Глава 16. Необъяснимое беспокойство

Цзинхэ молча смотрела на мужчину перед собой. Решительный взгляд, гордо вздернутые брови, во всех его словах и поступках сквозило высокомерие, презрение ко всему. В этот момент он казался божеством, недосягаемым и непоколебимым. Только сейчас она по-настоящему осознала, насколько страшен ее противник!

Однако этот грозный противник невзначай взглянул на нее, и в одно мгновение выражение его лица неуловимо изменилось. Плотно сжатые тонкие губы расслабились, постепенно изгибаясь в мягкой улыбке. Необычайная нежность зародилась в глубине его глаз и разлилась безбрежным океаном.

Застигнутая врасплох, Цзинхэ вдруг ощутила, будто тонет, задыхаясь от нахлынувших чувств. Благодарность явно читалась в ее взгляде, и она даже не задумалась, играет ли она сейчас роль.

Именно в этот момент она ясно почувствовала, что приближается к своей цели. Однако ее смущало необъяснимое беспокойство, зародившееся в глубине души.

＊＊

Цзинхэ покорно смотрела на него, все еще немного ошеломленная, с не до конца угасшей благодарностью в глазах.

Ань Юйхун медленно подошел и остановился перед ней. В его глазах была нежность.

Они молча смотрели друг на друга, и неясные чувства, словно вьюны, тайно оплетали воздух между ними.

— Брат Ань! — щеки Цзинхэ слегка покраснели, и она, не выдержав, опустила голову. На людях она упорно называла его «господин президент», но сейчас, когда в кабинете больше никого не было, обращение «Брат Ань» слетело с ее губ само собой.

Ее длинные ресницы, прикрывавшие глаза, слегка подрагивали, что выглядело особенно соблазнительно. Ань Юйхун поднял руку, словно хотел коснуться ее лица, нежного, как лепесток розового цветка, но, помедлив, опустил руку ей на плечо. Слегка сжав его, он тихо произнес:

— Прости!

Цзинхэ резко подняла голову, ее ясные миндалевидные глаза широко распахнулись.

— Брат Ань, почему ты так говоришь?

В легкой улыбке Ань Юйхуна была нотка горечи.

— За сегодняшний инцидент. Они действовали против тебя, я знаю это, Сяохэ.

Алые губы Цзинхэ дрогнули, она хотела что-то сказать, но промолчала, прикусив белоснежными зубками влажную нижнюю губу и отведя взгляд.

— Я понял это, как только дело коснулось тебя, — большая рука Ань Юйхуна на ее плече излучала успокаивающую силу. — Поэтому сначала я хотел замять это дело. Но, — он снова улыбнулся, и в голосе слышалось то ли раздражение, то ли одобрение, — я не ожидал, что ты окажешься такой благоразумной.

Она быстро взглянула на него, и на ее лице наконец появилось обиженное выражение.

— Естественно. Раз уж ты так мне доверяешь, то если бы я при первой же оплошности стала полагаться на твое прикрытие, разве это не значило бы противоречить самой себе? Другие были бы недовольны и сказали бы, что ты смешиваешь личное и служебное. Какой тогда авторитет останется у тебя как у президента? И как ты будешь подчинять себе сотрудников?

Они давно были хорошо знакомы, поэтому эти слова с оттенком кокетства прозвучали из уст Цзинхэ очень естественно. Ань Юйхуну было приятно это слышать, и он с легкой улыбкой сказал:

— Хорошо! Раз уж ты сказала, что нужно исправить ошибку, я, естественно, собирался серьезно разобраться. Но что насчет тебя? В конце концов ты стала их прикрывать. Какой в этом был смысл?