Глава 1. Клин (Часть 1)

Город А, страна К

— Ха... Ха-ха... Ха-ха-ха, отец? Ха-ха... Отец? Неужели тот демон, которого я ненавидела десять лет, мой отец?! Тот, кто мучил меня десять лет, мой отец?! Ха-ха... Тот, кого я чуть не убила, мой отец?! — Лэн Ихань безумно смеялась. Ее полный горечи и отчаяния смех эхом разносился по подземелью. Запрокинув голову, она сдерживала слезы, продолжая смеяться и бормотать: — Отец? Ха-ха... Отец? И теперь ты говоришь мне, что умершая у меня на руках женщина не моя мать, а мой враг? Ха-ха... Как смешно! Все было ложью! Ха-ха... Скажи, разве это не смешно?

Лэн Цзюньхао мог только курить, не находя иного способа выплеснуть свои эмоции. Глядя на безумно смеющуюся Лэн Ихань, он отчаянно хотел обнять ее и сказать: «Все хорошо, брат здесь!» Но... он не смел.

Лэн Ихань смеялась еще какое-то время, затем резко смахнула слезы и холодно посмотрела на брата, который действительно был ей как брат. — Уходи! — Ее голос был лишен каких-либо эмоций.

Лэн Цзюньхао смотрел на сестру, пережившую столько страданий, чье сердце было разбито вдребезги. Он лишь открыл рот, но так ничего и не сказал, медленно выходя из подземелья. Что он мог сказать? Что отец просто слишком сильно любил мать и поэтому причинил ей боль? Попросить ее не винить отца? Принять его? От этих мыслей у Лэн Цзюньхао горчило во рту и на душе. Он слишком хорошо видел, как отец мучил ее все эти десять лет, те дни, проведенные в аду, те душевные раны... Как можно сделать вид, что этого не было?! Даже он не мог.

Лэн Ихань смотрела, как Лэн Цзюньхао выходит из подземелья. Только после этого она медленно сползла по стене, обняла колени и тихо заплакала. Почему мир так жесток? Те, кого она считала врагами, оказались родными, а те, кого она считала родными — врагами? Десять лет она жила в заточении, скрывая свои истинные чувства, только чтобы та, что умерла у нее на руках, ее «мать», могла спокойно уйти. Но теперь ей говорят, что все, во что она верила, было ложью. Что мужчина, лежащий сейчас в больнице, которого она ненавидела десять лет, который мучил ее десять лет, которого она чуть не убила собственноручно, — ее отец? А женщина, умершая у нее на руках, просившая отомстить, — убийца ее настоящей матери? Что ей теперь делать? Вся ее ненависть оказалась направлена не туда, все ее убеждения — лишь самообман. Как ей жить дальше? Тихие рыдания разносились по пустому подземелью. Снаружи Лэн Цзюньхао, слыша плач сестры, чувствовал, как сжимается его сердце. Почему все так обернулось? Он так хотел взять ее боль на себя!

Когда Лэн Цзюньхао вернулся в больницу, уже светало. Он привел себя в порядок и, приняв суровое выражение лица, вошел в палату. Ему предстояло еще многое сделать. Нужно было обеспечить безопасность сестры, скрыть от отца ее истинную личность, иначе тот, так любивший мать, не вынесет этого... Пока все не уладится, он не имел права на слабость!

Но, открыв дверь палаты, он замер, увидев плачущего отца, полусидящего на кровати. С тех пор как умерла мать, отец ни разу не плакал, даже в глубокой ночи. Лэн Цзюньхао нахмурился и подошел к отцу. — Папа? — тихо позвал он.

Лэн Цзюнь сначала растерянно посмотрел на него, а затем снова перевел взгляд на фотографию в своих руках. Это была детская фотография Лэн Ихань. Тогда на ее лице играла сладкая улыбка, в отличие от нынешней холодности, пронизывающей как тысячелетний лед. Глядя на фотографию, Лэн Цзюньхао вдруг почувствовал неладное. Не успел он опомниться, как отец схватил его за руку, сжал так сильно, что пальцы впились в мышцы. — Цзюньхао, с Ихань... все в порядке? Я не... не причинил ей вреда? — дрожащим голосом спросил он. Лэн Цзюньхао опасно прищурился. Он не ответил на вопрос, а задал свой: — Ты все знаешь? Кто тебе сказал? — В его голосе послышались убийственные нотки.

— Сначала скажи мне, с Ихань все в порядке?! — закричал Лэн Цзюнь.

— А если нет? Разве ты мало причинил ей боли? — крикнул в ответ Лэн Цзюньхао. Услышав это, Лэн Цзюнь бессильно отпустил его руку и закрыл лицо руками, разрыдавшись. Лэн Цзюньхао, глядя на отца, тяжело вздохнул и тихо сказал: — Физически Ихань не пострадала. — Про себя он добавил: «Но ее сердце разбито на тысячи осколков!»

— Правда?... Хорошо, а она... — Лэн Цзюнь не смог договорить. Он сам причинил Ихань столько боли. Он знал, как сильно она его ненавидит, и как она сможет его простить?

— Как ты узнал, кто такая Ихань? Кто тебе сказал? — Когда его приказы потеряли свою силу? Он же ясно дал понять, что никто не должен говорить, иначе смерть!

— Мне никто не говорил. Это я... я приказал тем людям... тем... У Ихань... когда ее одежда порвалась... на ее бедре... была... родинка...