1 сентября (Часть 2)

По классу снова пробежал шепот.

Девочка рядом с Тань Цзя восторженно толкнула ее в бок: — Сто пятьдесят — это же максимум! Выходит, моя соседка по парте — отличница!

Ань Нин прервала их разговор: — Фан Цзинь, Тань Цзя, прежде чем идти к доске, организуйте утреннее чтение.

Вернувшись к доске, она начала писать расписание на день: — С сегодняшнего дня в школе начинается военная подготовка, которая продлится неделю. Половину дня — тренировки, половину — уроки. После утреннего чтения Лэй Хаошуай отведет класс на построение.

— А сейчас начинаем утреннее чтение.

Как только она закончила говорить, стрелка настенных часов переместилась на деление, показывая 7:30.

Ань Нин передала бразды правления двум ученикам, которые с выражением читали вслух, и отошла к двери.

Прислонившись к дверному косяку, она обвела взглядом класс и остановилась на горшке с кенгуровой лапкой, стоявшем на подоконнике.

Мясистые темно-зеленые листья растения, перекрывая друг друга, блестели на солнце.

На коротких стеблях виднелись гроздья нераспустившихся оранжево-красных бутонов, похожих на рыбьи рты.

Даже в мире растений есть своя юность, подумала Ань Нин.

Когда Тань Цзя вышла к доске, чтобы читать слова по английскому, круглолицая девочка, оставшись без соседки по парте, заскучала. Прикрыв нижнюю часть лица учебником, она начала шептаться с другой девочкой.

— Слушай, а тебе не кажется, что наш школьный врач похож на Е Шо?

— Немного похож… — ответила та, процедив слова сквозь зубы.

— Ради него я готова хоть каждый урок физкультуры ноги подворачивать,

— А я слышала, что у него вроде как…

Девочку, с которой разговаривала круглолицая, звали Чжоу Юй. Не договорив, она бросила взгляд на Ань Нин и, заметив, что та смотрит прямо на нее, тут же замолчала.

Круглолицая девочка протянула руку под партой и толкнула Чжоу Юй: — Ты чего молчишь?

— Тсс, учительница смотрит.

Чжоу Юй еще ниже опустила голову.

Краем глаза она видела, как высокая фигура приближается к ним.

Чжоу Юй крепче сжала учебник.

Но, почувствовав легкий аромат сандала, она поняла, что Ань Нин прошла мимо них и направилась к последнему ряду.

Ань Нин остановилась перед Гуань Шэном.

— Не принес учебник? — спросила она тихо, но властно.

— Угу, — пробурчал Гуань Шэн.

Ань Нин подняла голову и, обведя взглядом класс, сказала: — У кого нет учебника, смотрите вместе с соседом по парте.

Сосед Гуань Шэна, худенький мальчик, намного ниже его ростом, нехотя подвинул свой раскрытый учебник.

— Тетрадь есть? — снова спросила Ань Нин, обращаясь к Гуань Шэну.

Гуань Шэн еще ниже опустил голову.

Ань Нин перевела взгляд на его худого соседа.

Тот молча вырвал лист из тетради и протянул Гуань Шэну.

Уголки губ Ань Нин дрогнули, но она промолчала.

— После уроков перепиши все в свой учебник, — сказала она тем же спокойным тоном.

Гуань Шэн кивнул: — Хорошо.

На удивление послушный. Интересно, надолго ли его хватит?

Ань Нин тихо вздохнула.

Раннеосеннее солнце, казалось, палило еще сильнее, чем летнее, по крайней мере, так казалось ученикам, стоявшим на плацу.

Первая неделя учебы проходила по особому расписанию: полдня — военная подготовка, полдня — уроки, хотя уроки в основном сводились к самоподготовке.

Чтобы дать ученикам время адаптироваться, учителя, словно сговорившись, не задавали много домашних заданий.

Кроме первого класса. Говорили, что они уже выучили наизусть все стихотворения из первых трех уроков по китайскому.

Даже в пятом классе, который считался отстающим, уже написали словарный диктант по первому разделу английского.

А что же третий класс? Ань Нин написала на доске всего два слова: «Самостоятельное изучение».

Ученики все еще сомневались в компетентности учительницы рисования как классного руководителя.

Это назначение вызвало в классе смешанные чувства: кто-то радовался, кто-то переживал.

Чжан Жуйжуй уже три дня подряд наблюдала, как несколько учеников на последних партах откровенно бездельничают во время самоподготовки, им только кроватей не хватало.

На перемене в коридоре она услышала, как ее соседка по парте жалуется ученику из первого класса, что их класс обречен.

Именно в этот момент Чжан Жуйжуй впервые поняла смысл фразы «чужая душа — потемки».

Еще более странным было то, что ученики третьего класса, как оказалось, адаптировались к своей новой учительнице рисования гораздо быстрее, чем ученики других классов.

Поначалу они ей не доверяли, даже немного побаивались, не зная, чего от нее ожидать.

Потом оказалось, что она очень мало говорит и почти не проводит классных часов.

В других классах учителя либо сразу устраивали показательную порку, чтобы другим неповадно было, либо постоянно проводили собрания, заставляя всех выучить имена и лица одноклассников в кратчайшие сроки, либо в первый же день назначали старост по успеваемости и больше ни во что не вмешивались.

А их учительница рисования? Она сказала, что выборы старост пройдут в воскресенье вечером, после окончания военной подготовки.

Путем самовыдвижения, рекомендаций и голосования.

То ли из любопытства, то ли из чувства противоречия, но все приняли это как должное.