Часть 1

Дунъюань в полночь все еще гудел.

Лу Ли сидела в машине, потягиваясь после целого дня танцевальных репетиций. Все тело ломило так, словно оно ей не принадлежало.

Помощница, сидевшая на пассажирском сиденье, обернулась к Лу Ли и сочувственно сказала: — Сестрица Ли, вы слишком усердно работаете ради этого шоу. Уже целый месяц с утра до ночи, каждый день встаете раньше шести, а заканчиваете вот в такое время.

За этот месяц вы освоили ударные, электрогитару, фортепиано, танцы… ладно, у вас есть какая-то база, учитесь быстро. Но боевые искусства, сестрица Ли, вы же никогда раньше ими не занимались! Можно было просто немного потренироваться, показать, что вы можете. После шоу вряд ли это пригодится, не стоит так надрываться.

Лу Ли помассировала плечи, зевнула и удобно устроилась на сиденье. Услышав слова помощницы, она лениво приоткрыла глаза: — Я не ради шоу стараюсь. Это называется «кто в молодости трудится, тот в старости много умеет».

Вряд ли это не пригодится. Ты не представляешь, какая сейчас конкуренция среди тех, кто ведет танцы на площадях. Может, через сорок лет и пригодится.

Помощница промолчала.

Видя боевой настрой Лу Ли, она не стала ее разубеждать, а только тихо пробормотала: — Я боюсь, что вы так и умрете от переутомления.

— Эй, ты что, меня проклинаешь?

Тьфу-тьфу-тьфу.

Лу Ли села и легонько похлопала помощницу по плечу.

Помощница поняла, что сказала лишнее, и тоже трижды сплюнула, а затем заискивающе посмотрела на Лу Ли: — Сестрица Ли, я не хотела вас проклинать, я правда волнуюсь за ваше здоровье. Вы и так слишком много работаете. С самого дебюта вы толком не отдыхали, а в последнее время особенно.

Как артистка, она и так была худенькой, а теперь еще эти интенсивные тренировки с профессиональными требованиями… помощнице было искренне жаль Лу Ли.

— Ладно, послушаю тебя, не буду так усердствовать. Завтра отдохну денек, хорошо? — лениво протянула Лу Ли.

Помощница закивала, как цыпленок, клюющий зерно.

Лу Ли махнула рукой, зевнула и снова закрыла глаза, чтобы немного вздремнуть.

Возможно, действительно стоило немного отдохнуть. В последнее время она чувствовала сильную усталость.

С этими мыслями Лу Ли вернулась домой, быстро умылась и легла спать.

В два часа ночи Лу Ли резко проснулась от сильного сердцебиения.

Сердце колотилось как бешеное, в ушах звенело, кроме стука собственного сердца, она ничего не слышала.

На лбу выступил пот, Лу Ли охватила паника, ей стало трудно дышать.

Перед тем как потерять сознание, Лу Ли подумала: «Вот те на, неужели предсказание сбылось, и я правда умру от переутомления?!»

…

Неизвестно, сколько времени она пробыла без сознания.

Сквозь сон Лу Ли услышала громкий, непрерывный стук в дверь.

Голова раскалывалась.

Лу Ли подняла одеревеневшую руку и, нахмурившись, потерла виски.

Она еще не умерла, зачем ломиться в дверь?

И с каких пор ее помощница стала такой невежливой?

Только подумав об этом, Лу Ли краем глаза заметила свою руку.

Грубая, потемневшая рука, покрытая следами многолетней тяжелой работы, дряблая кожа без какого-либо ухода — ничего общего с ее нежными пальцами.

Лу Ли посмотрела на эту руку и, немного подумав, сжала ее в кулак.

Рука двигалась, подчиняясь ее воле.

Значит, это ее нынешняя рука? Тогда она… неужели после смерти перенеслась в другое тело?

Лу Ли закатила глаза, желая снова потерять сознание.

Ей наверняка снится сон.

Но как бы ей ни хотелось отключиться, «черт, несущий смерть» за дверью не давал ей такой возможности.

— Старая карга, выходи живо! Смотри, как бы не окочурилась там.

— Выходи! Слышишь?!

Крики не прекращались, наполненные безудержной яростью. Дверь грохотала под его ударами, казалось, вот-вот слетит с петель.

Чтобы предотвратить эту катастрофу, Лу Ли, превозмогая боль, села.

Ей казалось, что ее спина одеревенела и не разгибается. Она дошла до двери и открыла ее. На пороге стоял мужчина лет тридцати.

Тридцатилетний, взбешенный мужчина.

Эти слова сложились в ее голове в одно:

Неудачник.

Сунь Цзюньюань, увидев, что Лу Ли открыла дверь, не изменил своего гневного тона.

Он поднял руку, показывая ей костюм, который держал в руке.

— Я же говорил тебе несколько дней назад, что мне сегодня днем нужно будет надеть его. Просил постирать заранее! И это ты называешь постиранным костюмом?! — кричал Сунь Цзюньюань, тряся одеждой.

Гнев тридцатилетнего мужчины все же немного пугал Лу Ли.

Она инстинктивно отступила на пару шагов.

В то же время в ее голове возникло предположение.

Неужели она сейчас… домработница в этой семье?

Но сколько же должны платить, чтобы работать на такого эмоционально нестабильного хозяина? Не бояться, что он в порыве гнева поднимет руку?

Подумав об этом, Лу Ли спросила: — Стирка костюма — дело хлопотное. Сколько вы мне заплатите за эту вещь?

Она еще не понимала, что происходит, но инстинктивно пыталась найти выход, ссылаясь на то, что не договорились о цене.

Ее слова явно ошеломили мужчину.

Через секунду он недоверчиво спросил: — Ты моя мачеха, я прошу тебя постирать мне костюм, а ты спрашиваешь про деньги? Старая карга, ты что, помешалась на деньгах?

Эти слова повергли Лу Ли в ступор.

Домработница?

Мачеха?!

Старая карга?!

Бам! Лу Ли с грохотом захлопнула дверь.

И заперла ее на засов.

Она не обратила внимания на крики Сунь Цзюньюаня, оставшегося за дверью.

В ее голове постепенно всплывали обрывки воспоминаний.

Она действительно перенеслась в другое тело.

В тело пожилой женщины за пятьдесят, которая вышла замуж за вдовца с двумя сыновьями. Женщины, которая носила то же имя, что и она.

Вся жизнь этой женщины была похожа на топкое болото, из которого невозможно выбраться.