Глава 6. (II) Хай-на (Часть 1)

Нин Чжо смотрел перед собой холодным, безучастным взглядом.

Если бы он не заподозрил неладное, стал бы он рисковать и идти в огонь?

В Иньчуйши всегда хватало тех, кто тихо умирал в темных переулках.

А у наемников врагов и того больше — они повсюду.

Если повезет, можно найти в мусорном баке чью-нибудь оторванную руку или ногу.

В худшем случае тело отправляли на подпольную фабрику, где его перерабатывали в питательные консервы, которые потом появлялись на пыльных полках дешевых магазинчиков, принося последнюю пользу.

У Нин Чжо тоже было немало врагов.

Но, как сказала Минь Минь, они не желали ему смерти, а мечтали увидеть его на панели.

Чтобы за пару кредитов иметь возможность издеваться над ним.

Одной этой мерзкой мысли им было достаточно для удовольствия.

Нин Чжо не обращал на это внимания — никто не осмеливался сказать ему это в лицо.

Но тот, кто подставил Дань Фэйбая, действовал очень странно.

Пожар был устроен слишком небрежно. Целью было не скрыть следы преступления, а скорее объявить всем, что глава «Паньцяо» пострадал на территории «Хай-на».

— Поджог был устроен не для того, чтобы убить его. Кто-то хотел, чтобы он умер громко, чтобы все знали, что он погиб у нас, — предположила Минь Минь.

Но и у нее были вопросы. — Тогда почему бы просто не убить его и не спрятать тело? Зачем оставлять его в живых?

У Нин Чжо сильно болела голова, но он заставил себя думать.

— Они не хотели оставлять Дань Фэйбая в живых, но и не хотели, чтобы он умер быстро, — сказал он, опираясь локтями на колени, чтобы справиться с головокружением.

— Почему? — спросила Минь Минь.

— Не знаю… И еще, ты видела, какой большой был пожар, но ни одна искра не попала ему на лицо.

— Жаль было бы испортить такое лицо, — усмехнулась Минь Минь.

Из-за жара и усталости у Нин Чжо звенело в ушах, но его лицо оставалось холодным и бесстрастным.

— Его лицо нужно было сохранить, чтобы «Белый Щит» сразу узнал его. Если бы лицо обгорело, никто бы не стал выяснять, кто он. Его бы приняли за бездомного, который ночевал на фабрике, и отправили бы на общие похороны.

Нин Чжо помолчал. — …Хотя, есть люди, которые докопаются до правды.

Общие похороны означали, что неопознанные тела сбрасывали в кислоту или в доменную печь.

В Иньчуйши с населением шестьдесят миллионов не все могли рассчитывать на нормальные похороны.

После слов Нин Чжо Минь Минь все поняла.

Чтобы привлечь внимание, нужен был пожар.

Но обычно, чтобы скрыть следы, достаточно было облить тело бензином и поджечь.

Зачем устраивать несколько очагов возгорания, вызывать пожарных, но при этом не трогать саму жертву?

Если бы Дань Фэйбай сгорел дотла, дело бы быстро закрыли.

А значит, подставить «Хай-на» не удалось бы.

— Значит, план был такой: они оставили раненого Дань Фэйбая в районе Чанъань, который контролирует «Хай-на», подослали андроида, чтобы поджечь фабрику и забрать винтовку Дань Фэйбая, — сказала Минь Минь.

— Как только андроид услышал бы сирены, он бы выстрелил Дань Фэйбаю в голову и сбежал на машине без номеров. Полиция решила бы, что Дань Фэйбай погиб в перестрелке, которая привела к пожару. Сломанный позвоночник, пуля в голове, лицо не тронуто, тело еще теплое. И полиция, и «Паньцяо» задались бы вопросом: кто так ненавидит Дань Фэйбая? Чья это территория? И вся вина легла бы на «Хай-на» и Нин Чжо.

— Черт, как подло, — пробормотала Минь Минь, обдумывая услышанное.

Нин Чжо справился с головокружением и выпрямился.

Он еще кое-что не рассказал Минь Минь.

Когда Лосен обсуждал с ним задание, Нин Чжо упомянул, что маршрут проходит через территорию Дань Фэйбая, и это может быть проблемой.

Что тогда ответил Лосен?

— «Он? Не беспокойтесь о нем».

Откуда у него такая уверенность? Или у него была какая-то секретная информация?

Откуда у такого, как Лосен, гражданина класса «B», ничего не смыслящего в делах подпольного мира, информация, о которой не знал даже он?

К сожалению, улик было мало, и дальше этих предположений он пока идти не мог.

Например, он не понимал, кого мог так сильно обидеть Дань Фэйбай, чтобы его обрекли на такую мучительную смерть?

Закончив размышлять, Нин Чжо встал, твердо держась на ногах. — Свяжись с «Паньцяо», по официальному каналу. Скажи им, что Дань у нас. Пусть забирают его после отмены военного положения. И передай, что примем не больше трех человек, без оружия. Если посмеют прийти с оружием, пусть Тан Кайчан не церемонится.

— Иди отдохни, — с облегчением сказала Минь Минь, видя, что он встал. — Завтра принесу тебе протез. Какой хочешь: модель «Ловкость» или боевую?

Сегодня Нин Чжо носил повседневный протез A-16 с чувствительными биодатчиками. Хотя он и уступал настоящей руке, боль от взрыва была довольно сильной.

Иногда Минь Минь казалось, что он вообще не чувствует боли.

— Я не собираюсь отдыхать. Сначала осмотрю машину, на которой я приехал, — ответил Нин Чжо.

— Ты что, совсем с ума сошел?! Несколько часов не спал! Смерти своей хочешь?! Ладно, тогда иди к ветеринару, нечего ко мне обращаться! — взорвалась Минь Минь.

Нин Чжо промолчал и, повернувшись, увидел перед собой окровавленное лицо.

Прямо перед ним стоял человек с глубокой раной на лице, из которой капала кровь.

Нин Чжо знал, что это галлюцинация.

Его отец в галлюцинациях всегда был таким: он никогда не ругал его, просто стоял с окровавленным лицом, глядя на него с упреком и печалью.

Нин Чжо прошел мимо галлюцинации, по привычке извиняясь: — Прости, папа.

— …Не буду лечить и все! Даже если ты будешь называть меня мамой! — кричала Минь Минь, думая, что он обращается к ней.

Но тут она поняла, что ошиблась.

Она открыла рот, но не смогла ничего сказать, лишь проводила Нин Чжо взглядом.

Слова застряли в горле, и через некоторое время превратились в тихий вздох.

…

Нин Чжо пришел на парковку.

Но кто-то опередил его.

Мужчина, который подметал пол в коридоре и был похож на уборщика, почти полностью залез под пикап, торчали только ноги.

Нин Чжо стоял рядом с машиной, засунув руку в карман, и наблюдал за ним.

Когда мужчина закончил осмотр и, упираясь спиной в землю, вылез из-под машины, Нин Чжо слегка кивнул. — Босс Фу, — позвал он.

Мужчина, держа во рту светящийся стержень, сел, вынул его изо рта и небрежно кивнул. — А, — ответил он.

Босса звали Фу, но его полное имя мало кто знал.