но сарказм в его тоне был таким густым, что Дин Сянь даже не стала возражать — не стоило того.
Она перевела взгляд на Чжоу Сыюэ — тот, полностью игнорируя происходящее, методично очищал креветки. Всё происходящее за столом будто не касалось его вовсе.
Настоящий юный господин, — подумала Дин Сянь. Вообще ничто его не волнует.
— А нашей Сяньсянь и не надо никаких курсов, — вмешалась Е Ваньсань, — она умная, всё схватывает на лету. Мы за неё даже не переживаем. И главное — никогда ни с кем себя не сравнивает.
— Видно, что девочка хорошая, — кивнул господин Чжоу. — Умница. Большое будущее.
— То-то и оно! Никогда проблем с ней не было, — оживилась Е Ваньсань. — Сыюэ, если вдруг по учёбе вопросы будут — смело к нашей Сяньсянь. Она у нас всё понимает и сможет помочь.
Чжоу Сыюэ бросил в рот последнюю креветку, лениво улыбнулся — будто в шутку, будто всерьёз:
— Да без проблем.
— Вот и ладно! — Е Ваньсань аж светилась от счастья. — Вам бы подружиться поближе, пообщаться. Всё-таки… ваши дедушки когда-то вам ещё и свадебное обещание дали.
Все мальчишки за столом как по команде обмерли.
В их возрасте такое — почти как удар молотком: В смысле, обручены?! В детстве?!
Да и кто бы мог подумать, что такая древность, как «сговорённый брак с детства»* вдруг коснётся этого самого Чжоу Сыюэ. Даже Сун Ицзинь, что только что болтала с Дин Сянь, надула губы и уставилсь в миску.
П.п: это традиционная практика в Китае (и некоторых других культурах), когда родители заранее договариваются о браке своих детей ещё в раннем возрасте — иногда буквально с младенчества или в детстве. В современной Китае и во многих других странах такая практика почти полностью исчезла, хотя в некоторых сельских или традиционных районах её элементы могут ещё сохраняться.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|