Зять, вышедший из глухих гор

Зять, вышедший из глухих гор

В лощине среди глухих гор упало несколько звёзд и обратились деревней.

Уезд Фуцзе не мог сравниться со столицей, но по сравнению с окрестными деревнями считался довольно процветающим. Охотники из деревень часто приносили сюда добычу на продажу. За всю жизнь такой охотник мог побывать в уездном городе не более десяти раз, и связи между ними не было. На этот раз Паньгу превратил свои волосы в три деревенские семьи, решив таким образом вопрос их происхождения.

Ли Гэн и Ван Эрню под предлогом продажи кроличьего мяса и дров отправились в уезд Фуцзе. Паньгу управлял двумя своими воплощениями, выводя их из глухих гор. Там, где они ступали, деревья исчезали, открывая дорогу. Чтобы оба воплощения выглядели нормально, Паньгу заставил их по пути болтать об урожае, здоровье родителей и прочем. Когда темы для разговоров иссякли, они наконец добрались до уезда Фуцзе и стали торговать у городских ворот.

Кроличье мясо Ван Эрню пользовалось спросом, время от времени подходили люди и спрашивали цену. Паньгу заставил Ван Эрню назвать среднюю цену, но прохожий презрительно фыркнул:

— Ты здесь нечасто торгуешь, да? Где это видано, чтобы цены были такими высокими? Какие двадцать вэней, здесь и пятнадцать считается хорошей ценой! Дороже пятнадцати никто не купит. Пару дней назад один парень продавал кроликов крупнее твоих по десять вэней за штуку, кричал всё утро, пока наконец кто-то не купил. Я тебя раньше не видел, нелегко, поди, было сюда добраться? Даю десять вэней, продавай скорее и иди домой, пока не стемнело, по темноте дорога плохая.

Другие прохожие собрались поглазеть, ожидая, что этот человек собьёт цену, и тогда они тоже смогут купить подешевле.

Паньгу знал, что в уездном городе крольчатина обычно стоила от пятнадцати до двадцати пяти вэней. Пятнадцать — за несвежее мясо или тушки с плохим мехом. Кролики же в руках Ван Эрню были свежими, с блестящим мехом и стоили не меньше двадцати пяти. Но городские жители наперебой убеждали Ван Эрню в обратном, пытаясь его обмануть.

Видя, что Ван Эрню не поддаётся, прохожий снова улыбнулся:

— Считай, тебе повезло. Мои дети хотят мяса, а тех охотников, что обычно торгуют, сегодня нет. Куплю у тебя за пятнадцать вэней. У других кролики крупнее твоих, и то за пятнадцать продают! Не упускай шанс!

Паньгу презирал людей, использующих ложь для наживы. Сложность человеческой натуры во многом проистекала из возможности извлекать выгоду с помощью обмана.

Ван Эрню внезапно крикнул:

— Свежая крольчатина! Утром по двадцать вэней, после обеда — по двадцать пять! Кто первый, тот и успел!

Прохожий был удивлён таким поворотом. Он мог объяснить это лишь тем, что парень хоть и выглядел незнакомцем, но оказался знающим. Изначально прохожий решил, что раз Ван Эрню просит двадцать вэней за кроликов, которые стоят двадцать пять, значит, он не разбирается в ценах. Теперь же, видя его реакцию, стало ясно, что выгоды не получить.

Услышав крик Ван Эрню, другие зеваки перестали надеяться на большую скидку и бросились покупать. Тому, кто пытался сбить цену, ничего не оставалось, как смешаться с толпой и тоже купить. Восемь кроликов, принесённых Ван Эрню, быстро раскупили. Дрова же Ли Гэна никого не интересовали, и Паньгу на мгновение растерялся, не зная, что делать дальше.

Ван Эрню немного постоял, а затем сказал Ли Гэну:

— Старший брат Ли, я пойду куплю украшений для моей Линъэр. Ты продай дрова и подожди меня здесь, вместе вернёмся.

Ли Гэн усмехнулся:

— Иди, радуй свою жену. Только и издеваешься надо мной, одиноким. Смотрю я на вас двоих, живёте как небожители.

Ван Эрню ответил:

— Что ты такое говоришь, старший брат Ли? Такой видный парень, как ты, неужели не найдёт себе жену? Я пошёл.

Их разговор привлёк внимание стражника у ворот, Ли Цзе. У Ли Цзе была дочь. Среди чиновников стражник городских ворот считался низшим чином, но по сравнению с простым народом его положение было неплохим — не слишком высокое, но и не бедственное.

Ли Цзе очень любил свою дочь. Если выдать её замуж в богатую семью, она, скорее всего, стала бы лишь наложницей. Если же отдать за бедняка, он боялся, что ей придётся тяжело. Поэтому Ли Цзе хотел найти зятя-примака, который бы жил в его доме, но подходящего кандидата всё не находилось.

Ли Цзе присмотрелся к Ли Гэну. Тот был ростом в семь чи, с бровями как мечи и ясными глазами. Дрова, которые он продавал, были аккуратно сложены. Парень показался ему способным и пришёлся по душе. Ли Цзе подозвал его:

— Парень, ты продаёшь дрова? Мне как раз нужны для дома. Только вот, сможешь ли ты доставить их ко мне домой? Я доплачу один вэнь.

Паньгу знал, что дом Ли Цзе недалеко, и заставил Ли Гэна сказать:

— Это было бы прекрасно! Где ваш дом? Я сейчас же отнесу!

Ли Цзе улыбнулся:

— Не торопись. Подожди, пока я сменюсь с поста, тогда провожу тебя. Как тебя зовут?

Ли Гэн ответил:

— Меня зовут Ли Гэн. Ли — как «дерево», Гэн — как «пахать землю».

Ли Цзе просиял:

— Я тоже Ли! Мы, оказывается, однофамильцы! Наша сегодняшняя встреча — это точно судьба. Ты грамотный?

Паньгу об этом не подумал. Обычно люди из глухих гор были неграмотными. Похоже, он заставил Ли Гэна сказать лишнего.

Ли Гэн улыбнулся:

— Я неграмотен, но и не совсем слепой — своё имя я знаю.

Чем больше Ли Цзе смотрел на Ли Гэна, тем больше тот ему нравился. Изначально он опасался, что Ли Гэн не согласится стать зятем-примаком, но раз он тоже носит фамилию Ли, то уговорить его будет проще. Он поспешил спросить, сколько человек в семье Ли Гэна.

Паньгу не хотел усложнять ситуацию и решил минимизировать количество родственников. Он заставил Ли Гэна сказать, что у него был старший брат, который умер в детстве, а мать умерла при родах младшего брата. Сам он только что закончил траур, и теперь дома остался лишь старый отец.

Услышав это, Ли Цзе обрадовался ещё больше. Сначала он хотел привести Ли Гэна домой и уже там заговорить о женитьбе, но, узнав о его семейных обстоятельствах, не смог сдержаться и сказал прямо:

— Брат Ли Гэн, я чувствую, что наша встреча не случайна. Возможно, сами Небеса хотят, чтобы мы сегодня породнились! Мы оба носим фамилию Ли, свои люди, так что скажу прямо. У меня есть дочь, ещё не замужем. Ты кажешься мне честным и порядочным. Почему бы тебе не стать моим зятем-примаком? Перевезёшь и отца в город. Раз ты и так Ли, то нет разницы, войдёшь ли ты в нашу семью или создашь свою! Твоему отцу одному так нелегко, пусть переезжает в город, будем жить все вместе одной семьёй, и отцу твоему не будет одиноко, верно?

Паньгу счёл это хорошей возможностью для наблюдения. Знал бы раньше, не стал бы создавать семью Ван Эрню. Он заставил Ли Гэна ответить:

— Воля родителей, слово свахи — я должен спросить отца, прежде чем ответить. Сегодня я приду к вам домой лишь как продавец дров.

В полдень Ли Гэн принёс дрова в дом Ли Цзе. Получив деньги, он собрался уходить, но Ли Цзе поспешно остановил его и позвал домашних, чтобы те посмотрели на Ли Гэна.

Паньгу заставил Ли Гэна слегка покраснеть, чтобы показать его скромность и чистоту, а затем осмотреть дом Ли Цзе. Ли Гэн сказал:

— Я запомнил, где ваш дом. Если отец согласится, мне прийти завтра свататься?

Ли Цзе поспешил поправить его: раз речь идёт о том, чтобы стать зятем-примаком, то свататься должна сторона невесты, а не жениха. Это Ли Цзе приведёт людей в дом Ли Гэна с предложением. Опасаясь, что Ли Гэн может быть против такого положения из-за гордости, Ли Цзе добавил несколько лестных слов, пообещав устроить пышную свадьбу и снова упомянув, что обе семьи носят фамилию Ли.

Таким образом, Ли Гэн благополучно вошёл зятем в дом Ли Цзе. Его отец, Ли Ню, поселился во флигеле дома Ли Цзе. Семья Ван Эрню больше не появлялась на людях.