В день начала осенней жатвы Юнь Чу и нескольким другим просвещённым выделили участок в два му. Их задачей на день было собрать весь рис с этих двух му. Затем пожилые люди из деревни и дети старше пяти лет отвечали за переноску сжатых снопов к краю поля, к телегам. Телега, доверху гружённая рисом, отправлялась на ток бригады, где несколько тётушек занимались обмолотом.
Даже двух-трёхлетние малыши, ковыляя, бродили по уже убранным полям в поисках оброненных зёрен — за это им тоже записывали полтрудодня.
Тех же детей, кто ещё не мог ходить, оставляли дома под присмотром одного человека. Каждый год осенняя жатва была самым напряжённым временем для бригады.
За одну жатву семь шкур сойдёт.
В середине июля стояла невыносимая жара, даже ветер дул душный и тёплый.
В пять утра в общежитии просвещённой молодёжи уже начинали варить плотную еду. В эти дни они ели три раза в день, и каждый раз — плотно.
В шесть утра выходили на поля, в обед был полуторачасовой перерыв, а работали до семи-восьми вечера, пока не стемнеет.
Но уже через день просвещённая молодёжь не выдерживала.
Юнь Чу с шипением содрала с руки полоску омертвевшей кожи. Всё её тело горело, терпеть было невмоготу.
В первый же день Тетушка Ван предупредила её, что лучше одеться потеплее, чем раздеваться из-за жары, ведь рисовые колосья сильно колются.
К концу дня Юнь Чу казалось, будто её несколько раз окунули в рассол. Запястья покрылись мелкими красными царапинами, которые ныли и не давали успокоиться. Ладони покрылись мелкими волдырями, которые тоже болезненно саднили.
Приняв тёплый душ, Юнь Чу сидела на краю кровати и чувствовала, как будто прошла через какое-то очищение.
В этот момент все её мысли о соблазнении главного героя ради очков любви унесло летним ветром, и они медленно растаяли.
Чтобы победить стерву, достаточно одной осенней жатвы, когда нет времени думать о пустяках.
— У-у-у, у-у-у, у-у-у... — Чжао Сюэцзюнь сидела на кровати и всхлипывала без остановки, словно маленький паровозик. Она трогала свои покрытые волдырями руки и, не сдержавшись, снова громко зарыдала. — У... у меня нет мази, руки так болят, плечи так ноют... Я хочу домой, у-у-у-у!
Ван Хун и Жэнь Сян пережили уже две осенние жатвы и имели некоторый опыт, но всё равно сильно уставали за эти дни. А впереди было ещё полмесяца — каждый год во время жатвы бригада трудилась в поте лица больше двух недель.
Если плохо питаться в это время, легко можно было свалиться от голода.
— Позапрошлый год как раз такое и случилось, — сказала Ван Хун, которая жила в Бригаде Сяохэ уже три года. — С тем парнем, что живёт рядом с коровником, Ли Хуаймином.
Юнь Чу слегка повернула голову. Жэнь Сян поджала губы. Только любопытная Чжао Сюэцзюнь, услышав сплетню, спросила:
— И что потом?
Ван Хун вздохнула:
— У него плохое происхождение, семья раньше была помещиками. Кажется, позапрошлый год во время жатвы работы было много, все в те дни срочной уборки зарабатывали по десять трудодней, даже дети — по восемь, а ему давали только семь.
— Из-за малого количества трудодней он и зерна в конце года получил мало. Нам, просвещённым, в год тоже достаётся всего двести-триста цзиней зерна, в день выходит чуть больше полфунта.
— Говорят, у него за год выходило около двухсот цзиней, причём большая часть — батат и грубые зерновые, которые весят много, но не насыщают. Во время жатвы все едят досыта, иначе организм не выдержит. А он, похоже, не доедал и упал в голодный обморок.
Сейчас работа была тяжёлой. Даже в обычные дни взрослый человек за три приёма пищи мог съесть два-три цзиня зерна.
Но все были бедны, а зерно ценилось на вес золота, поэтому обычно люди ели всего два раза в день: плотно в обед, а остальные один-два приёма пищи были жидкими, как вода. Каждый день ходили полуголодными.
Поэтому и говорили, что толстяк в те времена — это точно богач.
— Жалко его, — вздохнула Чжао Сюэцзюнь.
Жэнь Сян не сдержалась и сказала:
— В бригаде с ним поступили слишком жестоко.
Система 777 теребила свои маленькие антеннки.
[Бедный главный герой. Ты должна быть к нему добрее.]
Юнь Чу задумчиво спросила:
— Почему именно он — главный герой? — Она понимала, что такое главный герой. Несколько её бывших парней называли её главной героиней их жизни. Она даже поинтересовалась значением этих слов. Обычно главные герои — это ключевые фигуры, двигающие сюжет, верно? Но пока она не видела в Ли Хуаймине ничего уникального или выдающегося.
Система 777 потрогала свою антенну. Она была новичком и не могла ответить на этот вопрос.
Подумав немного, она неуверенно пробормотала:
[Так решили «они».]
Кто такие «они», Система 777 не сказала, а Юнь Чу тактично не стала спрашивать.
--
Первый вечер осенней жатвы в общежитии просвещённой молодёжи прошёл за сплетнями. Основной рассказчицей была Ван Хун, иногда Жэнь Сян добавляла пару фраз.
Конечно, пока она добавляла, любой, у кого было хоть немного сообразительности, мог заметить, что Жэнь Сян, похоже, неравнодушна к Ли Хуаймину.
Это было интересно.
Перед сном Юнь Чу спросила:
— Жэнь Сян за эти три года ни разу не помогла Ли Хуаймину? — Иначе как её одна миска свинины Хуншао смогла поднять уровень его любви с 0 до 60?
Система 777 проверила данные.
[Нет. Жэнь Сян, сталкиваясь с его трудностями, лишь выражала сожаление и жалость парой фраз, но никаких реальных действий не предпринимала.]
Юнь Чу приподняла бровь. Значит, это была лишь поверхностная симпатия.
Она перевернулась на другой бок. Вот почему она презирала любовь. Казалось, достаточно сказать пару слов о симпатии, подарить несколько цветов, угостить пару раз ужином, вручить несколько дорогих подарков — и в глазах окружающих это уже «старый дом загорелся», «блудный сын вернулся», «погружение в любовь»... Какая дешёвая любовь.
У неё с рождения была хорошая память, поэтому она помнила, как в два-три года её так называемый отец больше всего любил срывать цветы, росшие во дворе, и дарить их её так называемой матери. А её мать с улыбкой сидела с ним во дворе, они читали стихи и говорили какие-то непонятные сентиментальные речи.
В пять лет её бросили в приюте.
Потому что она стала свидетельницей самого неприглядного момента в жизни этих родителей.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|