После суматошного обеда Иджэ вешал на дверь табличку, сообщающую, что проводится заготовка ингредиентов. Перерыв был просто необходим, если они хотели продавать суп голодным охотникам. В это время бабушка забирала Хаын из школы, мыла грязную посуду и готовила ингредиенты к вечеру.
Наконец наступало время ужина: с пяти до десяти часов вечера. В обеденное время было много народу, но вечером в Доме Хэджангук людей становилось еще больше. В остальном вечерние часы мало отличались от всего рабочего дня, но вечером Иджэ нередко приходилось иметь дело с охотниками, которые хотели выпить еще одну лишнюю бутылку соджу.
Иджэ вздохнул, наблюдая, как охотники прятали свои пустые бутылки, чтобы попросить еще. Принцип действия у всех них был один и тот же: хитрость заключалась в том, чтобы положить бутылку в свой инвентарь. Какой смысл пробужденным заказывать соджу, если она даже не помогает им опьянеть, было непонятно.
— Ого…
И вот на часах было 22:20. После того как последний гость, отказавшийся уходить, был выдворен половником из нержавеющей стали, зал наконец опустел. Убрав со стола, Иджэ потянулся и протяжно выдохнул. Сегодня выдался довольно тяжелый день.
Вытерев столы, подметя пол и вымыв посуду, он взял из угла кухни корзину с головками чеснока и сел за стол рядом с прилавком. Поскольку большую часть времени он проводил в единственной комнате, которая служила в Доме Хэджангук кладовой, подготовка к закрытию и открытию, естественно, ложилась на его плечи.
В зале раздалось тихое шуршание падающей шелухи. Быстро чистя головки чеснока, Иджэ вдруг подумал: «А ведь эта жизнь не так уж плоха…»
Жизнь, в которой тебя не выдергивают на работу в любое время суток, в которой не надо бороться с чудовищами, в которой можно просто сидеть и чистить чеснок. У него не было такой роскоши раньше. Может быть, это то, чего он всегда хотел…
Среди этой относительно спокойной жизни в последнее время Иджэ беспокоило здоровье ног бабушки. В течение последнего месяца ее подвижность ухудшалась, но она все равно выполняла большую часть работы в ресторане. Ей стоило сходить в больницу и обследоваться, но вдруг потребуется операция?
Иджэ тяжело вздохнул. Когда день был настолько загружен, взять отгул на работе было нелегко, а найти деньги на операцию — еще сложнее. Джею никогда не приходилось беспокоиться о деньгах, но не Чха Иджэ.
Он нахмурился, очистил очередной зубчик чеснока и задумался.
«Если ничего не получится, можно будет пробраться в подземелье и… продать что-нибудь. За расходные материалы в подземелье обычно дают приличную цену, так что это поможет оплатить операцию».
Пока Иджэ размышлял, где и как добыть денег, почему-то в такое-то время зазвонил телефон на стойке. Иджэ поднес трубку к уху, продолжая чистить чеснок.
— Да, это Дом Хэджангук.
Им часто звонили и спрашивали, можно ли доставить еду из ресторана, поэтому Иджэ, как обычно, собирался ответить, что ресторан закрыт и в принципе не занимается доставкой, а потом положить трубку. Однако последовавший за его словами голос остановил его:
— Ах, отлично. Это Иджэ…
— Бабушка?
Это была она. Легкая дрожь ее голоса вызвала неприятные предчувствия. Иджэ затаил дыхание в ожидании последующих слов. Через мгновение из трубки раздался ее дрожащий голос:
— Хаын пропала.
— Что? Хаын пропала?!
Иджэ запаниковал и поудобнее перехватил телефон. Старушка с трудом могла говорить спокойно.
— Хаын нигде нет, Иджэ. Я не знаю, как она ушла без чьего-либо ведома. Мир нынче такой страшный, а она ушла одна.....
Иджэ взглянул на часы. По-прежнему было 22:20 вечера. Слишком поздно для ребенка-младшеклассника, чтобы бродить в одиночестве. В голове мелькнула нехорошая мысль, но он отогнал ее.
— Сначала я позвоню в полицию и пойду ее поищу, а ты пока отдохни. Я уверен, все будет хорошо.
Иджэ говорил нарочито бодро, откладывая нож с чесноком и снимая фартук. Та обеспокоенно спросила:
— Боже, Иджэ… Ты серьезно?
— Все хорошо, не волнуйся так сильно, бабушка.
— Будь осторожен. Хаын ведь не могла уйти далеко? Не задерживайся допоздна с поисками, Иджэ, хорошо?
— Да. Я перезвоню.
Положив трубку, Иджэ вспомнил счастливое лицо Хаын после покупки книги. Лицо Иджэ было более жестким, чем его голос, когда он говорил по телефону. Он успокаивал себя, что все будет хорошо.
Надев маску, Иджэ выскочил за дверь, запер ее и повесил красную табличку «Закрыто». Ночной воздух окутал его холодной сыростью.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|